— Имеешь. Но ты не должна решать за Катю, что для нее лучше. Катя — взрослый человек.
— Но она сейчас совершает большую ошибку!
— Пусть даже так. Но она должна сама это понять, сама приобрести свой жизненный опыт. Своими советами и наставлениями ты все портишь. Ты же не хочешь сломать ее жизнь? Твоя дочь счастлива, она любит Лешу. Не мешай ей, прошу тебя.
Буравин ушел, а Таисия так и осталась стоять у двери с приглашением в Руках.
* * *
Зинаида, Сан Саныч и Маша пили чай, когда раздался звонок.
— Я открою. Сидите, — скомандовала Зинаида и пошла открывать. Пока она ходила, Сан Саныч сообщил Маше на ушко новости, которые при Зинаиде говорить не стоило во избежание скандала:
— С Лешкой все нормально. Он уже ходит хорошо. Поправляется, одним словом. Ш-ш-ш! Обратно идет.
Сан Саныч отстранился от Маши и сделал вид, что присматривает себе пирожок поподжаристее. Ни Маша, ни Сан Саныч не ожидали, что Зинаида вернется вместе с Самойловым.
— Здравствуйте, — сказал Самойлов, чувствуя себя неловко.
Сан Саныч встал и бодро пожал Самойлову руку:
— Вот неожиданность! Вечер добрый! Зинаиде не понравилась эта готовность Сан Саныча общаться с Самойловым, и она грозно посмотрела на мужа.
— Здравствуйте, — тихо поздоровалась Маша.
— Я, собственно… пришёл, чтобы пригласить вас на серебряную свадьбу. Это праздник для нашей семьи, и мне бы хотелось, чтобы вы тоже на нем присутствовали. Чтобы вы пришли к нам все вместе.
— Конечно, Борис! Мы придем! — радостно ответил Сан Саныч, невзирая на недовольство Зинаиды. — Я еще на твоей свадьбе гулял, и сейчас грех не поздравить.
— Спасибо за приглашение, — немного смутилась Маша. Ей очень хотелось встретиться с Алешей, и это приглашение было просто подарком.
Самойлов, видя такой прием, немного приободрился.
— Да, и еще. Самое главное… Я бы хотел принести вам свои извинения. Как выяснило следствие, Маша ни в чем не виновата. Это был несчастный случай.
— Мы с самого начала это знали, — обиженно поджала губы Зинаида.
— Простите еще раз. Я забрал свое заявление из милиции. Дело закрыто.
— Спасибо… — сказала Маша.
— Мне очень жаль, что так получилось и что Маша пострадала… В знак компенсации… Вот, возьмите… — Самойлов замялся, достал из кармана конверт и положил его на стол.
— Что это, Борис Алексеевич? — изумилась Маша.
— Я понимаю: невозможно компенсировать то, что вы все пережили… Но я хочу хотя бы частично…
— Ты что, деньги принес? — нахмурился— Сан Саныч.
— Это, конечно, слишком скромная сумма… — начал было Самойлов.
— Вы хотите нас подкупить? Хотите заплатить Маше за ее страдания в тюрьме? — прервала его Зинаида.
— Поверьте, я не подкупаю, я пытаюсь хоть как-то сгладить… — Самойлов был искренен.
— Уберите ваши деньги, — твердо сказала Зинаида. — Мы люди бедные, но своя гордость у нас есть.
— Ни в коем случае не хотел вас обидеть, — стал горячо убеждать Самойлов. — Я пришел все объяснить, извиниться…
— Ваши извинения нам не нужны, — сухо сказала Зинаида.
Сан Саныч решительно взял конверт со стола и потянул Самойлова за рукав к двери:
— Ну-ка, давай выйдем, поговорим на свежем воздухе.
— Подождите! — попросила Маша. — У меня к вам есть один вопрос. Скажите, как Леша? Я слышала, он уже может самостоятельно ходить?
— Да, это так. У Леши все хорошо. И в этом, конечно, ваша огромная заслуга, Маша.
— А… он не спрашивал обо мне? Как он отнесся к тому, что меня подозревали… в покушении?
— Маша, все мы, и Леша тоже, знаем, что вы не имеете никакого отношения к аварии!
— Значит, Леша выздоравливает… — улыбнулась Маша.
— Да! Еще раз вам огромное спасибо за помощь! И… в общем, мы думаем, что сиделка ему больше не понадобится.
Сан Саныч снова взял Самойлова за рукав и повторил:
— А теперь все-таки пошли на улицу. Поговорим, друг любезный…
Как только они вышли из дома, Сан Саныч раздраженно сунул Самойлову в руки конверт с деньгами.
— Забери. И как тебе только в голову могло такое прийти?!
— Прости, Сан Саныч. Я извиниться хотел…
— Извиниться? За то, что девка ни в чем не повинная в тюрьме сидела?! Ты хоть понимаешь, что это для нее было?
— Я понимаю…
— Нет, не понимаешь! Вы ей чуть жизнь не сломали!
— Саныч, это недоразумение.
— Что? Недоразумение? Ты думаешь, мы все тут идиоты? Не поняли, откуда у Маши ампулы взялись? Да от сынка твоего, Костика, и взялись! Он их Маше подкинул!
— Он ничего плохого не хотел. Просто испугался, растерялся…
— Не рассказывай мне сказки. Я хорошо твоего старшего сына знаю. Он всегда умудряется сухим из воды выходить.
— Саныч, давай спокойно поговорим.
Я знаю, зачем ты сюда пришел. Это такой хитрый, упреждающий маневр: решил проверить, не будем ли мы жаловаться. И, если что, задобрить, рот деньгами заткнуть.
— Сан Саныч, поверь: Костя ужасно переживает, что так получилось.
— Мне плевать на его переживания. Скажи: он ответит за все, что Маше сделал?
Самойлов молчал.
— Нет? — понял Сан Саныч. — Я так и думал. Значит, благодаря тебе и твоим связям в милиции он останется безнаказанным.
— Я должен был ему помочь.
— Значит, так: вот твое приглашение на свадьбу, и уходи. Я знать тебя больше не хочу, — решительно заявил Сан Саныч.
— Саныч, постой. Пойми, Костя — мой сын. Кто еще его пожалеет, если не я?
— А эту девочку тебе не жаль? — укоризненно спросил Сан Саныч. Больше ему не о чем было говорить со своим старым другом Самойловым, и он ушел в дом.
Самойлов постоял немного, повертел в руках конверт, положил его обратно во внутренний карман пиджака и пошел к машине.
Сан Саныч вернулся к Зинаиде и сказал:
— Никогда не думал, что деньги так меняют человека. Я же Борьку с молодости знаю, другом его считал…
— Неужели он не понимает, как обидел этими деньгами и нас, и Машу.
— Я теперь даже не знаю, как дальше с ним общаться… — признался Сан Саныч.
— А мне Машу жалко. Она больше всех в этой ситуации пострадала. И продолжает переживать из-за этого Леши. Наверное, плачет сейчас у себя в комнате… — прислушалась Зинаида.
Старики, не сговариваясь, дружно поднялись и пошли в Машину комнату. Маша не плакала, но и радости в ее глазах не было.
— Как ты, Машенька? — Зинаида присела к ней на кровать. — Очень расстроилась?
— Да нет. Я рада, что Леша выздоровел, сам ходит…
— Повезло парню, — отметил Сан Саныч. — Все могло бы закончиться гораздо хуже.
— С другой стороны, он во мне теперь не нуждается, и я его больше не увижу… — продолжила свою мысль Маша.
— И очень хорошо! — уверенно сказала Зинаида. — Я точно говорю, Машенька! Видишь, что за семейка? Брат Леши тебя оклеветал, отец взятку хотел дать… Но нет худа без добра. Зато мы увидели, что они нам не ровня. Их деньги испортили. А мы люди честные.
— Ладно, Зин, что ты их всех в подлецы записываешь? Борис — хороший мужик, да и Леха тоже парень хоть куда, — вступился за друзей Сан Саныч.
— А Костя? — возмутилась Зинаида.
— Костя с гнильцой, это — да. Борис из-за него и растерялся, стал творить не пойми что.
— Помолчи, Саныч, — остановила его Зинаида. Она погладила Машу по голове и сказала:
— Никто из этой семьи нам не нужен. Хватит грустить, внучка. Всякое в жизни бывает. Главное — забыть плохое и жить дальше. Пошла бы ты, погуляла, развеялась.
— Я и сама об этом подумала. Хочу с Ксюхой увидеться. Соскучилась.
— Правильно! У нее, наверное, как обычно, куча новостей.
— Интересно, как она? Не заходила к нам, пока я… пока меня не было?
— Нет, не заходила. Видно, работы как всегда невпроворот. Она ничего не знает о тебе, Машенька. Ни про ампулы, ни про милицию… Мы с Санычем эту ситуацию не афишировали…
Полина решила, что пора выполнять то, что обещала мужу: заказывать банкет. Она пришла в ресторан «Эдельвейс» и нашла Леву.
— Добрый день, Лев Давидович. Лева, улыбаясь, шел ей навстречу:
— Мое почтение, Полина Константиновна. Что угодно? Мне кажется, вы желаете сделать заказ.
— Угадали. Намечается один юбилей. На ближайшие выходные.
На Левином лице изобразилась максимальная готовность сделать все и даже больше, чем все.
— Организуем по высшему разряду. Если не секрет, что празднуем? — поинтересовался он.„— День рождения?
— Нет. Серебряную свадьбу, — без особой радости сообщила Полина.
— Вашу с Борисом Алексеевичем? Поздравляю!
— Спасибо. Стол нужен на пятьдесят человек. Рассаживать по протоколу. Меню составьте, пожалуйста, сами. Я подготовила список гостей, чтобы вам было легче.
Полина передала Леве список, Лева стал его читать, и было видно по его лицу, что фамилии ему знакомы:
— О, я вижу, среди приглашенных — вице-мэр! Его вкусы я хорошо знаю.
