Измеряя шагами все ту же комнату, я вдруг отчетливо поняла: все реально хреново. Потапов на меня обижен, я бы вообще на его месте меня убила, с какой стати ему меня искать, если последние пять дней я не обращаю на него внимания? Я даже боюсь представить, что мог подумать Саша о моем пятидневном закутанном теле…
— Тебе не надоело ходить туда-сюда? Какая ты неугомонная баба все-таки, — как и предполагалось в комнату, если ее так можно назвать, вошел кокосник.
— А куда мне еще деться, здесь выбор не велик.
— Для разнообразия присядь на диван.
— Он у вас воняет.
— Я сказал села на диван, живо, — наверное, я бы послала его лесом, если бы это был тот самый, как бы милый кокосник, но видимо он снял свою кокосную шкурку и предстал во всей красе. Присаживаюсь на вонючку и жду. — Если честно, всегда мечтал трахнуть бабу в белом халатике.
— Я могу подсказать адрес, где продаются такие халаты. У меня даже есть скидка, и не какой-то там один процент, а все десять.
— Если честно я в сомнениях, ты точно ничего не нюхаешь?
— Только если нюхательные соли.
— Ясно. В принципе, мне плевать, что у тебя там в башке. Мордашка симпатичная, тело, судя по всему, тоже хорошенькое, — а это вы зря, батенька, про мое тело. — Да и всегда мечтал трахнуть реальную врачиху, а не подставную шлюху. А уж как будет приятно поиметь Потаповскую врачиху. Через часик Сашок сделает все, о чем мы с ним договорились, нам ведь хватит столько времени? Будешь хорошей девочкой, я Потапову ничего не расскажу, останешься в его глазах чистой лапочкой.
— После вашего вонючего дивана, я вряд ли буду чистой. Ну да ладно, можно сначала чуть-чуть поговорить?
— Я не люблю болтливых женщин.
— Ну мало ли чего вы не любите. Просто пару слов, а что для вас должен сделать Саша?
— Отдать два клуба, которые итак должны принадлежать мне.
— То есть это все из-за клубов?
— Это все из-за денег, дорогая моя. Клубы приносят доход, а клуб в хорошем месте приносит большой доход. А вот твой дорогой Саша занял то, что ему не должно принадлежать. Ладно, мне надоело это, давай раздевайся.
— Нет.
— Ну нет, так нет. Я сам, так даже лучше.
Мерзкий кокосник тянет ко мне свои руки и начинает расстегивать пуговицы халата. В любом другом случае я бы попыталась что-то сделать, но тут сам Бог велел не сопротивляться, а расслабиться и показать свое “красивое тело”. Вот кокосник дошел до последней пуговицы и сдирает с меня халат, но тут же отскакивает в сторону.
— Матерь Божья, что это?!!
— Сифилис.
— Что?!
— Вторичный сифилис. Характеризуется появлением сыпных элементов, появление которых связано с гематомной диссеминацией трипонемы паллидум в различные части тела.
— Ты что, мать твою, больная?!
— Да. Я же сказала сифилис. Вторичный.
— Заткнись. Что ты мне тут втираешь, какой к черту сифилис?
— Вторичный! Ты глухой что ли?
— И как же ты им заразилась?
— От пациентки. Нет, нет, я с ней не спала, всего лишь стандартный осмотр, видимо перчатка порвалась когда-то. Я даже от Потапова скрываю свое тело, я не вру, реально можешь загуглить про сифилис. Кстати, сыпь заразна, между прочим. А она у меня не только на животе и груди, но и в важном стратегическом месте.
— Вот же сука! Ну ничего, я для тебя сейчас подберу двух ушлепков, один поимеет в задницу, второй в рот.
— На попе у меня тоже сыпь, даже с расчесами, а во рту гнойный пародонтит.
— Ты точно больная, у тебя мозг поражен.
— Нет. Кора головного мозга поражается при третичном сифилисе, а у меня вторичный, так что с головой еще все в порядке.
— Ты е*анутая на всю голову, мне даже уже жаль Потапова.
Себя пожалей, хотелось крикнуть кокоснику, но язык я все же попридержала. Дверь закрыли на ключ, и я вновь осталась одна. Быстро застегнула халат, но с дивана все же не встала. Шутки шутками, а ведь он может кого-то привести, и никакая сыпь никого не остановит, к тому же моя пятая точка чиста как попа младенца. Это что же получается, с чего начали, тем и закончим? Ладно, кота я все-таки завела, мужа почти, но детей то нет и заявление против вскрытия моего трупа Потапов уничтожил. Пипец, мало того, что меня вскроют, так еще и похоронят с такой сыпью. И Потапову так и не сказала нормальное люблю, все какие-то шутки гребаные. Дура!
Через несколько минут дверь снова открывается и кокосник реально приглашает двух громил с открытым ртом. Да уж, этим дебилам все будет нипочем, какая тут к черту сыпь и сифилис, они слова-то такого не знают.
— Можете делать с ней что хотите, но оставить живой. Мой вам совет, ее особо лучше не раздевать. У вас на все полчаса.
Дверь снова закрывается, а я прикрываю глаза, зажимаю уши руками и начинаю со всей дури, нет не орать, пищать. Сама уже ничего не чувствую и не слышу от собственной сирены в ушах. Долго не подходят, хоть одно радует. Вот кто-то уже хватает меня за руки и пытается отцепить ладони. Не знаю откуда у меня берутся силы, но держусь я из последних сил, глаза не открываю, иначе от страха сразу умру, правда вою уже не так, еще чуть-чуть и голос совсем сядет. А потом мне кто-то ударяет по носу. И тут я мгновенно открываю глаза.
— Ну наконец-то, давай уже приходи в себя, Алинка-крикофилка.
— Саша?
— Тот самый Потапов. Все, давай ко мне на ручки. Только, пожалуйста, больше так не пищи, договорились? — киваю на Сашин вопрос.
Потапов берет меня на руки и несёт к выходу. Около двери валяются двое громил, рядом еще возятся какие-то мужчины, но это не менты. Точнее формы на них нет. Я только сейчас осознаю, что меня несет мой Потапов, что никакие громилы ко мне даже не успели притронуться. До сих пор не могу поверить своему счастью: живая и нетронутая ни кем.
— Саш, поставь меня, я сама пойду. Я пока не разучилась это делать.
Только Потапов меня как будто не слышит, несет, как оказалось, по помещению клуба, в сторону выхода. Вот и Сашин джип. Мой медведь открывает дверь и сажает меня на заднее сиденье. Сам же обходит с другой стороны и садится рядом со мной.
— Поехали. Ты как? — обращается ко мне Потапов.
— Нормально, только кажется голос охрип.
— Во всем есть положительные стороны, в ближайшее время будешь мало болтать.
— Не смешно, Потапов.
— Знаю, прости. До сих пор в шоке, как человек может так орать, тебе нужно было в оперные певицы подаваться.
— Они там все жирные, это что опять намек, что я толстая?
— Твою мать, ну как ты это делаешь?
— Никак. Давай поговорим дома, тут все-таки человек посторонний.
— А я хочу сейчас. Может пить хочешь?
— Нет.
— А что хочешь?
— Писать.
— Тогда потерпи чуть-чуть, хотя если хочешь делай это здесь, в автосалоне все отстирают, — бью Потапова в бок со всей силы.
— Дурак!
— Да я шучу, иди сюда, — Саша прижимает меня к себе и начинает гладить по голове. — Рокотов или кто-нибудь другой тебе ничего не сделал? — шепчет на ухо Саша.
— Если бы ты не появился, эти амбалы вероятнее всего сделали бы, а так нет. Ты меня спас, Потапов, как в сопливом кино.
— Вот зачем ты добавила эту фразу?
— Я была бы не я, если бы ее не сказала.
— Твоя правда.
— Как ты меня нашел?
— Сначала посмотрели запись с клиники, ну а дальше дело техники и профессионалов.
— Ясно. Я устала и очень хочу в душ, там знаешь какой диван был вонючий.
— Все-таки сиденье придется отмывать в автосалоне.
— Потапов, я тебе сейчас нос откушу. Ты, кстати, зачем мне по носу ударил?
— Ты не приходила в себя, что я еще мог придумать?
— Поцеловать меня.
— Тогда ты бы мне откусила язык.
— Вполне вероятно.
— Приехали, — доносится голос водителя.
Открываем двери и выходим вместе из машины, Потапов берет меня за руку и ведет в сторону подъезда.
* * *
— Саш, ты куда?
— В душ.
— Я одна хочу.
— Еще чего, давай живо.
