— Да, но я устраиваю новогодний праздник, — обиженным голоском проговорила Серена. — Кати и Изабель вовсю помогают мне. У нас будет клевая программа и классный диджей, открытая площадка с видом на фейерверки. Ты много потеряешь, если не приедешь.
Нейт улыбнулся. Новогодний праздник? Неплохая идея. Потом его осенило.
— Слушай, а где Блэр? Вы что, уже вернулись с Сент-Бартса?
— Мы сорвались раньше времени, — вздохнула Серена. — Блэр впала в заумь: пишет очерк.
— Понятно. — Нейт взял в руки книгу «Ромео и Джульетта» и провел пальцами по закрученным уголкам страниц. Потом посмотрел на обложку: классический рисунок с изображением обнимающихся влюбленных. — Так Блэр будет на празднике?
— Конечно, глупенький, — рассмеялась Серена. — Она дева ученая, но не настолько же.
— Ладно, — промолвил Нейт, все еще разглядывая книгу. — Я приеду.
Серена попрощалась и положила трубку. Напротив нее, на маленьком диванчике, обтянутом ситцем с красно-белым рисунком, сидели Кати с Изабель и бойко трещали по сотовым, договариваясь насчет праздника. Серена молча улыбнулась. Интересное дело: Нейт согласился приехать только после того, как узнал, что на вечеринке будет Блэр. Это что-то! Похоже, нас ждет презабавная новогодняя история…
Раненые творцы получают признание
Вот уже неделю Дэн безвылазно сидел дома. На его бывшей белой футболке поприбавилось кофейных пятен. За это время он исписал целый блокнот. Это были мрачные стихи о том, что любовь — химера, выдуманная издательским домом «Холмарк», выпускающим валентинки к Дню влюбленных, внушая людям, будто бы их жизнь имеет смысл. В настоящий момент Дэн работал над стихотворением «Машина с камнями». Оно было про парня, который загружал салон своей машины камнями, отвозил к реке и сбрасывал их в реку. Все потому, что машина хранила воспоминания о его бывшей девушке, которая любила кататься с ним и слушать по радио не музыку, а треск эфира.
Тут в комнату постучалась Дженни: — Господин отшельник, вам почта. Дэн отложил ручку и открыл дверь. На Дженни был розовый халат, а на ее верхней губке — белая полоска крема.
— Что у тебя с губой, — поинтересовался Дэн, принимая конверт.
— Убираю усики, — пояснила сестра и вернулась в ванную.
Совсем сдурела, подумал Дэн, закрывая дверь в комнату. Дженни явно засиделась взаперти, читая бесконечные журналы мод. Но она шлюха, и поделом.
Дэн взглянул на конверт. Обратный адрес — редакция журнала «Нью-йоркер». Наверняка предложение о подписке. Господи, отец всю жизнь подписывается на этот журнал. Дэн раскрыл конверт, вытащил оттуда два сложенных листка.
Сначала он прочитал отпечатанное письмо.
Уважаемый мистер Хамфри!
Благодарим Вас за присланное Вами стихотворение «Шлюхи». Наши поздравления! С радостью сообщаю: оно будет опубликовано в номере, посвященном Дню святого Валентина. Просим также внести в анкету необходимую информацию о себе для публикации в рубрике «Наши авторы». В ближайшее время Вам будет выслан чек на 800 долларов.
С Новым годом!
Джани Прайс, редактор
Это что, чья-то злая шутка? Дэн еще раз перечитал письмо и бросил его на кровать. Его просто трясло от ужаса. «Нью-йоркер» почти никогда не печатал стихов неизвестных авторов, а Джани Прайс славился ядовитым стилем своих отлупов: «Неудачная попытка!» или «Увы и ах, Чарли!» Дэнни внимательно разглядел шапку письма. Вроде бланк настоящий. Он снова взял письмо и перечитал его. Дэна трясло от одной только мысли, что какой-то чужой человек — пусть даже и Джани Прайс — видел его стихотворение.
Чем больше Дэн пытался понять, что происходит, тем яснее становилось: только Ванесса могла отправить это стихотворение в редакцию. Мало она его кровушки попила, что ли? Какого рожна! Нет, он бы даже сказал: какого хрена!
Дэн снова бросил письмо на кровать и стал стягивать с себя грязную футболку. Сейчас он примет горячий душ и переоденется.
Наконец-то.
А потом поедет в район Бруклина и устроит Ванессе такое! Как она посмела вмешиваться в его творчество, как посмела без его ведома отправить кому бы то ни было его стихи! Да кто она такая! Она ему что, нянька? Лысая нянька в гриндерах!
Наконец-то Руби вернула Ванессе ее цифровую видеокамеру. Ванесса сидела за компьютером, загружая кадры с сосульками и монтируя их в свой фильм. Сосульки пойдут перед эпизодом про голубей, роющихся в мусорной машине. Ванесса уже стерла кадры, запечатлившие Нейта и Дженни, и решила полностью сконцентрироваться на своем новом фильме. Она просматривала эпизод с голубями: вот один голубь сидит на мешке с мусором, а из него торчит голова куклы без одного глаза. Жуть.
В правом верхнем окне компьютера замигал значок, сообщавший о поступлении почты. Ванесса кликнула по значку в надежде, что это Дэн. Возможно, ему уже пришел положительный ответ из «Нью-йоркера» и он хочет поблагодарить ее. Но она ошиблась. Письмо было не от Дэна.
КМ10001. Вы — Ванесса Абрамс и снимаете кино?
Лысая кошка. Может быть.
КМ10001. Я ищу автора, который заснял ту влюбленную парочку в парке на снегу. Потрясающая операторская работа!
Лысая кошка. Неужели? А вы кто?
КМ10001. Я — Кен Могул. Я снял фильм «Морской конек». Может быть, вы его даже видели. Так я попал по адресу?
Лысая кошка. Да.
КМ10001. Очень рад. Я хотел бы сотрудничать с вами. Я начинаю работу над одним фильмом и собираюсь послать его в Канны. Вы не заинтересовались?
Лысая кошка. Вообще-то я только заканчиваю школу. Но почему бы и нет? Предложение достойное.
КМ10001. Отлично. Могу я с вами увидеться? Как насчет сегодня? Сейчас я проездом в Нью-Йорке.
Лысая кошка. Сегодня я еду в Центральный парк, хочу кое-что отснять. Часов в десять. Вы сможете прийти?
КМ10001. Конечно. С удовольствием посмотрю, как вы работаете. Значит, до встречи? Лысая кошка. До встречи.
Ванесса прочитала письмо и вернулась к работе над фильмом. У нее было сильное подозрение, что этот розыгрыш устроили дружки Нейта: может быть, в этот самый момент они вырубают дырку в озере Центрального парка, чтобы сбросить ее туда и утопить — за все злодеяния. А может быть, это был действительно Кен Могул, режиссер, снимающий альтернативное кино, ее кумир. Ванесса громко расхохоталась. Да, она купилась на это послание. Но чем черт не шутит? В жизни всякое бывает.
Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.
народ!
