Провожу глазами по подбородку и замираю на его губах. Красивые губы, мягкие, в меру мягкие — не как желе. И жадно, бескомпромиссно берущие. Что-что, а брать Богдан умеет. Сейчас мое утверждение касается только поцелуя. Но почему-то я уверена, что и во всем остальном он такой же. Нет-нет, я не горю желанием узнать степень его настойчивости в постели! Или… все же…. И от воспоминания о поцелуе… хотя… какой это к черту поцелуй? От простого поцелуя не вращается мир перед глазами. От простого поцелуя не хочется содрать с себя всю одежду и запрыгнуть на парня. От простого поцелуя не появляется желание смаковать человека, изучать губами, языком. Так, какой на фиг, это простой поцелуй? Нет! Это акт, это был самый настоящий акт. Акт, который на какие-то доли секунды сорвал нас с тормозов… Или только меня? Неосознанно прикоснулась пальчиками к своим губам и даже не заметила, как румянец залил мои щеки. Кислород куда-то испарился, и, по-моему, испарился он вниз живота, судя по возникшему теплому ощущению. Резко вдохнула воздух носом, а колени рефлекторно свела.
— Ты, о чем таком думаешь? — немного насмешливо поинтересовался Богдан.
Застигнутая врасплох, я оторвала взгляд от его губ, и тут же стыдливо перевела куда-то на дорогу. Красный. Черт! Мы стоим на красном светофоре, а он уже какое-то время разглядывает меня. Только вот меня здесь нет. Я уплыла в свои воспоминания, в тот вечер, на тот проспект.
Я почувствовала, как мои щеки еще сильнее зарделись, если такое вообще было возможно. И, кажется, от смущения все мое тело вспыхнуло, словно факел. Вновь вернула свое внимание к его глазам. Но в них больше не было насмешки. В них сосредоточенность, ожидание и готовность к действию. Да-да, именно так. Макаров ждал знака. Хоть какого-то знака. И, судя по всему, он его получил.
Протянул руку и провел пальцем по моему подбородку, коснулся нижней губы, неотрывно следя взглядом за своими же действиями. Я приоткрыла рот, а он чуть надавил на губу. И в этот самый момент я не досчиталась одного удара сердца. Кончик языка стало жутко покалывать от непреодолимого желания лизнуть этот самый палец. Его потяжелевший взгляд быстро метнулся к моим глазам. Черт! Да я просто тупо хочу его, — стрельнуло в башке, от чего на миг забыла как дышать, а взгляд застыл.
Глупая, запоздалая, очевидная и постыдная мысль.
Позади раздались нервные сигналы авто.
— Запомни это ощущение, мы еще к этому вернемся, — услышала немного хриплый голос Дана. И он переключил внимание на дорогу.
Я молчала. А, что я могла сказать? Смотрела прямо перед собой невидящим взглядом, сцепив руки на коленях, ощущая всем своим нутром торнадо. Я никогда не видела в живую торнадо, только по телевизору. Но была уверена, что именно такие ощущения испытывает человек, когда наблюдает за этим природным бедствием со стороны. Вот он чувствует, как тяжелеет воздух, лицезрит, как сгущаются тучи, темнеет небо, стоит невыносимый гул, и вот, все это воедино соединяется в жутком вихре, что несется на тебя. Торнадо. Я нахожусь практически в его эпицентре. Но почему-то не хочется спасаться. Делаю еще один судорожный вдох, на что Дан кидает на меня быстрый взгляд, так же молниеносно возвращает его на дорогу и накрывает своей ладонью мои сжатые руки. Тепло, приятно. И этот жест немного приводит в чувство, заставляя вынырнуть из эмоционального вихря.
— Дан, мы куда едем?
— Мне нравится, — улыбнулся какой-то особенной мальчишеской улыбкой.
Блин, а я от этой улыбки поплыла. И, по-моему, даже рот наполнился слюной, как у голодного на кусок превосходного стейка.
— Нравится, как ты меня по имени назвала, — пояснил он, не дождавшись моей реакции.
Он флиртует, он совершенно точно флиртует. А еще, продолжает все дальше и дальше увозить меня от университета.
— Ты не ответил на мой вопрос. Куда мы едем? — нервно повторила я.
— Жень, да не бойся ты, не съем я тебя.
— Верится с трудом, — буркнула я, отворачиваясь к окну.
— Ну, если сама того не захочешь, — засмеялся в ответ.
А я вот, может, хочу. Очень хочу быть съеденной. Или наоборот съесть его. Фу, Швед, и откуда в тебе столько пошлых мыслишек? В слух же более жестко, чем того требовалось произнесла:
— Богдан, у меня пары. Может, тебе и можно прогуливать, ну а я вылететь не хочу. Или… — повернулась к нему, прищурила глаза, потом распахнула в мнимом удивлении, — ты таким образом решил посодействовать моему отчислению? Да? Ух ты! Грандиозный план, — всплеснула я руками. — Ничего не скажешь!
— Ага! Грандиозный. Буду красть тебя каждый день, — засмеялся он, качая головой. — Я не против, Швед. Но я тебя разочарую — так-то тоже еще пока учусь, да и тренировки у меня, так что дождись, дорогая, пока закончу универ. А уж там, ради бога, буду воровать тебя день и ночь.
Я уставилась на него, не находя слов, чтобы прокомментировать этот ответ. Макаров вещает так, будто, взаправду все. Будто, сам верит в то, что мы будем вместе через год-два. Бред какой-то. Но супротив разуму, сознание послало меня и ушло в мир фантазий. На миг представилось, а какого это быть рядом с ним — когда встречает после учебы, когда гуляем вместе, когда целует. Но тут же обрываю себя, мысленно отхлестав по щекам. Какое свидание?! Какие встречи?! Если самое актуальное определение всему происходящему содержится в одном слове — спор! Это скорее всего спор. Ведь так мы решили с Зоей? Так. И мне уж никак нельзя об этом забывать. Только вот с кем и на что он поспорил? Внимательно посмотрела на его профиль. Лицо расслабленно, смотрит на дорогу, отбивая пальцами на руле ритм мелодии, что фоном доносится из динамиков.
Мне очень не хочется становиться посмешищем в университете, брошенкой Макарова. Очень не хочется, чтобы пальцем на меня указывали. Очень не хочется огребать от Ливановой. И последнее — категорически и совершенно точно не хочу влюбиться в Богдана. А это будет пострашнее всего вышеперечисленного.
Мне нельзя с ним находиться наедине. Хочется, очень хочется, но нельзя!
— Богдан, это уже не смешно, — внезапно воскликнула я, вызвав тем самым его удивленный взгляд.
— Не понимаю, о чем ты?
— Куда мы едем? Куда ты меня везешь? Мне необходимо попасть хотя бы на вторую пару, — поморщилась от истеричных ноток, промелькнувших в данном восклицании.
— В этом я не уверен. Через две минуты будем на месте, — поворачивая по стрелке на светофоре, соизволил ответить.
— Слушай, если ты хочешь обсудить нашу… — я запнулась, подбирая слова, — ситуацию, то это можно было сделать после пар, не обязательно было…
— Поцелуй, Женя. Это был поцелуй. Зачем обсуждать то, что можно повторить?
Прозвучало самоуверенно. Слишком самоуверенно. Но у него на то есть причины.
— Можно, но не нужно. Никому не нужно: ни тебе, ни Милане, ни уж тем более мне, — хватаясь за крупицы разума, пыталась достучаться до него.
— Да? — он запарковал машину, отстегнул ремень безопасности и вот уже всем корпусом повернулся ко мне. — А пятнадцать минут назад мне так не показалось. Жень, нам вроде не по десять лет. Тебя ко мне тянет, меня к тебе. Ну так и зачем весь этот ненужный вынос мозга? А?
Спасибо Макарову огромное, за то, что так прагматично и сухо подошел к изложению сути происходящего. Если бы уговоры, да сладкие слова, страшно подумать, куда бы меня потащило. А так…
— Я правильно тебя понимаю, ты предлагаешься переспать с тобой?
Он засмеялся, покачал головой, вышел из машины, обогнул капот, открыл дверь с моей стороны и протянул руку. Я сидела в нерешительности, покусывая нижнюю губу, и переводила глаза с его ладони на лицо и обратно.
— Жень, — насмешливо проговорил, — я, конечно, понимаю, что ты не прочь оказаться со мной наедине, но предлагаю для начала просто позавтракать, да и, в принципе, узнать лучше друг друга.
33
