малейшего движения.
Сидим. Молчим.
Сказать нечего. Он показал интерес, я предъявил права. А то что всё это на моей территории ещё больше усложняет.
И под финалочку стоит вспомнить, что Лев столкнулся из-за женщины тоже впервые.
Ох, красивая.
Контрольный выстрел сразу в три башки беркутовцев.
Потому что как бы Ирбис не выпендривался, его взгляд я видел. Только и он не дурак. Я впервые привёл женщину в “Беркут”, и трижды плевать по какому поводу. Важен факт. И Ирбис это понимает.
С Остовиным сложнее. Все эти слезливые истории до бессильного рычания и отчаяния на грани есть у каждого из нас. В избытке, блядь. Но в отличие от нас нагибаторов, Лев всегда стремился к семье. К дому, уюту и вот этому всему.
И сегодня на его горизонте появилась моя красивая девочка.
— Всё?
— Что всё?
Запрокидываю голову. Сегодня чертовски красивое небо. Здесь, у края хвойного леса, где нет супермаркетов, человеческих муравейников, а яркость фонарей на минимуме, ничего не мешает наслаждаться звёздами и чистой тёмно-синей гладью.
Если бы у кого-то было желание наслаждаться.
За собой замечаю такое впервые.
— Олеся.
Пиздец у нас диалог. Высокоинтеллектуальный.
Лев поворачивает голову в мою сторону.
— У тебя всё серьёзно?
Нет. Да.
Хер его знает.
Час назад я думал, что да. Полчаса назад собирался взять её, наплевав на сопротивление. А пятнадцать минут назад урыть человека, с которым делил одну жизнь на двоих за один только её смех не для меня.
Это серьёзно?
— Какая разница.
Моя территория. Мой дом. Моя женщина.
Мой, мать его, прайд.
— Для меня большая.
Надо что-то решать. Терять Льва сейчас совсем не в кассу. Хотя бы потому, что он сработает с Леркой лучше остальных. Не поведётся на аппетитные грудь и задницу, как мог бы Ирбис. Не будет жестить, как Акула.
Лучше Льва справился бы только Бурый и, возможно, Барс. Но первый потерялся где-то на просторах области с мэрской дочкой впридачу, а второй в заслуженном отпуске. Впервые за три года.
— Сочувствую.
Хмыкнув, поднимаюсь. С силой хлопаю его по плечу.
— Тигр, — догоняет в спину. — Отпусти девочку. Она не для тебя. Поиграешься, сломаешь.
— А для кого? Для тебя, что ли?
— Может, и для меня.
Лев упрямо поджимает губы, встаёт.
— Остовин, иди проветрись.
Но он останавливает меня за плечо. Поднимаю бровь, глядя ему в глаза.
— Руки убери, — улыбаюсь. — Или я уработаю тебя прямо здесь. Знаешь, сколько стоит отмыть кровь с натурального мрамора?
— Не дороже жизни.
— Да блядь, Остовин!
Толкаю его в грудь. Из-за разницы в весовых категориях, Лев отходит на пару шагов. Но отойти не значит сдаться.
— Уймись, идиот.
Краем глаза вижу, как парни выскакивают из машины.
— У тебя недотрах? Так сними девочку на ночь и успокойся.
— Сам сними, — рычит Лев.
Всё. Покатились мозги по кочкам.
— Вспомни, что ты сделал с Машей!
Запрещённый приём.
Хуже только, что злости на него не было и до этого. Мне ли не знать как трудно устоять перед моей девочкой. Если даже я не смог. А запретное имя только усугубляет.
И первый удар он перехватывает, второй блокирует. А после третьего валится в руки подоспевших беркутовцев. Они заворачивают Льву руки, призывают успокоиться.
Но я по его лицу вижу, что это полный финиш. И терять мне ещё одного спеца из команды.
Сука.
Вообще не вовремя.
Вздохнув, поворачиваюсь к дому.
И встречаю широко распахнутый, шокированный взгляд.
Тревога нарастает, и я надеваю джинсы с футболкой. Спускаюсь на первый этаж, но и там Тигра нет. А где есть?
Ответ мне не нравится. Но с улицы не раздаётся никаких подозрительных звуков.
Замерев в районе кухни, тру лицо ладонями.
Как будто я знаю, как звучат подозрительные звуки. Но не дерутся они же там, в конце-то концов.
И ладно бы были подростками, но оба взрослые мужчины!
Ага. Взрослые, уверенные, наглые и со спец подготовкой.
Вздыхаю, делаю шаг в сторону входной двери, останавливаюсь.
Да. В этом случае лучше бы Тигр со Львом были подростками. Травм меньше.
А, может, ещё успею? Уговорю, успокою.
Или, наоборот, послужу катализатором.
Чёрт.
Два совершенно противоположных чувства разрывают на куски. Пойти или остаться?
В конце концов решаю, что лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. Даже обувь не надеваю, чтобы не дать себе повода сойти с крыльца.
— Олеся.
Подпрыгиваю на месте, но они меня всё ещё не замечают. Дверь открылась бесшумно, я босиком, и оба слишком заняты своими проблемами, чтобы заметить одну маленькую меня в ночной тени.
Ёжусь от холода и предчувствия будущих неприятных открытий, обнимаю себя за плечи.
Лучшим решением сейчас было бы уйти в дом. Закрыть дверь, забыть, как-нибудь уснуть и узнать обо всём утром. Или выдать им своё присутствие.
Я, конечно, не делаю ничего из этого.
— У тебя всё серьёзно?
Тигр неприятно усмехается, мне не надо видеть его лицо, чтобы это понять.
— Какая разница.
Больно. Горько.
Прижав руку к сердцу, пытаюсь унять бешеный стук. Боюсь, что из-за него меня услышат. Отступаю, прислоняясь спиной к шершавой стене.
— Для меня большая.
Для меня тоже!
— Сочувствую.
Всё это… его нежность, аккуратность, чего не ожидаешь от такого хищника. Неужели всё просто так?
Когда Тигр встаёт, я со страхом вжимаюсь в несчастную стену.
— Тигр, отпусти девочку. Она не для тебя. Поиграешься, сломаешь.
Да! Тысячу раз да!
Уже сломал. Уже выкрутил под себя.
— А для кого? Для тебя, что ли?
— Может, и для меня.
Непрошенные мурашки ползут по коже. Они вперёд меня чувствуют опасность.
— Остовин, иди проветрись.
Это тоже было бы лучшим решением. Но кто когда их слушает!
Лев точно нет. Как я. Вместо этого он поднимается и кладёт руку на плечо Тигра.
Опасный жест, угрожающий. Хотя постороннему наблюдателю может показаться, что два приятеля просто разговаривают в ночи.
— Руки убери. — От тона стынет кровь в жилах, ладони противно холодеют. — Или я уработаю тебя прямо здесь. Знаешь, сколько стоит отмыть кровь с натурального мрамора?
— Не дороже жизни.
— Да блядь, Остовин!
Когда сильный толчок приходится Льву в грудь, я судорожно вздыхаю. Громко, выдавая себя с головой. Но оба не обращают на него никакого внимания. А со стороны машины уже торопятся ещё двое крепких беркутовцев в балаклавах и форме.
— Уймись, идиот. У тебя недотрах? Так сними девочку на ночь и успокойся.
— Сам сними, — Лев оправдывает имя, он взбешён не меньше Тигра. — Вспомни, что ты сделал с Машей!
Зажмуриваюсь и
