Стрэтфорд кивнул, вполне удовлетворенный ответом.
— Расскажите мне еще о городе и местных жителях.
Мартин пожал плечами, совершенно сбитый с толку.
— Не знаю, что и сказать. Это просто обычный маленький южный городок. Я… Он повернул голову и стал напряженно вглядываться в наступающую темноту.
— Интересно, похоже на лошадь. Кто бы это мог ездить верхом в темноте в это время?
Вверху на сеновале Раиннон тоже всматривалась в темноту в том же направлении. Оттуда раздавалось цоканье копыт. Неожиданно она увидела всадника верхом на лошади, только что выехавшего из леса. Даже в наступивших сумерках можно было легко различить голубую военную одежду солдата-северянина времен гражданской войны. Еще одной странной чертой всадника был цвет его лица. Оно было бледным, почти белым.
Раиннон продолжала смотреть, пораженная до глубины души.
Мартин закрыл лицо руками.
— О Боже! Это он!
— Он? — спросил Стрэтфорд, внимательно разглядывая искаженное страхом лицо своего собеседника. — Что случилось?
— Джон Миллер! Это Джон Миллер. Я не могу поверить в это. Это он! Но что он делает здесь? Ему не следует быть здесь. К тому же он очень опоздал.
— Тревога! Тревога! — вопил всадник, пересекая поле. — Город в опасности! Спасайтесь!
— О Боже! — сказал Мартин, хватая Стрэтфорда за руку. — Это все из-за нас. Я говорил Артуру не делать этого. Боже мой, вдруг Джон Миллер опасен! Он может попытаться убить вас. О Боже! Он может убить и меня. Я же помогаю вам. Собственно, я помогал сам себе, а ведь это даже хуже, не так ли?
Стрэтфорд скинул руку Мартина.
— Послушайте. Держите себя в руках. Что вы несете? Кто это Джон Миллер?
Мартин взглянул на Стрэтфорда бешеными глазами.
— Разве не видите? Это же призрак. Нам надо убираться отсюда.
— Думайте, что говорите. Вы что, и вправду хотите сказать, что это мертвец? Прекратите, Мартин. Что еще за спектакль вы здесь разыгрываете?
— Город в опасности! — вопил всадник, описав вокруг них полный круг и теперь начиная разворачивать свою лошадь в их сторону. — Спасайтесь!
Мартин снова схватил руку Стрэтфорда, что дало ему возможность одновременно усилить значение своих слов и меньше дрожать самому.
— У меня нет времени объяснять сейчас. Просто верьте мне. Тот человек на лошади умер сто лет назад. Но он действительно существует. Он — городской призрак.
Стрэтфорд разглядывал перекошенное страхом лицо стоявшего перед ним Мартина.
— Вы в это и вправду верите, не так ли?
— Конечно, все верят!
— Вы говорите, что весь город верит в этого призрака?
— Да. Мы всегда ждем его в Канун дня всех святых. Но в этом году он опоздал. И вот он приехал и очень огорчен. И он первый раз выехал за пределы города. Теперь весь город будет считать, что вашу компанию нельзя пускать сюда. Джон Миллер спас нас уже однажды, и он хочет спасти нас снова.
— Тревога! Тревога! — кричал всадник.
— Потрясающе, — пробормотал Стрэтфорд. — Я слышал, что иногда верят в домашних привидений. — Но чтобы целый дурацкий город имел привидение — никогда.
— Разве вы не видите? Джон Миллер расстроен, потому что «Коллин Кэмикалз» хочет переехать в Хилари. Нам нужно убираться отсюда.
— Хорошо, — сказал Стрэтфорд, бросив последний сердитый взгляд на всадника. — Мы уезжаем, но завтра, когда я вернусь на работу, я намерен серьезно поговорить с Артуром. Он ничего не рассказывал мне о том, что город не в себе.
За их спиной всадник повернул коня и исчез в лесу, а в это время на сеновале Раиннон буквально заливалась счастливым смехом.
Раиннон бросилась в руки Нов, как только он вошел в ее магазин. Это произошло несколько позднее, тем же вечером.
— Где ты был? Я тебя так ждала. Он улыбнулся в ответ. Ее золотые волосы растрепались так, будто она только что носилась по небу. Он крепко обнял ее, вдыхая чарующий аромат. Но лучше всего было то, что ее прекрасные голубые глаза светились счастьем.
— Извиняюсь. Должен был сделать кое-что. Ну, как тебе понравилось мое представление?
— Понравилось? Да я просто потрясена им! Ты должен рассказать мне обо всем. Он засмеялся.
— Прежде всего пойдем и сядем, пока я еще могу это сделать. Я учился ездить верхом в тех летних лагерях, куда меня посылали родители, но это было так давно. Завтра мои мышцы напомнят мне об этом.
Он упал на диван и потянул ее за собой, усаживая рядом. Оглядевшись, он заметил, что в камине потрескивает огонь. Мерлин сидела на своем месте на шкафу, Греймокин возлежал на цветочном ящике, озирая свое королевство. «Все на своих местах», — удовлетовренно отметил Ноа.
— Начни сначала. Где ты взял лошадь?
— Я взял ее на время у одного офицера, знакомого Эзми и Лавинии. Там я и был все время. Мне нужно было вернуть ему лошадь, а затем смыть весь свой грим и переодеться.
— А где ты достал униформу? У меня в магазине нет военной формы северян.
— Эзми и Лавиния сшили ее на своей старой швейной машине сегодня. Они также наложили мне грим. Как я смотрелся?
— Совершенный мертвец.
— Ну, тогда все в порядке. Как реагировали Мартин и Стрэтфорд?
— Мартин сломался.
Ноа удовлетворенно кивнул.
— Я и рассчитывал на то, что он будет энергичнее реагировать, если заранее не узнает о моих планах. А что Стрэтфорд?
— Он думает, что в нашем городе все немного не в себе.
— Хорошо. Когда он проснется завтра утром, то сможет увидеть Хилари во всей его карнавальной красе праздника Кануна. Это на тот случай, если он начнет колебаться насчет своего вывода о Хилари.
Раиннон тихо смеялась.
— О, Ноа! Не могу сказать, как я была счастлива, когда увидела тебя на коне в роли Джона Миллера. Все это так не похоже на тебя.
Он нежно погладил ее по щеке.
— Я очень хотел помочь городу.
— И ты помог. Мне тоже помог. Ты дал мне ответ, который, оказывается, был и раньше буквально у меня под носом. Я люблю тебя.
Его руки, которыми он гладил ее лицо, замерли.
— Ты любишь меня? Даже так?
— Да, но по-своему. С одной стороны — да, а с другой стороны — нет. Мне кажется, что я давно начала понимать это, но полностью осознала все только, когда ты выехал на лошади из леса. Видишь ли, меня все время беспокоило то, что ты был чужой для Хилари и, что еще хуже, не хотел становиться своим.
— Я влюбился в тебя. Поэтому у меня не оставалось выбора, и мне пришлось влюбиться в город, который так важен для тебя. Кроме того, — сказал он с хитрой улыбкой, — Хилари — это как вирус. Он очень заразный.
— Да нет, не надо приукрашивать. Я же видела, как ты несколько дней боролся со всем, что связано с этим городом, а еще и со мной. Но сегодня днем, прямо у меня на глазах, ты вдруг преобразился и стал подходить для Хилари со всей его абсурдностью. Это потому, что ты любишь меня. И, сделав это, ты многому меня научил тому, что такое любовь. Ты даже не представляешь, как много ты мне дал. Хилари был основой моего спокойствия в течение долгого времени, но теперь мое спокойствие — это наша любовь. Теперь я готова уехать отсюда.
