затем Вероника Михайловна разворачивается на каблуках и вылетает из кофейни.
– Ну ты крут, – свистит Кир.
– Да достала, – бурчит Лукин и возвращается к елке.
– Здесь же нет камер, – говорю я, а мысленно холодею.
Вдруг поставили и мне не сказали? Тогда я узнаю, кто такой тыквенно-пряный парень!
– Нет, но она не захочет проверять. Я таких много знал. Они смелые только с теми, кто слабее. Обслуживающим персоналом или учениками. Тыква, чего застыла? Давай быстрее! Скоро начинаем!
Опомнившись, я заканчиваю с уборкой, вытираю столы и вместе с Киром начинаю накрывать на столы.
План у нас простой: воспитатели приведут детей, они попьют чаю и поучаствуют в конкурсах – Кир проследит, чтобы все было в порядке и всем всего хватило. Потом прямо с улицы зайдем мы в костюмах и устроим небольшое представление. Ничего сложного, ничего волшебного, но я все равно бросаю на Андрея любопытные взгляды.
Он изменился. В этом нет ничего особенного, конечно, редко какой пятиклассник не умнеет и не взрослеет к концу школы. Но все же Андрей изменился. Я до сих пор помню его небрежное «поживее», обидное «Тыква», но сегодня он второй раз защитил меня от неадекватной клиентки. Наверняка получив удовольствие от снисходительного «моя сотрудница», но все же вступился, а не поддакнул и нашел еще один повод поиздеваться. Проводил до дома, когда я осталась без куртки. Не выгнал из команды на игре по химии.
Нет, хороших поступков Лукина не наберется столько, чтобы перевесить плохие, но, пожалуй, не буду больше кидаться в него кроссовками. До Нового года.
– О чем это ты думаешь? – хмыкает он. – Чего лыбишься?
– Так, ничего.
Мы греемся в торговом комплексе неподалеку. Когда Кир скинет СМС, побежим в кофейню, радовать детей представлением. Дед Мороз с огромным мешком и Снегурочка в мини и в туфлях на шпильке привлекают внимание. Хорошо, что в будний день народ почти не ходит по магазинам.
– Вы артисты, что ли? – спрашивает продавщица одного из отделов. – А сколько берете за поздравление?
– Мы волонтеры, – улыбаюсь я. – Выступаем для детей-сирот.
– Молодцы какие. А то все за деньги да за деньги. Дочь для внуков заказала Деда Мороза: пять тысяч за пятнадцать минут! А внук чего? Посмотрел, сказал: «Мам, в тренде сейчас Санта, ну ты чего». Вот тебе и Новый год.
Мы фыркаем, но отходим подальше, чтобы не заболтаться и не пропустить СМС.
– А заработок неплохой, да, Тыква? Можешь взять своего дружочка и прочесать город. Заработаешь на плюшки.
– Он мне не дру… Стой, а ты кого имеешь в виду?
– Ого! – притворно удивляется Лукин. – У тебя их целый список? А с виду скромная и порядочная.
– Еще одно слово, и вместо кроссовки получишь по лбу каблуком! Каждый раз, когда я думаю, что ты изменился, стал умнее, взрослее, добрее, ты…
– Что я?
– Ничего. Ведешь себя как шестиклассник.
– Снегурка-Снегурка, у тебя кокошник съехал.
Андрей протягивает руку и поправляет тяжелый кокошник, который я с таким трудом прикрепила к волосам. Я ежусь, по коже бегут мурашки. Наверное, кто-то открыл дверь, впустил поток холодного воздуха.
От необходимости продолжать разговор спасает Кир.
«Выходи».
И мы несемся по морозу, стараясь не поскользнуться на утоптанном снегу, на глазах у удивленных прохожих. Только рядом с кофейней останавливаемся, восстанавливая дыхание. Холодно, страшно, но одновременно с этим ужасно весело. Дед Мороз из Лукина так себе. Слишком тощий. И Снегурка ему под стать. Зато носы красные у нас обоих.
– Надо было нарядиться Сантой, – бурчит Лукин. – Ща скажут, что немодный.
– Ага, а мне тогда пришлось бы быть оленем.
– Тебе пошли бы рога.
– И не съезжали бы, как кокошник. Пошли, что ли?
– Идем, внученька. Посмотрим, хорошо ли себя вели детишки.
Я первая стучу в дверь и слышу приглушенные голоса воспитательниц.
– Ой, кто это? Кто к нам пришел?
– Полиция! – дружно орут ей в ответ.
– Ни фига себе детки, – округляет глаза Лукин.
Пихнув его в бок, я открываю дверь и первая захожу внутрь, чувствуя, как по телу разливается наслаждение от тепла, аромата какао с корицей и сладостей.
Детей немного, не больше двадцати. На вид лет пять-семь, не больше. Возможно, со мной играет воображение и характер, склонный все драматизировать, но дети кажутся мне худее и грустнее обычных первоклашек и подготовишек.
А еще такими глазами, какими смотрят они, на меня никто ни разу не смотрел.
– Здравствуйте! Кажется, я попала на чужой праздник? Разрешите погреться?
– Разрешим! – хором кричат дети.
– А где Дед Мороз?! – какая-то маленькая девочка действительно выглядит озадаченной.
Я удивленно оглядываюсь.
Лукин там уже, наверное, все подарки отморозил.
– И правда, дедушка потерялся! Заблудился, наверное, мы в вашем городе один раз в год бываем! Давайте позовем дедушку, чтобы он нас нашел? Громко-громко!
От их счастливого визга у меня закладывает уши. Вместе с Андреем в кофейню врывается стайка искрящихся снежинок – на улице снова начинается метель.
– Ох, – Лукину приходится говорить таким низким голосом, каким только может, – заблудился я. Отвлекся. Что тут у нас? Что же мы, Снегурочка, чужому празднику мешаем?
– Выходит, мешаем.
– Не-е-ет! – кричит малышня. – Не меша-а-аете-е-е!
– Точно-точно не мешаем? – улыбаюсь я. – Рады нам?
– Да-а-а!
– И чаю нальете? И пирожными угостите?
– А ты не растаешь? – спрашивает малышка с забавными светлыми кудряшками.
– Растает Снегурочка, ох растает. Нельзя ее чаем поить, – сокрушается Дед Мороз. – Холодная она у меня, как ледышка!
А вот это уже не по сценарию. Интересно, детей развеселит, если Снегурочка вдруг пнет дедушку по колену?
– Мы вам за гостеприимство подарим подарки! Только вот мешок у дедушки совсем замерз, пока мы шли. И чтобы его растопить, нам нужно много тепла. А знаете, что самое теплое в Новый год? Не знаете? Самое теплое – это добро, которое мы делаем друг другу. Давайте вместе порадуем дедушку, расскажем ему стишки. Вы ведь знаете новогодние стишки?
