— Вот уж удивил, так удивил, — пожав руку. — Ты один? А девочки где? У них все хорошо?
— Отлично все, Анатолий Борисович. Они теперь столичные барышни. Зоя свободна, и я надеюсь, будет счастлива.
— Ты что ль постараешься?
— А хоть и я. Или плохой кандидат? Сказать, чтобы другого поискала?
— Ну почему же сразу плохой… — хозяин заулыбался еще шире. — Зайдешь?
— Нет. Я проездом. Торопимся. Зашел сказать, что все наладилось. Спасибо вам за неравнодушие.
Анатолий Борисович кивнул.
— Береги ее. Их.
— Обязательно.
Уходя, Костик улыбался, но стоило сесть в машину, приподнятое настроение приказало долго жить. Младший разговаривал по телефону.
— Что значит "пропала"? Ты уверена? Когда?
Константин вперил в брата тяжелый взгляд. Считается, что плохие предчувствия женская прерогатива, но сейчас он был готов поспорить — внутренности скрутило в комок.
— Подожди. Не так быстро. Я не понимаю. Вы втроем что ли пошли? И? Кто подошел? Лён, только не надо реветь!
— Ром… Что случилось? — У Михалыча закончилось терпение.
Теперь уже и он буравил младшего Власова тяжелым взглядом.
— С Аленой все в порядке?
Роман кивнул отрывисто, продолжая расспрашивать жену.
— Испугалась? Так, может, прячется где? Нет? А почему ты думаешь, что это из-за него? Что сказал? Да какая разница, где мы? Едем! Ты Зое…
— Мать твою, дай сюда! — извернувшись, Константин вырвал сотовый из рук брата, опередив воспылавшего тем же желанием Михалыча.
— Алёна, это Костик. Что случилось? — совершенно точно зная, что ответ ему не понравится.
Выбор очевиден и ни у кого не вызывает сомнений. Если метнуться до Волгограда и успеть на двенадцати часовой рейс, то после обеда они в Москве. В противном случае ждать и мучиться до позднего вечера.
Практически все три с половиной часа в пути Дмитрий висит на телефоне: то Эля, то Василий, то Алена, то еще кто-то. Либо ему звонят, либо набирает сам. Ромка с заднего сидения неустанно сыплет вопросами, выпытывая у отчима последние новости. Константин слушает и выжимает из внедорожника максимум дозволенного. Что говорится, ведет на грани.
— Ну что там? — Михалыч опустил телефон, и настала очередь Романа. — Не нашли?
— Нет.
— А что камеры? Барковский смог договориться с администрацией?
— Занимается.
— А Лёнка с Соней домой добрались?
— Мать твою, Ром, позвони и спроси! — Нервы у всех на пределе — Дмитрий не исключение. — Едут. Эля водителя прислала, — со вздохом.
Вновь кто-то позвонил. По вопросам и ответам Михалыча понять кто именно невозможно. И лишь одно для Костика совершенно очевидно — это не Зоя. С момента исчезновения дочери, та перестала подходить к телефону, а он звонил и не раз — безрезультатно. Благо мать уверила, что физически с той все нормально, а вот эмоционально… Отпаивают, чем могут.
Они переезжали через плотину, когда Ромка озвучил то, о чем каждый из них думал — Константин точно — но не произносил вслух.
— Хоть убейте, но я не верю, что это случайность. Таких совпадений — один на миллион. Это биологический папашка ее увел. Руку даю на отсечение.
Константин до шума в ушах сжал челюсти — убьет гада! Дмитрий отреагировал словесно.
— Насколько мне известно, он где-то в санатории, за границей. Улетел через два дня после заседания. Но если ты прав, это наилучший для нас вариант.
— Почему? — Оба брата воззрились на отчима. Спросил младший.
— Отследить проще, когда знаешь, кого искать. Кстати, Василий уже проверяет эту версию.
— А если это не он, тогда что? — Исключать ничего нельзя, и Костик хочет определиться с перспективами. Насколько ему видится, далеко не радужными.
— Тогда все гораздо хуже. — Михалыч посуровел в лице, хотя, казалось, куда уж больше. — Одна надежда на камеры и свидетелей. Если найдем за что зацепиться, считай, повезло.
— Дим, а…
— Кость, давай вы не будете доставать меня пустой болтовней. Не маленькие, чай. Сами все понимаете. Москва — это вам не провинциальная деревня в три улицы, а я не провидец! — как-то уж совсем на себя не похоже, точно руки опустил.
В самолете раскидало по салону. Почти два часа Костик бессмысленно пялился в окошко. Хоть и любил летать — сейчас не до прекрасных видов. Все мысли с Зоей и Тасей. А еще эта злость на весь белый свет — за что? Почему?
По приземлении первым делом включил телефон. На что рассчитывал? Конечно на звонок от Зои! Но не принятый только один — от матери, и с той уже разговаривает Дмитрий.
— Да, понял. Хорошо, заедем. Название скинь, а то забуду, — Михалыч хмурит брови. — Василий не объявлялся? Ненужно, сам наберу. Да не волнуйся ты, найдем. Да, уже выходим. Не знаю.
Костик переключился на брата. Тот тоже вел диалог, с женой, но здесь иной лад — лирический.
— Сонечка как? Спит? Уже? А, понятно. Да, скоро будем. Надеюсь, повезет, обойдемся без пробок. И я тебя люблю. Целую.
Сил хватило на то, чтобы по-доброму позавидовать. Везет же некоторым!
В машине уже привычный расклад. Михалыч висит на телефоне — звонит, выясняет, спрашивает, дает указания. От собственной беспомощности Костику тошно, хоть волком вой. Хочется как можно скорее очутиться рядом с той, кому априори еще хуже, хотя… Что даст его присутствие рядом? Ни малейшего понятия! И, тем не менее, стоило оказаться на пороге материнской квартиры первый вопрос:
— Как Зоя?
В голосе Эли печаль.
— Держится. Плохо, но держится.
— Где она?
— На кухне. Алена пытается ее накормить.
— А Сонечка? — Ромка.
— В спальне. Проснулась только. Ее Лариса развлекает. Дима где?
— Его Барковский забрал. По дороге пересеклись. Вот… — протягивая матери пакет с аптечной эмблемой. Константин видел краем глаза, уже спеша на кухню. Что там — не знал. В "Старый лекарь" ходил Михалыч.
От открывшейся картины в груди защемило. И хочется самолично свернуть кому-нибудь шею. Хотя — нет! Не "кому-нибудь", а вполне определенному человеку.
— Зоя…
Она подняла на него потерянный взгляд и будто не узнала сперва, а затем, вскочив на ноги, бросилась на шею.
Слов нет. В его силах только прижать покрепче, обнять посильнее, что Константин и сделал. А еще зарылся лицом в ежик волос, целуя и вдыхая знакомый аромат. Точно зная, она не заслужила! Зоя последняя, кому предписаны все кары небесные!
— Как ты? — Вопрос заведомо идиотский, но ничего другого не идет в голову.
Зоя вскинула на него заплаканный взгляд.
— Я не смогу, Кость… Я не смогу… Я не переживу, если… — Договорить она не смогла. Точно выброшенная на берег рыбка принялась хватать ртом воздух и давиться им — страшное зрелище.
