- Да, - соглашаюсь, - с такими кубками начинаешь чувствовать себя средневековым рыцарем.
- Тебе идет.
- Быть рыцарем?
- Да. С такими габаритами, как у тебя, непременно нужны латы и двуручный меч.
- Особенно на переговорах,- киваю я.
- Особенно, - соглашается Стася.
Мы смеемся. Это так здорово, быть вместе, смеяться, выбирать посуду. Как я жил без этого семь лет?
- Сколько штук взять? - спрашиваю у Стаси.
- А сколько человек будут из них пить?
- Двое, - говорю с уверенностью.
- Тогда зачем спрашиваешь?
Прошу продавца упаковать пару бокалов.
- Что-нибудь еще возьмем? - обращаюсь к бывшей жене.
- Идем дальше, стекольные магазины здесь в каждом доме.
Мы продолжаем путь.
Заходим в магазин лаванды. Здесь все так или иначе сделано из лаванды: саше, мыло, какая-то косметика. Стася рассматривает красивые коробочки, принюхивается. Я помню, в нашей спальне всегда пахло лавандой. После развода запах пропал. Я тогда этого не заметил, просто почувствовал, что что-то изменилось. Теперь понял, перестало пахнуть лавандой.
- Для спальни? - интересуюсь с улыбкой.
Стася кивает.
- Возьми и на мою долю, - прошу ее.
Она набирает в корзинку ароматные мешочки.
- Мыло? - предлагаю, указывая на красивое цветное мыло.
- Пожалуй, - соглашается Стася.
И тут, наконец, я решаюсь задать очень важный вопрос.
- Мы можем начать все заново?
Стася отрывается от мыла и смотрит на меня.
- Нам есть, что начинать? - спрашивает серьезно.
- Да, - я не минуты не сомневаюсь. - Иначе мы бы здесь не стояли.
Она кивает.
- Стаська, - забираю у нее корзинку, - ответь, пожалуйста.
- Я не знаю.
- Давай попробуем, - предлагаю я.
Хотя это бред, конечно. Что тут пробовать? Нужно просто прыгнуть в этот омут с головой. Вместе не страшно.
Но Стася только пожимает плечами.
- Самойлов, - она отбирает у меня корзинку, - я не знаю, чего хочу. Нет, не так. Знаю, но не уверена, что получится.
- Получится что? - я прекрасно понимаю, о чем она говорит, но мне необходимо услышать конкретные слова от нее самой.
- Что-то путное.
- Путное?
- Да, у нас с тобой. Я не уверена, что хочу рискнуть.
- Чем рискнуть?
- О господи, Самойлов, - вздыхает она, - что ж такой несообразительный. Или прикидываешься?
Я пожимаю плечами. Скорее, прикидываюсь. Но и не понимаю тоже.
- Своей налаженной жизнью, конечно.
- Ты думаешь, что у нас не получится?
- Не знаю, - повторяет она.
- Ты боишься, что я снова изменю тебе? - мне очень не хочется задавать этот вопрос и ворошить старое, но я должен это сделать.
- Не боюсь, - поправляет она меня. - Обоснованно опасаюсь.
- Стаська, - опять забираю корзинку. Мы оба складываем туда какие-то предметы, поэтому она заметно потяжелела. - Я не буду клясться тебе в том, что других женщин не будет.
Вижу, что она хочет что-то сказать, но не даю ей вставить слово.
- Не перебивай, - прошу ее. - Не буду клясться не потому, что планирую или допускаю мысль об измене. Просто я не люблю клятв, уж извини. Слишком театрально это смотрится.
Ставлю корзинку рядом с продавцом.
- Мне не нужны другие женщины, - продолжаю я. - И семь лет назад, если по-честному, не нужны были. Я встрял в совершенно ненужные мне отношения и потерял самое дорогое, что у меня было. Я не буду говорить, что умру без тебя. Или что если ты сейчас уйдешь, то я начну соблюдать целибат. Если тебя не будет в моей жизни, у меня, наверное, будут другие женщины. Но за эти дни я понял, что есть ты, и есть весь остальной мир. Я хочу быть с тобой. Когда я с тобой, мне никто больше не нужен.
Стаська смотрит на меня своими зелеными глазами и молчит.
- И я научился говорить женщинам "нет", - невесело усмехаюсь я.
В наш разговор неожиданно встревает продавец. Оказывается, мы набрали полную корзину каких-то товаров. Нам все упаковали в большую сумку и предлагают оплатить. Не знаю, что мы набрали. Судя по Стаськиному взгляду, она тоже не знает.
- Нам это нужно? - спрашиваю у нее.
- Скорее всего, нет. Но придется купить, - она улыбается.
- Придется, - улыбаюсь в ответ и достаю бумажник.
- Только как мы будем гулять с такой сумищей?
- Уж как-нибудь, - я поигрываю мускулами.
- Тогда расплачивайся и пошли дальше.
- По магазинам? - уточняю я.
- По Венеции.
Мы идем дальше, говоря обо всяких пустяках. Стаська предлагает сделать перерыв на кофе. Устраиваемся под ярким зонтиком на улице, делаем заказ.
- Послезавтра у меня самолет, - сообщает Стася.
- Постараюсь полететь с тобой.
- У тебя нет обратного билета?
- Нет, - пожимаю плечами. - Как-то не до этого было. И потом, я же не знал, когда ты возвращаешься в Москву.
- Ты не останешься в Италии?
- А что мне здесь делать без тебя?
- Отдыхать?
- Нет. Я полечу в Москву. И буду за тобой ухаживать дальше.
- Ухаживать?
- Присылать завтраки и обеды.
- Это называется "ухаживать"?
- Могу прислать цветы. Это будет считаться ухаживанием?
- Наверное.
- Могу пригласить тебя на ужин. Но ты же не пойдешь со мной?
- Почему? Пойду.
- Тогда приглашаю тебя на ужин послезавтра, в семь. Да?
- Да.
- Заехать за тобой?
- Нет, давай встретимся в городе.
- Хорошо.
- Хорошо.
Смотрим друг на друга и улыбаемся. Никогда и ни с кем я так не улыбался. Выгляжу, должно быть, идиотом. Но идиотом счастливым.
- Мы возвращаемся во Флоренцию сегодня? - спрашивает Стася.
- Да, у нас поезд через три часа.
- А почему мы не взяли машину?
Я делаю знак официанту и, когда он подходит, прошу принести нам белого вина.
- А вот поэтому, - отвечаю, делая глоток охлажденного вина.
- Напьешься и будешь буянить? - Стася тоже пробует вино.
- Буду приставать.
- Да?
- Да, - твердо говорю я. - Начну прямо сейчас.
Опускаю руку под стол и поглаживаю ее колено. Стася лукаво улыбается. Передвигаю свой стул поближе к ней, беру в руки ее стопу. Провожу рукой по изящной лодыжке, обрисовываю косточку на щиколотке. Снимаю мокасин с ее ноги и поглаживаю пальчики. Стася смеется.
- Щекотно! И на нас уже смотрят.
Она убирает ногу с моих коленей.
- Брось, никому до нас нет дела, - возражаю ей.
- Нас выгонят из кафе.
- Даже если и выгонят, пойдем в другое.
- Нет, давай еще пару минут посидим. И пойдем дальше. Тут рядом есть магазин бисера, я хочу в него зайти.
- Хорошо, - покорно соглашаюсь я.
В магазине бисера Стася увлекается настолько, что забывает обо мне. Становится даже слегка обидно.
- Зачем тебе столько бус?
- На подарки, конечно.
- Ты собираешься осчастливить всю Москву?
- Нет, я собираюсь осчастливить всю маму. Ей нужно много.
Стасина матушка любит оригинальные украшения, это я помню.
- Она в Штатах?
- Она в Париже. Собственно, это она устроила мне встречу с Франческой.
- Она, наверное, очень гордится тобой.
- Конечно.
- Я тоже тобой горжусь.
- Спасибо, мне приятно.
Я действительно горжусь Стаськой. Меня так и подмывает прижать ее к себе покрепче, и громко заявить: "Смотрите, это МОЯ женщина". Не уверен, что ей это понравится, поэтому держу себя в руках.
Включаюсь в выбор бисерных бус. За бусами следуют серьги и браслеты. Надеюсь, любимая теща не будет носить все сразу. Хотя о чем я? У Стаськиной мамы превосходный вкус.
Расплачиваемся за бисер и не спеша идем дальше. Вот так, нога за ногу, доходим до вокзала.
- Скоро подойдет наш поезд, - говорю, смотря на часы.
- Кинем монетку? - неожиданно задает вопрос Стаська.
Раньше у нас была традиция: если мы хотели вернуться в место, где побывали, то кидали в воду пару монет.
