— Будний день, — поморщился Карев, спустился на этаж ниже и продолжил названивать.
«Настырный» — хмыкнул внутренний голос, а я отвела взгляд.
Открыли нам только на втором, но обольщаться мы не спешили: мужчина едва держался на ногах, медленно моргая.
— Соседей с пятого знаете? — спросил Карев без предисловий, справедливо опасаясь, что он просто упадёт лицом вниз и отключится.
— Ну… — промямлил тип и почесал живот, нахально торчащий из-под футболки с надписью «Ария».
— Журавлева, из пятьдесят седьмой, — продолжил следователь дозировать информацию.
— Ну… — снова кивнул мужик, покачнулся и упёрся рукой в стену.
— Работает где?
— За углом, — повёл одним плечом и встал в распорку.
Карев вздохнул и взял меня за руку, потянув за собой, спустился на пролёт и отпустил, продолжив движение, а я тут же сунула ее в карман куртки и пошла чуть позади, скрывая внезапное волнение.
— За углом… — протянул на улице задумчиво и пошёл вдоль дома едва ли не принюхиваясь, но все равно здорово походил на охотничьего пса, взявшего след.
Я улыбнулась, наблюдая за ним, а он неожиданно остановился и кивнул в сторону неприглядного подвальчика со скромной вывеской «Продукты».
— Вполне, — согласилась и мы спустились вниз.
Возле кассы сидела дородная дама с лихо накрученной челкой с таким количеством лака, что с зажженной сигаретой к ней лучше было не подходить.
— Журавлёва Екатерина Фёдоровна? — спросил следователь строго, а она нахмурилась в ответ:
— А Вы кто будете?
Он достал удостоверение и продемонстрировал ей, заставив нахмуриться ещё сильнее. Она стала похожа на злобного бульдога, я же в этом зверинце напоминала скорее болонку.
— Ваш сын проживает с Вами? — спросил Карев, а ее глаза полыхнули, но через мгновенье плечи опустились, она отвернулась в попытке спрятать слёзы, а потом сказала зло:
— Нет.
— Где? — продолжил допытываться, а я слегка отодвинула его и спросила как можно мягче:
— Давно?
— Почти двадцать лет назад, — ответила через силу, не выдержала и всхлипнула, уткнувшись лицом в ладони.
— Простите, но мы вынуждены спрашивать. Снова начали появляться похожие случаи.
— Да что спрашивать? — удивилась, справившись с собой. — Я ее и не видела сама. Позвонила, рассказала с его слов, потом в участок только затаскали, а мальчик мой… так и не справился, выбросился из окна после очередного кошмара. И что? Нашли кого? Нет! Докапывались все до нас, в день похорон пришли! И продолжаете ходить… уходите, — выпалила на одном дыхании и повторила, глядя в стену: — Уходите подобру-поздорову.
— Они тоже чьи-то дети, эти девушки, — нахмурилась в ответ. — Все, что мы хотим выяснить — кто был с вашим сыном на той стройке?
— Зачем это? — вновь нахмурилась Журавлева, а я соврала:
— Вдруг что вспомнят. Такое вряд ли можно забыть, а нам поможет любая мелочь.
— Да я не знаю, — отмахнулась она, поморщившись. — Сын не сказал.
— С кем он дружил?
— Со всем двором, — ответила ехидно.
— Значит, все были из вашего двора?
— Уходите, — повторила сурово. — Я больше не намерена с вами разговаривать. Моего мальчика уже не вернуть, а на остальных мне плевать.
— Ого, — брякнул Карев, а она полоснула его взглядом:
— Представьте себе.
Теперь уже я потянула его к выходу, не желая вступать в перепалку с этой женщиной, а на улице спросила:
— Как думаешь, сколько лет тому пьянице?
— Сорок, не больше, — пожал он плечами.
— А если он лет двадцать как пьёт?
— Пойдём спросим, — хмыкнул и уверенно зашагал обратно.
Я не слишком-то рассчитывала, что он будет в состоянии открыть, но это и не потребовалось: он лежал в коридоре, вытянув ноги через распахнутую дверь и громко храпел.
— Подъем, Вася! — сказал Карев громко и легонько попинал его носком ботинка.
Мужчина хрюкнул и подорвался на месте, широко распахнув глаза, увидел нас и снова обмяк.
— Можно ему капельницу организовать, — сказала кисло, а Карев поморщился:
— Долго, — перешагнул через него и через две минуты вернулся с эмалированным тазиком, окатив его, полагаю, ледяной водой.
Тип шумно вдохнул и выругался матом, вертя головой, но перед ним стояла лишь я, вся такая белая и пушистая. Он помотал головой, окончательно приходя в себя, и хоть был по-прежнему пьян, сонным уже не выглядел.
— Кто ещё был с тобой, когда вы нашли труп женщины? — решила я не церемониться, а он ответил на автопилоте:
— Витька-труп, Саня, Колян и я, — потом нахмурился, сообразив, попытался сфокусироваться и начал подниматься, но вода под ногами задачу не упростила.
— Лежи уж, — вздохнул Карев, с отвращением глядя на его тщетные попытки, а потом присел на корточки.
Мужчина смог сесть, опершись спиной к стене, потом вдруг взревел и кинулся на Карева в попытке повалить его, но получил по морде и снова затих, устроившись на полу.
— Отлично, ты его вырубил, — закатила я глаза, а Карев возмутился:
— А были варианты? К тому же, я так понимаю, тебе хватит и имени для сравнения.
— В принципе, да, — вынуждена была согласиться, — поехали в больницу, должна быть смена Абрамцева.
Мы осторожно прикрыли дверь, пристроив мужика в прихожей, и сели в машину.
— Саня и Коля, — повторила на всякий случай и завела мотор.
Смена действительно была Абрамцева, но он был на выезде, а контактов нужный мне человек в свой последний визит сюда оставить не пожелал. Точнее, благодаря тому же Абрамцеву, смог счастливо этого избежать. Пока я бегала выяснять давно ли он уехал и по какому адресу, Карев сделал пару звонков и появился с неожиданным предложением:
— Смотаемся пока в соседний городок?
— Говоришь, как будто это дело на пять минут, — округлила я глаза, а он улыбнулся и пожал плечами:
— Часа на четыре. В сам город нам не надо, завод на окраине, отец погибшей на работе и согласился поговорить. Верна твоя догадка или нет — лишним не будет. А я временно без машины…
— Не без моей помощи, — закончила мысль, но он поморщился:
— Этого я говорить не собирался.
— Факта это не меняет, — вздохнула в ответ и побрела к машине.
По дороге он завёл непринуждённый разговор на отвлеченные темы, рассказывал про семью, про жизнь, ловко расспрашивал меня, шутил и подтрунивал, и я не заметила, как мы приехали.
За ворота нас даже не пустили, мы притулились на небольшой расчищенной от снега территории и минут двадцать ждали Румянцева Вячеслава Викторовича, а по его запыхавшемуся виду поняли, что территория там действительно впечатляющая.
Карев вышел, поздоровался с ним за руку и предложил переговорить в машине, а когда они устроились на заднем сиденье, сказал:
— Это Вероника, стажёр и временно мой водитель, можете говорить при ней свободно.
— Я при любом могу говорить свободно, — отозвался он сухо, — мне нечего скрывать.
— Разумеется, — серьезно ответил Карев.
«Ой ли» — скривилась я мысленно: дядя мне не нравился. Среднего роста, средней комплекции, непримечательный на вид, но губы плотно сжаты в ниточку, а в глазах столько ненависти к миру, что хотелось отойти подальше и никогда больше с ним не встречаться.
— Как я успел сказать по телефону, — начал Карев неспешно, — в нашем городе стали появляться схожие случаи. Есть основания полагать, что в жертвы выбираются молодые девушки с нестабильным эмоциональным состоянием.
— Что это значит? — спросил Румянцев, нахмурившись. — Вы намекаете, что они сами пошли с убийцей? Что моя девочка сама виновата?
— И в мыслях не держал, — быстро сказал Карев, — речь о том, что, будучи в своих личных переживаниях, девушки становятся менее внимательными. Возможно, она шла куда-то в слезах, думала о своём, в таком состоянии похитить проще всего.
Румянцев задумался, уставившись в одну точку, а потом кивнул:
— Возможно.
— У Анны был серьёзный повод для расстройства?
— Да, она потеряла ребёнка. Срок был маленький, мы с ее матерью даже не знали, пока не случился выкидыш. Тогда она уже рассказала.
