- Уже лучше. Сможешь организовать три последних номера вашего журнала за подписью главного? С наилучшими пожеланиями, бла-бла.
- Конечно. Запросто. По одному?
- По два.
- Хм... Ладно, постараюсь. Завтра позвоню, как будет готово, окей?
- Отлично. Место пересечения?
- Без разницы.
- Я могу заехать к тебе на работу.
- Как тебе удобно.
- Огромное спасибо. Ты настоящий друг.
- Да я так и поняла. Ты теперь мой должник.
- Без вопросов. До завтра.
Вздохнув, жму "Отбой", смотрю на экран. Мне хочется плакать. А когда хочется плакать - начинает тошнить.
Я ещё никогда в жизни так себя не жалела.
И эта смена настроений меня невероятно бесит.
Захожу в what's app. Алексей онлайн. Набираю ему сообщение. Ничего особенного: "Привет. Как дела? " Набираю - и не отправляю. Отправлю - будет разговор, мне придется сказать о ребенке. И тогда начнется настоящая война. А когда он напишет сам и захочет прийти, он будет готов остаться со мной искренне, без принуждений и навязанных обязательств.
Ночью я совершенно спокойна. Даже счастлива. На меня будто снисходит умиротворение. И даже утренняя тошнота не воспринимается как что-то ужасное. А на работе - сплошная беготня. От одного кабинета до другого и обратно, опросы, звонки, в обед - встреча. Я подписываю Максу журналы, кидаю их в машину и... вспоминаю о них только вечером, когда еду домой и в зеркале замечаю на заднем сидении блик от обложки.
- Молодец, растяпа, - шепчу себе под нос и, встряв в пробке, звоню Максу.
- Забыла?
- Да! Уже еду домой. Журналы со мной. Заберешь?
- Нет проблем. Откуда?
- Со стоянки, перед офисным зданием. Сейчас точный адрес скажу...
- Не нужно. Я помню.
Через пятнадцать минут я добираюсь до места встречи, и меня вдруг озаряет мысль. А ведь за всю неделю нашего перерыва я здесь ни разу не столкнулась с Алексеем. Вряд ли он избегает меня, но всё же... А что, если, как и говорила Анастасия, он пошёл по легкому пути? Вернулся туда, где давно постелено...
Что ж, наверное, в этом отчасти виновата я сама. Надо было держать, надо было тянуть, а я не захотела.
Макс стоит у своей машины, опершись бедром о капот. Место для встречи выбрал неудобное - прямо на въезде - ему же парковаться не надо, а думает он только о себе.
Останавливаюсь рядом - так, чтобы никому не мешать. Леплю на лицо улыбку, выскакиваю навстречу.
- Привет.
- Здравствуй. Ты бледная.
- Знаю, устала, - открываю дверь заднего сидения, беру журналы, выпрямляюсь и вижу, как мимо моей машины, к выезду со стоянки, вальяжно катится черный пикап.
Резко отворачиваюсь.
Алексей не тормозит. Не останавливается. Не подъезжает.
Я, наверное, впервые оказалась права. И эта правда бьет наотмашь.
Прижимая к груди журналы, на каблуках поворачиваюсь к Максу. Тот протягивает руку.
- Отлично! Спасибо.
- Поцелуй меня, - с дрожью в голосе прошу я. - Максим, поцелуй меня.
- Что?
Я роняю журналы, я делаю шаг вперед и, схватив обескураженного собеседника за запястье, тяну его к себе. Наш поцелуй похож на удар - резкий, болезненный, отчаянный. Макс обнимает меня, отвечает не в тон - хищно и жадно. Почти зло.
У меня закладывает уши, и я будто издалека слышу пронзительный визг шин, истерично долгий гул клаксона и громкий, злобный крик:
- Куда, блять, прешься, козлина?! Глаза протри, фермер, твою мать!!!
Макс отпускает меня. Оглядывает, поджав губы.
- Что-то исправили или сломали? - спрашивает мягко, с пониманием.
Я оборачиваюсь. Пикап на всех парах выскакивает на главную, едва не влетев под грузовик. Сердце замирает. И бьется снова.
- Я не знаю, Максим, - тихо отвечаю я, взглядом провожая черную тойоту. - Но так будет лучше.
- Не люблю эти слова, - Макс поднимает с земли журналы, отряхивает их. - Они несвойственны такой умной женщине, как ты.
- Спасибо. Испачкались?
- Чуть-чуть. Не беспокойся.
У меня горят щеки. Я не могу прийти в себя. Я себя не понимаю.
Макс тормошит меня за плечо.
- Али-и-ина.
- Да? Что? - поднимаю глаза и вижу у Макса кровь на губе. - Боже, Максим, прости! У тебя тут...
Он ловит меня за руку и осторожно, но решительно пресекает мои жалкие попытки исправить ситуацию:
- Все нормально. Заживет. Но, послушай, дорогая...
Никаких угроз, но я отступаю. Макс продолжает, сухо и по-деловому:
- Если меня спросят, кто мы друг для друга, я отвечу, что никто. Прости, но мне твои личные проблемы не нужны.
- Я понимаю. Это очень глупо.
- Береги себя.
Макс уезжает, а я остаюсь наедине со своими ошибками.
Мужчины поступают так, как им удобно. Женщины поступают обратно тому, к чему их принуждают.
И вместе мы рушим жизни друг друга.
Алексей
Я смотрю из окна, как она рано утром идет к машине. Смотрю поздно вечером, когда приезжает. Не поднимает головы, как раньше, не ищет светлый квадрат окна. Я хочу спуститься к ней, идти рядом, до подъезда, а вижу только, как она уходит в вечер.
Я не имею права её тревожить, пока не решу проблемы своей жизни. На тишину у меня неделя, не больше.
- Шеф, документы завернули.
Оборачиваюсь, отрывая взгляд от её машины.
- С какого?
Сергей мнется, опускает глаза:
- Со всех.
- Ладно, - снова отворачиваюсь к окну. - Идите домой.
- Завтра платежи по кредитам...
- Знаю. Иди, Сергей. И девчонкам скажи, пусть убегают.
- Ты не думаешь, что нас кто-то сливает?
- Это очевидно.
- Но как?
- Не знаю. Может, у нас завелся крот? - мне самому смешно от этого вопроса. Ларионов платит моей же монетой. Крота на крота. Сколько я в свое время на него нарыл дерьмовой мелочи - да все впустую. Посадили замов, шестерок, даже его счетовода. А он вышел чистым.
У меня странное ощущение, что главный козырь у него ещё в рукаве.
- Иди, Сергей.
В конторе тишина. Я сижу за компом и смотрю на яркий экран. Перевожу взгляд на мобильный. Пишу сообщение.
"Привет. Как ты? " - слишком просто. Удаляю.
"Спокойной ночи" - да ну, нет.
Нахожу песню, нашу, ностальгическую. Оказалось, по молодости оба гоняли её на репите на волкмане, про криптонит и Супермена. Алина под неё прыгала, как сумасшедшая.
Отправляю.
Молчание.
А она онлайн.
У меня в глазах двоится. От компьютера, от мобильного, от всей этой херни.
Тишина кабинета какая-то слишком громкая. От неё уже голова болит.
Вчера с Лидой были на приеме у психолога. Настя тоже приехала. После нашего совместного сеанса, психолог назначила время отдельно для меня. Будем обсуждать мою бывшую жену, в этом я уверен.
- Поедем к нам, - зовет Настя, выходя из кабинета психолога отчего-то очень довольная собой. - Поужинаем, все вместе. Как семья.
Садится вплотную, цепляется за локоть.
Снимаю её руку с моей.
- Мы с тобой не семья, Насть.
- Что у тебя опять не так? Любовница не дала?
- Ты говоришь о женщине, которую я люблю. И я тебе в сотый раз повторяю - не лезь. Просто не лезь к нам.
Подтягивается и шипит мне в ухо:
- А я в сотый раз отвечаю: ещё попросишься обратно.
Лида выбегает последней. Бежит ко мне, не к матери.
- Я тебя люблю, пап!
- И я тебя, дочь.
- Мороженое купишь?
- Я же обещал.
Все будет лучше.
Завтра ещё один сеанс. И завтра же встреча с Ларионовым. По его просьбе. Хотя, скорее, по требованию.
Откидываюсь на спинку стула. Закрываю глаза. Открываю - утро.
Мое сообщение Алине до сих пор не прочитано. Значит, пока молчим. Пока не время.
И снова смотрю на неё из окна.
Может, это конец? Может, и не нужен уже? Она всегда уверена в себе, всегда знает, что хочет. У неё - всё налажено. А я с кучей своих проблем, из которых по щелчку и не вылезешь.
