Лорен взглянула на Соломона и подумала, понимает ли он, что произошло с ними за последний год, проведенный в разлуке. Тот по ее лицу понял, что в женской головке опять шевельнулась какая-то невеселая мысль. Он крепко обнял жену и телом заслонил от холодного ветра.
— О чем ты подумала? Расскажи, — проговорил он хрипловато. — Что-то случилось? Ты мне не веришь? Верь мне, Лорен!
— Верю. Я люблю тебя, Соломон.
Его рот слегка дрогнул.
— Дорогая моя, — пробормотал он и опять потянулся к ней губами.
Все исчезло: холод, боль, неопределенность. Они учились забывать прошлое, ибо навязчивые воспоминания о пережитых страданиях могут стать угрозой будущему. Они шли, взявшись за руки, по дороге к дому.
— К сожалению, мне предстоят гастроли, — признался Соломон. — Совсем не хочется ехать, но я уже дал согласие и не могу подвести людей. Ты поедешь со мной, Лорен? — Он по-хозяйски крепко сжимал ее руку. — Не хочу снова с тобой расставаться.
— Конечно, поеду, — легко согласилась она. — Только попробуй со мной расстаться!.. — Он рассмеялся, глядя на нее искоса. — Я буду преследовать тебя, как тень, — поддразнила его Лорен.
— Так оно и было в последнее время, — сказал он тихо.
— Хватит говорить о том, что прошло, — скомандовала она, и Соломон снова улыбнулся.
— Хватит, — согласился он.
— Мы начинаем все сначала.
— Начинаем, — сказал Соломон, и что-то в его тоне заставило Лорен настороженно взглянуть ему в лицо. — Интересно, Чесси дома или ушел? — спросил он тихо и рассмеялся, увидев, что она покраснела. — Я заметил, как он спешил в поселок. Он тоже меня видел и посмотрел как-то странно, даже очень странно…
— Что же тут удивительного? Ты то приезжаешь, то уезжаешь.
— Я никогда больше не уеду, — сказал он, целуя ее в щеку. — Ты больше от меня не избавишься, я пристану к тебе как банный лист.
* * *
В доме было пусто и тихо. А снаружи завывал ветер, раскачивая деревья и сотрясая ставни.
Прижимая Лорен к себе, сердце — к сердцу, Соломон целовал ее.
— Скажи, что любишь меня.
— Уже сказала. — Она открыла томные глаза, улыбаясь призывно и видя ответный всплеск жадного желания.
Лорен обвила руками его талию. Ей было так хорошо рядом с Соломоном. От него исходили тепло, сила и уверенность.
— Скажи еще раз.
Она тихо и нежно повторила заветные слова и увидела, как потемнели его глаза.
— Боже, как я люблю тебя, дорогая моя, — простонал он.
С этого мгновения Соломон потерял над собой контроль. Он резко потянул вниз ее платье. Оно упало на пол рядом с его брюками и рубашкой, и Лорен сразу остро ощутила свою почти полную наготу, но ведь этого она и желала сейчас больше всего.
— Ты прекрасна!
Его руки скользнули по ее груди, и они опустились на кровать. Он расстегнул застежку бюстгальтера, бросил его рядом с остальной одеждой и взвесил на ладонях тяжесть налившихся грудей. Затем медленно провел большими пальцами поверх сосков. Лорен задрожала и на мгновение закрыла глаза. Сильные чувственные руки скользнули вниз, к округлости ее бедер. Соломон негромко застонал, потом наклонился и жадно поцеловал ее.
— Я чертовски хочу тебя, моя родная, — проговорил он хрипло.
Это Соломон, мой муж, снова и снова повторяла Лорен себе. Все будет хорошо. Все должно быть хорошо!.. Соломон наклонил голову, целуя ее грудь, и у Лорен перехватило дыхание. Ей было приятно прикосновение его языка к соску, она сосредоточилась на этом наслаждении. Когда он скользнул рукой к ее бедру, Лорен непроизвольно сжалась.
— Лорен, любимая…
— Что, Солли?..
— Как же давно мы не знали друг друга!..
— Сто лет, с прошлой жизни, — проговорила она сквозь стиснутые зубы.
Он прищурил глаза и пристально посмотрел на нее.
— Да, это было в другом воплощении.
Соломон перехватил одной рукой обе руки Лорен и закинул их вверх, крепко удерживая над ее головой.
— Что ты делаешь?!
— Извини, милая, но еще немного — и из моих плеч ручейками потекла бы кровь.
Лорен закрыла глаза от стыда, только теперь осознав, как глубоко она вонзила в него ногти. Наверное, ему было ужасно больно.
— Прости, — с трудом выговорила она.
— Не переживай, — сказал Соломон, осторожно раздвигая свободной рукой ее ноги и вставляя колено между бедрами. Потом, продолжая удерживать ее руки над головой, наклонился и поцеловал ее. Он не спешил, словно приглашая ее вспомнить их поцелуи из прежней жизни.
С дрожащим вздохом Лорен поддалась знакомой ласке и раскрыла губы, впуская внутрь его язык. Они целовались долго. Казалось, Соломон готов заниматься этим целую вечность.
— Вот так, моя родная, моя очаровательная, прекрасная Лорен! Ты не представляешь, как мне хорошо с тобой. Я так долго мечтал об этом!..
Соломон продолжал говорить с ней негромким, хрипловатым, теплым голосом. Она слышала слова, но на самом деле реагировала на интонацию. Его голос был наполнен страстью и нежностью.
Это было не похоже на все, что Лорен чувствовала до сих пор. Сначала нерешительно, потом смелее она отдалась во власть новых ощущений. Ей казалось, что она плывет по волнам. Горячая ладонь Соломона скользила по ее телу, пробуждая в ней что-то нетерпеливое и жаркое. Изогнувшись, она прильнула к Соломону, бессознательно желая еще большей близости.
Он скользнул рукой по ее животу и затем дальше вниз. Это движение мгновенно вернуло Лорен к реальности. Она знала, что последует дальше, и была к этому готова. Однако, когда его рука коснулась самого сокровенного места, Лорен вздрогнула от неожиданности. Он успокоил ее поцелуем.
— У нас впереди вся жизнь…
Лорен поймала взгляд его черных бездонных глаз и расслабилась полностью. Соломон чуть шире раздвинул ей ноги.
У нее перехватило дыхание. Никогда она не испытывала таких эротических ощущений. Она начала инстинктивно двигаться, пытаясь побудить его к более интимным ласкам. Он наконец высвободил ее запястья, и она тут же воспользовалась этим, чтобы подтолкнуть его к дальнейшим действиям.
Он в одно мгновение оказался сверху, соединившись с ней в высшей точке ее наслаждения. Почувствовав его в себе, Лорен вскрикнула. Это был крик восторга, она упивалась ощущением мужской плоти внутри себя, и еще одна поразительная волна блаженства прошла сквозь все ее тело. Обвив бедра Соломона ногами, она снова и снова шептала его имя, повторяя в ритме движений, которые пронизывали ее мягкую глубину. Тело Соломона напряглось в завершающем порыве. Задыхаясь, он выкрикнул ее имя.
Неизбежный взрыв был столь мощен, что они, все еще сплетенные, были не в силах шевельнуться. Первобытный хаос чувств постепенно уступал место умиротворению и покою. И оба погрузились в теплое забытье. А потом заснули.
