Сон. Какое замечательное слово. Явление тоже неплохое, особенно, когда сон плохой — нужно всего лишь открыть глаза, и тогда он прекратит свое существование, испарится, будто бы его и не было. Как бы мне хотелось, чтобы произошедшее вчера было просто дурным сном, от которого можно проснуться! Я бы многое за это отдала…
Я настолько устала, что, думаю, могла бы спать и дольше, да вот только все тело ломило от того, что я заснула на полу. Шея затекла, и я осторожно подвигала ею, разгоняя кровь.
— О-ох, — я медленно приподнялась, присаживаясь на пол и потирая шею.
Вспомнив события вчерашнего вечера, я хотела было плюхнуться назад, но боль в теле не дала мне этого сделать. Да и вообще, не я должна так убиваться в этой ситуации!
Слезы вновь заструились по моим щекам, но уже не так стремительно, как раньше, а тонкой, едва заметной струйкой. Это еще ничего — вот щемящую боль в сердце перенести было гораздо труднее, чем мокрые глаза и покрасневший нос. Почувствовав слабость во всем теле, я, едва встав с пола, тут же обмякшей грудой рухнула на диван.
Промаявшись с полчаса, я заставила себя подняться и сварить себе кофе. Есть совершенно не хотелось, но я не забывала о том, что мое тело на данный момент принадлежит не только мне одной, поэтому с трудом впихнула в себя полтарелки хлопьев с молоком, которые показались мне скучной безвкусной массой.
Взяв кружку с кофе в руки, я вышла на крыльцо. В сердце снова защемило, когда я посмотрела направо и увидела дом своего соседа. Теперь я ненавидела этот дом даже больше, чем его хозяина, ведь именно он заставил меня узнать такую суровую правду… А-а-а, до сих пор в голове не укладывается, что Андрей мне лгал! Вот так в один миг самый близкий человек стал самым далеким…
Андрей не приходил, на участке его видно не было, и это приносило мне хоть какое-то облегчение — отлично, хоть перед глазами не маячит, и на том спасибо.
Я попыталась сесть за работу, но не смогла написать больше двух строчек. А тут как назло очередная любовная сцена. Я вдруг рассердилась, захотелось с силой стукнуть по клавиатуре и выкрикнуть: «Ну не понимаю я ничего в этой вашей любви! Абсолютно ничего не понимаю!», но вовремя себя остановила — не хватало мне еще на новый ноутбук деньги откладывать!
Осторожно захлопнув крышку компьютера, я взялась было за садовые ножницы и пошла работать во дворе, но вскоре поняла, что это не приносит мне совершенно никакого удовлетворения, да и вообще бессмысленно. Мне вмиг осточертел и этот двор, и мое собственное жилище. Я неуютно повела плечами и поняла, что больше не чувствую себя здесь как дома. Прекрасный дворец обрушился вмиг, как карточный домик.
Тут, как назло, послышался звук трущихся о дорожку шин. Ох, нет, это машина Андрея!
Я поспешно бросила ножницы в сарае и вернулась в дом, нервно шагая из комнаты в комнату. Я не могу больше находиться в этом месте. Ни минуты. Ни секунды.
Опасаясь, что Андрей вновь примется стучать ко мне в дверь, как вчера ночью, я, как пугливый зверек, спряталась на втором этаже. Но он так и не заявился, и вскоре я снова услышала звук шин на дорожке — уезжает на работу. А на работу ли? — пронеслась в голове неприятная мысль. Скорее всего, едет к той, что связана с ним штампом в паспорте…
От этих мыслей мне снова стало дурно. Я вскочила и быстро собрала в сумку все необходимое. Я действовала так поспешно, будто бы устраивала побег. Хотя, наверное, так оно и было.
Вот только куда же мне податься? Я растерянно замерла посреди комнаты — почему-то об этом я совсем не подумала. А вообще, куда угодно, лишь бы подальше отсюда…
Уже через мгновение я уверенно набирала номер Ксюши. Мы ведь с ней теперь подруги, верно?
Ксюша охотно согласилась приютить меня на пару ночей. Я была благодарна ей за это. А еще за то, что она не стала слишком сильно расспрашивать о причинах моего побега из села. Сейчас я просто не могла говорить об этом. Думать и так было трудно, а еще и говорить вслух… Невыносимо.
Перед тем, как отправиться на автобусную остановку, я вошла в детскую. Сердце у меня защемило — мы же здесь делали все вдвоем, как самая настоящая семья… И зачем ему это все было нужно?
Я трепетно провела рукой по рисунку, нарисованному Ирой. Жалко будет терять такую красоту. Почему терять? Да потому, что у меня в голове уже почти сам собой складывался план — дом нужно будет продать, это само собой. Слишком трудно теперь будет тут жить, да и вообще, нужно признать, что мои отношения с домом с самого начала складывались не лучшим образом, — я что-то чинила, а здесь по новой что-нибудь ломалось, — так что, видимо, не судьба.
Грустным взглядом окинув комнату на прощание, я развернулась и стала спускаться вниз по ступеням, больше не оборачиваясь. Больше не войду в эту комнату. Продам дом какой-нибудь молодой женатой паре, желательно, с ребенком. Той, у которой чувства настоящие…
Я шла на остановку, погруженная в свои мрачные мысли. Погодка подобралась прям под стать — небо покрылось тучами, начал моросить мелкий дождик. Н-да, не хватало еще заболеть, — пронеслась мрачная мысль. Хотя, в принципе, все равно…
Мне повезло — когда на улице разразился самый настоящий ливень, я уже сидела в автобусе, охраняемая от непогоды. Пасмурная погода и стресс от переживаний сморили меня, и мне даже удалось немного вздремнуть. Снова везение — я погрузилась в сон без сновидений.
Когда автобус остановился на конечной остановке, Ксюша уже встречала меня на автостанции. Я была рада ее видеть — сейчас мне абсолютно не хотелось быть одной.
— Ох, Ника, что это с тобой? — оглядев меня, встревоженно спросила Ксюша.
Мне вдруг вспомнилось, что я сегодня даже в зеркало не заглядывала. Да-а, видимо, мой видок и вправду оставлял желать лучшего.
— Ты заболела, что ли? — протянула Ксюша.
Я непонятно замотала головой.
— Типа того, — выдохнула я и неуютно передернула плечами — на улице было достаточно холодно, несмотря на лето.
— Пойдем, напою тебя горячим чаем, — Ксюша приобняла меня за плечи, видимо, каким-то образом ощущая мое состояние. Хотя, наверняка у меня все на лице было написано. — И ты мне все расскажешь. Все ведь в порядке? — она проницательно и с какой-то надеждой посмотрела мне в глаза.
Как бы мне не хотелось ее расстраивать, но я отрицательно покачала головой. Ксюша грустно поджала губы, понимающе кивнула и до самого дома больше не задавала вопросов.
Подруга привела меня к себе и посадила в уже знакомое кресло. Рухнув в него, я уставилась в одну точку, обнаружив внутри себя глубокую усталость. Голова вдруг закружилась. Это, наверное, от голода.
Ксюша отлучилась для того, чтобы сделать чай, как и обещала. Вернувшись с подносом, на котором дымились две большие чашки с ароматным чаем, и высилась горка печенья на тарелке, она с удивлением обнаружила, что я нахожусь в той же позе, в которой она меня оставила. Тихонько охнув, она осторожно поставила поднос на стол и медленно осела на диван, с тревогой поглядывая на меня. Я осознавала, что вела себя нечестно по отношению к ней, но сейчас у меня просто не было сил говорить.
Я попробовала выпить чаю. Стало теплее, но, увы, душевные раны ароматной водичкой не залечить.
— Все настолько плохо? — спросила Ксюша. Вдруг ее глаза испуганно расширились. — Что-то с ребенком?
Я поспешно махнула головой — этого мне еще не хватало!
— Я… я скажу… наверное… Не знаю, может, позже, — от каждого слова голос дрожал, я чувствовала подступающие слезы. Только бы не разреветься сейчас перед Ксюшей!
Видимо, она поняла мое состояние, потому что больше ничего спрашивать не стала.
— Как насчет комедии? — тихо предложила она.
Я поспешно кивнула и с благодарностью посмотрела на подругу. Подбадривающе сжав мою руку, Ксюша встала, чтобы включить телевизор.
От комедии веселее не стало, но удалось хоть немного переключить внимание. Я была благодарна Ксюше за то, что она есть у меня, особенно в такой ситуации. Теперь же у меня, кроме нее, вообще никого нет…
