ее добрые слова просто потрясают меня. Я никогда не встречал никого, похожего на Руби. Кого-то настолько… настолько хорошего.
Она просто золотая.
Потеряв контроль, я пересекаю разделяющее нас пространство.
― Сколько у тебя там? ― спрашиваю я, беря ее за руку. Провожу большим пальцем по нежной коже на внутренней стороне ее запястья.
Она пристально смотрит на меня.
― Сколько чего?
― Сердечек. ― Она отдергивает запястье, но я наклоняюсь к ней и встречаюсь взглядом с ее великолепными голубыми глазами. ― Потому что в тебе, дорогая, больше жизни, чем в поле ― цветов.
Она улыбается.
― Сладкие речи ни к чему не приведут, ковбой.
― Никаких сладких речей. Нам нужно обсудить кое-что важное.
― О? ― говорит она, изучая меня любопытными глазами.
― Ты держалась подальше, ― говорю я, прижимая ее спиной к дверям стойла и фиксируя ее на месте. Мой голос звучит хрипло, напряженно.
― Мы оба. ― Она встречает мой взгляд с удивительной стойкостью. ― Это работа. Вот и все.
Черт, я ненавижу, как сильно это ранит.
― Да, но…
Она кладет ладонь мне на грудь.
― Никаких «но», помнишь? Мы же договорились. ― Ее взгляд опускается вниз, длинные ресницы отбрасывают тени на щеки. ― Один раз. ― Она говорит это так легко, как будто только я чувствую, что меня пронзила молния от ее слов.
― Это чушь. ― Я говорю это прежде, чем успеваю остановиться.
Ее голубые глаза расширяются.
― Чарли…
― Мы еще вернемся к этому. ― Я провожу руками по ее плечам, по гладкой коже и прижимаю ее к себе. ― Сейчас мы поговорим о твоей политике открытых дверей.
Щеки Руби розовеют.
― Это же ранчо.
― Это Воскрешение. ― Проведя рукой по ее изящной челюсти, я поднимаю ее подбородок, чтобы увидеть ее глаза. ― Запирай дверь, слышишь? Это не обсуждается.
Ее сочные губы приоткрываются.
― Ладно.
― Хорошо. ― Я опускаю руки на ее талию, нуждаясь в откровенности. Она ждет от меня честности, и она ее получит. ― Я не буду лгать, Руби. Я заходил в твой коттедж, искал тебя. Я видел твой список.
В ее глазах вспыхивает страх.
― И?
― Очень длинный список дел.
― Ну что ж. Я планирую все выполнить.
― Может быть, я смогу помочь.
― Помочь мне? Как?
― Ты помогаешь нам, а я помогу тебе закончить этот список дел. ― Ее внимание переключается на жеребенка. ― Никаких лошадей, ― говорю я, стискивая зубы. Мысль о ней верхом на лошади сводит меня с ума. ― И никакого калифорнийского заката. Но все остальное я могу сделать.
Она вздергивает бровь.
― У тебя большие амбиции, ковбой. Разве у тебя нет ранчо, которым ты должен управлять?
Мысль приходит сама ― к черту ранчо.
Я провожу большим пальцем по ее полной нижней губе. Никаких больше попыток держать руки подальше от нее. Больше нет.
― Чего бы ты ни захотела этим летом, Руби, я дам тебе это.
Ее настороженный взгляд падает на ленточку, повязанную вокруг моего запястья.
― Только лето?
― Только лето. ― Мы расстанемся, когда закончится сезон.
― Ты уверен? ― Дразнящая улыбка играет на ее губах, но я замечаю грусть в голубых глазах. И, черт возьми, как же я хочу понять ее причину. ― Последнее, что я хочу сделать, это заставить тебя влюбиться в меня.
Я усмехаюсь, несмотря на то, что в груди все сжимается, ее слова отдаются у меня в голове.
― Этого никогда не случится, дорогая.
На ее лице появляется интерес.
― И почему же?
― Я не влюбляюсь.
Больше нет.
― Повезло мне, ― говорит она и откидывается на двери стойла, словно желая еще больше завести меня.
И, черт возьми, ей это удается. Как мотылек на пламя, я тянусь к ней.
Я не могу удержаться от того, чтобы не подхватить ее на руки и не прижать к себе. Руби проводит своими маленькими ручками по моей груди. С ее губ срывается тихий сексуальный вздох, и мой член дергается.
Я прижимаюсь к ее губам.
― Скажи «да». Скажи «да», и я помогу тебе с каждым чертовым пунктом в твоем списке.
Мне нужно услышать, как она это скажет. Я не могу смириться с тем, что она была всего один раз в моей постели.
― Да, ― шепчет она с придыханием. ― Да, Чарли. Ты. Я хочу тебя.
Слава богу.
― Лето, ― говорю я.
― Лето, ― соглашается она.
А потом она улыбается. Ее свет уничтожает все мрачные тени внутри меня.
Ее свет.
Обхватив ее лицо руками, я прижимаюсь к ее губам и вдыхаю. У нее вкус солнечного света и цветов. Я хочу глубоко вдыхать ее и не отпускать.
Эта девушка ― золото. Я не могу удержаться.
Руби стонет мне в рот, и я целую ее глубже. Сильнее. Я запускаю руки в ее шелковистые волосы, обнимаю ее за шею и не отпускаю. Прижимаюсь к ней губами.
Лето. Это продлится только лето.
Ее язык скользит по моему, но прежде чем я успеваю опустить руку вниз и раздвинуть ее стройные ноги, длинный бархатный нос жеребенка толкает ее в плечо, разрывая нашу связь.
Руби смеется, легко и мелодично, и этот нежный звук заставляет мой член окаменеть.
Я смотрю на жеребенка с кривой усмешкой.
― Большое спасибо.
― Он ревнует, ― говорит Руби, ее глаза полны желания.
― Я его не виню, ― говорю я ей, а потом снова притягиваю ее к себе и целую. Я прижимаю ее к себе, отчаянно нуждаясь в этой девушке, которая разрушает меня изнутри.
Ее сердцебиение сливается с моим там, где соединяются наши тела, и впервые за долгое время я чувствую солнечный свет в самых темных уголках своей души.
Руби
Я наклоняю телефон и смотрю на фотографию на экране. Колтон, больше похожий на серфера с растрепанными волосами, чем на молодого наемного работника, прислоняется к конюшне, расставив ноги в сапогах, как певец в стиле кантри.
― Отлично, ― щебечу я, поднимая взгляд. ― Но как насчет еще одного?
― Конечно, мисс Руби. ― Колтон поправляет свою яркую пряжку на ремне и шаркает каблуками по земле. Тихое ржание лошадей создает фоновый шум.
Сегодняшняя работа включает в себя фотографирование каждого сотрудника для профиля в Инстаграме ранчо
