Мальчишки и Макс наполнили свои тарелки картофельным пюре и мясным рулетом, игнорируя брокколи.
— Здорово! Ни одна из девушек папы не готовила нам ужин, — сказал Максим с набитым ртом, секундой позже вскрикнув и вздрогнув от боли.
— Ты зачем меня пнула? — спросил он свою сестру.
— Потому что ты не должен говорить о других девушках папы при Кейси. Это грубо. Ты мог задеть ее чувства.
Кейси вмешалась в спор.
— Все хорошо, Макси. Я знаю, что у вашего папы было много девушек.
Макс продолжал есть, и в его глазах плескалось веселье, когда он посмотрел ей в глаза. Она испытала желание показать ему язык, но не хотела подавать плохой пример.
— Видишь, она знает, какой папа кобель, — Макс подавился едой, а Кейси почти пролила стакан с водой.
— Ты не должен этого говорить! — Макси сделала брату выговор прежде, чем это успел сделать отец.
— Почему? Мама постоянно так его называет.
— Ешь свой ужин. Я поговорю с твоей матерью, когда привезу тебя к ней завтра, — сказал Макс мрачно.
Максим выглядел расстроенным, что у отца и матери будет конфликт.
— Как насчет того, чтобы закончить ужин, и тогда я разрежу торт? — Кейси дала Максу предупреждающий знак, подкладывая ему мясной рулет и картофельное пюре.
— Ешь, — если ей повезет, он будет в пищевой коме, в которую сам себя введет.
Свой десерт они ели в гостиной, пока дети играли в видеоигры.
Она хотела взять последний капкейк, когда Макс протянул свою руку, отодвигая ее руку ото рта.
— Почему ты должна брать последний капкейк?
— Потому что ваниль мне нравится больше, чем шоколад.
Макс укусил капкейк из ее рук, слизав часть ванили, которая была на ее пальцах.
— Господи, пап. Это вульгарно, — сказал Рэнди, сев к папе на колени.
Макс поморщился, сдвигая сына на бедро.
— Я напомню тебе об этом где-то через лет двадцать, — улыбнулся Макс, борясь с сыном.
— Не придется ждать так долго, — сказал Макстон. — У него уже есть подружка.
Макс выпрямился, чтобы посмотреть вниз на своего невинного сына.
— У тебя есть девушка?
— Ее зовут София, — признался Рэнди горящими глазами.
— Какой отец, такой и сын, — рассмеялась Кейси, почти падая на ковер.
— Боже, будем надеяться, что нет.
— Пап, она жульничает, — пожаловался Макстон.
— Еще один, просто копия тебя, Макс. Видимо, неумение достойно проигрывать заложено в ваших семейных генах, — подразнила Кейси.
— У нее даже карты не было, и она нашла корону.
— Потому что я хороша, — Кейси опустилась на диван.
— Теперь мальчики должны помыть посуду после ужина, — завопила Макси, и мальчики повернули к ней свои красные лица. Их сестра встала. — Пойдемте, я вам помогу, — и четверо детей направились на кухню.
— Ты собираешься позволить им мыть посуду?
— Да, — сказал Макс, усаживая ее к себе на колени.
— Ты не собираешься им помогать?
— Нет, — он дразнил легкими поцелуями ее шею.
— Ты должен им помочь, по крайней мере, убрать еду. Это было соревнование: мальчики против девочек. Ты мальчик, поэтому должен им помочь.
Макс приподнял бедра, прижимая свой член к ее заднице.
— Ты останешься на ночь?
— Нет, я говорила тебе, что не буду оставаться на ночь, когда здесь дети.
— Тогда я не помогу.
— Ты шантажируешь меня?
— Это работает? — обольстительно пробормотал он.
— Немного, — призналась Кейси, прижимаясь к его груди.
— Я провожу тебя до того, как они проснутся, — пообещал он, а его рука двинулась по ее бедру под платьем.
Кейси вскочила и направилась на кухню.
— Куда ты собралась?
— Помочь детям. Хочешь еще кусочек торта?
— Ты собираешься остаться?
— Нет, похоже, что сегодня вечером ты дважды проиграл.
Кейси нервно расхаживала внизу, прислушиваясь к любым звукам наверху. Уже прошло больше часа с тех пор, как Макс уложил детей спать.
Услышав, как хлопнула дверь, она поспешила к входной двери.
Макс шагал вниз, сотрясая дом. Кейси только успела прижаться к двери, прежде чем Макс снесет ее, словно ураган.
— Отойди!
— Успокойся, Макс, — Кейси положила руку ему на грудь.
Он рывком убрал ее руку.
— Не говори мне успокоиться. Я собираюсь оторвать член того панка и засунуть его ему в глотку.
Представив эту картину, Кейси побледнела. Макс был достаточно зол, чтобы сделать это.
— Макс, ты не должен ничего делать. Она по-своему дала ему отпор. Он оскорбил ее и причинил боль. Из-за тебя она может почувствовать себя еще хуже.
— Она будет чувствовать себя хуже, когда я заберу ее телефон и тресну по заднице.
Кейси молча стояла возле двери.
— И ты ничего не скажешь по этому поводу? — осведомился Макс.
— Нет, я думаю, что ее наказание должно обсуждаться между тобой и ее матерью.
— Ты должна была немедленно позвонить мне! — Макс стукнул кулаком по стене выше ее головы.
— Возможно, но я хотела, чтобы Макси сама тебе рассказала. Хочешь, чтобы она боялась тебя?
— Нет!
— Тогда поднимись наверх и скажи ей, что у тебя все под контролем, — Кейси подняла взгляд на верх лестницы, где стояла Макси и плакала.
— Черт побери, — пробормотал Макс, развернувшись, чтобы подняться наверх.
Кейси смотрела, как Макс извинился, затем обнял дочь и, взяв на руки, понес в спальню.
Кейси не знала, уйти ей или остаться. Все еще не решив, что делать, она пошла на кухню, чтобы забрать свою сумку. Одинокий ванильный капкейк выглядел таким жалким и одиноким, поэтому Кейси решила поступить гуманно и съесть его. Когда Макс вошел на кухню, она уже выбрасывала обертку в мусорное ведро.
— Я думал, ты уехала.
— Я собиралась, но не могла сопротивляться капкейку. Макси в порядке?
— Да, я не должен был выходить из себя перед ней или перед тобой. Прости.
— По правде говоря, я тоже была расстроена из-за того мальчика. Я просто рада, что была там.
— Спасибо, Кейси, — Макс вздрогнул. — У меня кишки выворачиваются наизнанку оттого, что она не позвонила мне.
— Она была напугана и смущена, Макс. В следующий раз, когда она столкнется с такой ситуацией, как эта, думаю, она позвонит тебе.
— Лучше пусть это произойдет не в ближайшее время. Может, когда ей будет тридцать, я смогу иметь дело с ее парнями, не желая при этом отпинать их задницы.
— Просто помни, что ты чувствуешь, когда любишь. Твой опыт поможет в этом.
Пустой взгляд отразился на его лице.
— Ты ведь любил, не так ли?
— Мне нравилось несколько женщин, но нет, я никогда не любил. Эти сердечки и цветочки для кисок, — фыркнул Макс.
