тебе сегодня, мамочка. Я спешу. Если ещё раз встретимся – заставлю извиняться на коленях.
Поджимаю губы. Чего-то подобного мне не хочется.
К Новаку мы вряд ли больше придём. Только если не с ним и под его защитой.
Выдыхаю, когда оборачиваюсь и вижу урода уже вдалеке.
– Спасибо огромное, – выпаливаю, подхватывая дочь на руки. Малышка испуганно смотрит на меня огромными голубыми глазками, чуть ли не плача. Сердце щемит, и я целую её в уголок глаза. – Всё хорошо, солнышко. Не бойся, он ушёл.
Полина обхватывает мою шею руками и боится шевельнуться.
Я и забываю при виде дочери, что наш спаситель всё ещё стоит рядом, спокойно наблюдая за нами.
– Ещё раз благодарю. Любой бы другой прошёл мимо.
Уголки его губ приподнимаются в лёгкой полуулыбке.
– Это моя работа.
– Работа? – выгибаю бровь. – Спасать девушек в беде?
Он тут же черствеет, услышав мой вопрос.
– Вроде того. Я сотрудник полиции.
– А. Нашей полиции повезло, что у неё есть такие люди.
– Проводить вас? – указывает в сторону, в которую мы шли, игнорируя мой комплимент.
Я осматриваюсь по сторонам. Хоть тот ублюдок и ушёл, я всё ещё ощущаю дрожь в коленях.
– Нас такси у шлагбаума ждёт. Если вы не спешите, то была бы вам признательна.
Он коротко кивает. В неловком для меня молчании мы доходим до автомобиля. Сажаю дочку в детское кресло, а сама на минутку остаюсь на улице, чтобы ещё раз поблагодарить нашего спасителя.
– А у вас есть животные?
Мужчина без тени вопроса в глазах кивает.
О! Радует!
Достаю из сумочки визитку и протягиваю её.
– Я работаю в ветеринарной клинике. Если с вашим питомцем что-то случится, можете позвонить, или приехать. Я сделаю бесплатный осмотр и скидку на последующие процедуры. Спасибо за помощь ещё раз.
Он принимает карточку, и опять кивает, как болванчик.
– Буду знать.
Улыбнувшись, сажусь в такси. И наконец-то расслабляюсь. Ни минуты спокойствия в этой жизни. А тут даю себе передышку. Совсем немного. А потом пытаюсь успокоить доченьку, которая до сих пор не отошла от того мудака.
Спустя двадцать минут она успокаивается, и мы как раз приезжаем к бабушке в больницу. Задерживаемся там недолго, ба сентиментально поглядывает на Полю и плачет, будто прощаясь жизнью в случае плохой операции.
В слезах и надрывном состоянии выхожу из клиники. Пуговка ещё ничего не понимает, но остро реагирует на мои слёзы. И в этот раз она успокаивает меня, когда мы сидим в парке, на скамейке.
– Не пать!
– Всё-всё, – шмыгаю носом, целую доченьку в щёчку. – Мама больше не плачет. Сейчас вызовем такси и поедем домой, да?
– Дя.
Смотрю на экран телефона. Пока была занята – пришло кучу сообщений. Одно из них от подруги. Настя напоминает, что у Сони, её дочки, скоро первый день рождения и она приглашает нас послезавтра на его празднование. У меня как раз выпадает на выходной, поэтому пишу короткое: «окей».
Чуть не пишу Новаку, чтобы узнать, как у него дела. Но сдерживаюсь. Нет, хватит мне на сегодня эмоциональных качелей…
Леон
– Так, есть у меня лабрадор, – держу телефон между ухом и плечом, а параллельно сую Матвею бутылочку с молоком. Сажаю его в детский стульчик и упираюсь ягодицами в стол. – И что? Ты хочешь подарить Соне моего Джека?
Смеюсь в трубку, подтрунивая над Гордеем.
– Нет, идиот, – хоть и не вижу, но четко представляю, как друг закатывает глаза. – Хочу дочери подарить щенка. Ты явно специалист в этом деле, хотел бы узнать, у кого ты покупал Джека. А лучше чтобы ты сгонял со мной. Иначе подсунут мне алабая, а я не пойму. В собаках же не шарю, в отличие от тебя.
Усмехаюсь. Еле сдерживаюсь, чтобы не ударить себя кулаком в грудь. Он обратился к нужному человеку.
– Без проблем. Позвоню, узнаю. Кого надо? Девчонку, пацана?
– Девочку, – расплывается в улыбке. – Всё, сердце только девочкам принадлежит. Только моим. К пацанам дышу ровно.
Хм… Есть какая-то разница? Что Матвей, что Поля, я отношусь к ним одинаково, хотя не должен из-за их крови. Но чувства ни капли не различаются. Я улыбаюсь при виде них каждый раз. У племянника щёки пухлые, а у Пуговки… глаза нереальные. И носик этот милый. А какая она ласковая, дружелюбная…
– В отличие от тебя, сухарь, – укоризненно шепчу в сторону Матвея, который то и дело меня бьёт. Девушек он любит больше – к няне сразу же полез, к её груди, прямо как к Веронике. Ну и позавидовал я ему, конечно, в тот момент. Особенно, когда взглянул на мокрую ткань белого платья моей жены…
Ад настоящий.
– Кто сухарь? – спрашивает друг.
– Да так, – отмахиваюсь. – И когда это надо сделать?
– У Сони день рождения в пятницу. Настя кафе арендовала, торт заказала, подруг с детьми пригласила. Остался только подарок. А это по твоей части.
– Даже не позвал на праздник дочери, – шутливо кидаю другу обиду. Мне на самом деле не до праздников. В бизнесе хоть и есть заместитель, но иногда у него не хватает полномочий. Или он не знает, как поступить. Поэтому я частенько вишу на телефоне, как сейчас.
К нам как раз пришла няня и переодевается с улицы. Хорошая на первый взгляд. С порога к Матвею не потянулась, а сразу спросила про ванну и где можно помыть руки. Одежду сменную принесла. Мне, конечно, плевать, но её ответственность поражает.
– Там твоя бывшая жена будет. Уверен, что хочешь прийти?
– Вероника? – переспрашиваю, удивившись.
– У тебя что, несколько бывших жён?
– Да нет. Но… твоя девушка дружит с моей бывшей женой?
– Ага. Я тоже удивился, когда узнал. Покровского помнишь? Игоря. Брата Насти.
– Ну, – поглядываю на Матвея. Отвлекается на телевизор с мультиками и зависает.
– Подрался я с ним однажды. Серьёзно так. В больницу ехать не захотели, а тут Настя давай причитать, про врачей кричать. Ну, мы отвертелись. А она не успокоилась, подруге позвонила, ветеринару. Чтобы та глянула, перебинтовала нас, все дела. Приезжает, а там… Ника.
– Пф, – фыркаю. – Если бы меня позвал на помощь, не травмировался бы.
– На хрен иди. Это брат её.
– Да
