class="p1">Провалы какие-то в памяти, не иначе. Ранний Альцгеймер?
Боже, что я делаю? Зачем, зачем?
Я реально собираюсь сейчас знакомиться с родителями своего парня? Парня, младше меня на чертову тучу лет! Практически, ровесника моего сына!
Черт!
Да я даже с родителями Валерки познакомилась уже после того, как залетела! Перед свадьбой, практически!
И то, это была вынужденная мера, там будущая свекровь фестивалила… Кстати, не очень хорошее воспоминание, однозначно.
В голове мелькают картинки моего первого знакомства с будущими родственниками… Ох, правильно говорят, первый блин комом. У меня не комом был, а прямо-таки горелым тестом!
Квартирка свекра и свекрови была крохотная, однушка. И в ней обитали не только сами родители Валерки, но еще его сестра с ребенком, и он сам.
И, судя по подозрительно-негодующему взгляду, которым встретила меня свекровь, они очень боялись, что я тоже у них там поселюсь… И смотрели на меня, как на захватчицу, лимиту, которая потом всю их несчастную жилполщадь оттяпает…
Такой был треш, до сих пор вспомнить жутко. Учитывая, что я была еще и вчерашней школьницей, беременной, молоденькой, глупенькой и растерянной…
Да и Валерка не лучше, тоже только-только начал от родителей дистанцироваться… Гулял, как и все молодые парни, развлекался. И как-то сразу на меня налетел. А я как-то сразу и залетела…
Глупость, дурость, безответственность.
Не надо было нам жениться, наверно. Димасика я бы и одна подняла, никуда бы не делась… А вот сколько нервов бы сберегла, сожженных в бесполезных войнах с свекровушкой и мужем, неизвестно.
И вот ведь до чего смешно получается: тогда я была слишком молоденькая для кровиночки, а сейчас я наверняка буду слишком старая…
Невероятно просто, почему мне так не везет?
Кошусь на спокойно ведущего машину Матвея, поражаясь этой его, истинно мужской непрошибаемости.
Сидит себе, рулит, взгляд такой безмятежный, довольный…
А чего довольным-то не быть?
Добился своего, получил…
А дальше… Война план покажет?
Типичное детство в заднице.
Боже, как я в это вляпалась?
Я ведь и в самом деле к нему переехала… В эту его квартиру, с видом на город и огромными панорамными окнами.
Правда, вещей захватила не очень много, хотя Матвей освободил мне всю гардеробную… Одну из трех, что имеются в квартире. И есть у меня подозрение, что там и не было никогда ничего, очень уж стерильной она выглядела.
Мои два чемоданчика, пакет с бельем, парочка джинсов и три рубашки потерялись в этом огромном пространстве…
Матвей, кстати, заглянул же, оценил количество привезенных вещей, нахмурился… И явно пожелал задать вопрос, но я его перехватила.
Обняла, поцеловала, и Матвей тут же переключился на более интересные вещи, зарычал, подхватил меня под ягодицы и торжественно уволок в спальню, обновлять свежее постельное белье.
Я была не против.
Вот только понимала отчетливо, что разговора все же не избежать. И Матвей не из тех, кто согласится на полумеры.
А я…
А я пока не готова к полному метру, вот честно.
И что делать, не знаю.
И как Димасику про это все сказать, тоже не знаю.
На двух стульях не усидеть, и надо что-то решать, а я… Плыву по течению, надеясь, что все само собой рассосется.
И ведь прекрасно знаю, что ничего не рассасывается!
И все те несколько раз, когда я вот так покорно плыла по течению, меня вывозило совсем не туда, куда хотелось!
В первый раз – с беременностью. Не рассосалось ничего, надо же! Хотя я трусливо несколько месяцев не хотела замечать очевидных факторов. Пока поздно не стало. Конечно, я бы в любом случае ребенка оставила, никаких других вариантов не возникало даже, но голову я тогда прятала в песок знатно.
Потом, когда муж, вместо помощи и поддержки, стал все чаще задерживаться на подработках, а, приходя домой, осваивать дополнительную профессию танкиста, вообще не обращая внимания ни на меня, ни на годовалого сына, я тоже долго не могла признать, что все.
Что дальше будет только хуже. И надо что-то делать…
Да и замотанная же была до предела, вообще мало что замечала, кроме Димасика и кровати.
А потом тоже стало поздно…
Валерка решил, что семейная жизнь – это не его, что он еще слишком молод и горяч, чтоб погрязнуть в пеленках и бытовухе, а танчики сами себя не сыграют…
Пробуждение было болезненным…
И вот теперь…
Снова голову в песок?
Снова жду, когда оно как-нибудь разрешится? На те же грабли, Мира?
А место-то у тебя на лбу есть, для еще одного удара?
Но, боже, как страшно что-то решать! Я же понимаю, что это будет больно! В любом случае, больно!
И все равно не могу ничего сделать!
Матвей – как танк, прет, не видя путей и направлений, только цель.
И я устала с ним, таким, бороться.
Надеюсь, его родители будут адекватнее моих первых родственничков.
Надеюсь, что, если они будут менее адекватными, то у меня хватит сил себя отстоять. В конце концов, мне не восемнадцать уже, я – взрослая, состоявшаяся личность…
Боже, чего ж так страшно-то?
– Малыш, – Матвей, наконец-то, замечает мой вообще не слегка, а очень даже безумный взгляд, кладет свою большую жесткую ладонь на мое колено, – ты чего? Не парься, они хорошие.
Ну да, ну да…
Для него они, конечно, хорошие…
А вот я для них сто процентов буду жуткой захватчицей, дрянью, теткой, приворожившей их золотого мальчика не пойми чем. Верней, пойми чем, и от этого еще хуже.
К тому же мама его, как всякая нормальная женщина, сразу поймет, что от меня внуков не дождется, и точно будет недовольна… Я бы, вот, была недовольна, и очень, если б мой единственный сын…
– Ты ведь единственный сын, да?
– Да, – кивает Матвей, а пальцы медленно, словно нехотя, ползут вверх по бедру. Ой, да не надо меня успокаивать! Вообще не успокаиваюсь же! – Еще сестра есть, младшая.
Да, он что-то говорил про сестренку-оторву. Она, кажется, боксом занимается… Интересное занятие для девушки.
– Она тоже живет с родителями? За городом?
– Не, – пальцы все выше и выше, и мне непроизвольно хочется сжать бедра, на нервах мелко подрагивающие, – она в общаге университетской, в городе.
– В общаге? – удивляюсь я, старательно пытаясь переключиться, – а… Почему?
– Потому что сама захотела, – пожимает он плечами, – а отец не стал настаивать на квартире. К тому же, я в городе постоянно… Присматриваю, если что.
– А она требует присмотра? – улыбаюсь я, впервые, пожалуй, задумавшись над этой новой ролью Матвея: сурового старшего брата.
Наверно, Димасик тоже был бы таким вот суровым старшим братом, если б у него сестренка была. Он же ревнивый до жути, ох не повезло бы его мелкой сестричке!
На мгновение остро колет сердце сожаление, что не
