мне некогда! Не отвлекай меня! Быстрее закончу, быстрее приеду, — чеканю в трубку и отключаюсь, чувствуя, как от негодования потряхивает.
Вот гад!
Нарочно, не суечусь: не торопясь, сортирую бумаги, составляя план на завтрашний день, навожу порядок. Все что угодно, лишь бы время потянуть.
— Лика, ты почему не идешь домой? — в дверях появляется Варвара, только что вернувшаяся с переговоров. — Десятый час.
— Сейчас уже, почти все, — убираю последние листы бумаги, окидываю рабочее место придирчивым взглядом и довольно киваю. Вот теперь точно все. Чистота и порядок.
— Слушай, ты не хочешь подработать? — усмехается она, наблюдая за мной.
— Где? — волосы на голове шевелятся, подработку точно не потяну, и так все силы уходят.
— У меня дома, — зевает она и падает на кожаный диван, блаженно потягиваясь. — Мне времени не хватает ни на что. Ты бы прибралась, бельишко у меня погладила.
Сообразив, что она просто шутит, облегченно выдыхаю:
— Запросто! Только позови.
— Договорились, — с серьезным видом кивает она. Варвара педантичнее меня во сто крат, и я уверена, что дома у нее идеально чисто, и все по полочкам.
— Иди уже, — ворчит она, без стеснения растягиваясь на диване.
— А ты что не идешь?
— Илью жду. Они сейчас с Майоровым что-то обсуждают. Я уже ничего не соображаю, поэтому ушла. Пусть сами разбираются.
Услышав про Женю, невольно улыбаюсь, как влюбленная школьница. Мы отлично провели сегодняшний обеденный перерыв. С каждым мигом Майоров мне нравится все больше. Тянет к нему, и я сейчас не про физическое влечение.
С ним хорошо, не покидает чувство надежности, уверенности в нем, в нас. И его разговоры про переезд уже не кажутся чем-то запредельным. Наоборот они успокаивают, рождают в душе сладкое предвкушение. В голове то и дело мысли проскакивают, а что если?
Пока отмахиваюсь, но с каждым мигом они все настойчивее.
— Пожалуй, пойду, — сообщаю начальнице, собравшейся вздремнуть в ожидании мужа.
Она что-то бубнит, умещаясь удобнее, в этот момент утратив все свои черты "железной леди".
На улице меня ждет сюрприз в лице Стаса.
Стоит у машины, привалившись к капоту, ключами раздраженно поигрывает, и хмуро наблюдает за моим приближением.
Не скажу, что обрадовалась его появлению, скорее раздражение горькое проскакивает. Хочется побыть наедине со своими мыслями, помечтать, пройтись неспешно, а тут он нарисовался.
Зачем? Что за всплеск заботы? Или дело совсем не в ней?
— Стас? — подхожу к нему ближе.
— Я тебя просил приехать домой!
— Я этим и занимаюсь, — равнодушно жму плечами.
— Это было больше часа назад, — он злится. Его раздражает моя уверенность в то, что все делаю правильно.
— И что? У меня были дела, которые требовали завершения. Как только доделала, сразу собралась и вышла, — спокойствие, только спокойствие. Я еще тешу себя надеждами провести мирный вечер.
— Это что за дела такие на ночь глядя?
— Распоряжение руководства, — отвечаю коротко, сухо, поглядывая по сторонам. Надеюсь, никто не наблюдает за нашими разборками? Не хочется позориться.
— Тебе не кажется, что твой начальник превышает свои полномочия?
— Начальница, — устало поясняю, — и нет никаких превышений. У меня в договоре прописан ненормированный рабочий день.
— Значит, к черту такую работу, — категорично заявляет он. — Мне надоели твои поздние возвращения!
Значит, ему возвращаться ночью можно, а я должна стремглав бежать с работы домой, надевать передник и ждать его, как манну небесную?
— Это не тебе решать, — сердито огрызаюсь. — Моя работа мне нравится!
— А мне нет! — припечатывает раздраженно. — Или мое мнение не учитывается?
Хочется заорать "да, не учитывается! Можешь идти в задницу со своим мнением!", но голос прерывается.
К нам идет Женя. Сердце ухает вниз, в голове начинает шуметь.
Нет, нет, нет! Не подходи, не смей!
Прожигает взглядом пронзительным, так что укрыться хочется. Непроизвольно делаю шаг ближе к мужу, который ничего не подозревает, продолжая пребывать в праведном гневе из-за моей работы.
Чем ближе Майоров, тем сильнее давит в груди. Ноги наливаются свинцовой тяжестью, голова кружится. Нервно облизываю пересохшие губы, пытаюсь найти внутри себя слова, которые его остановят. И не могу. Беспомощно наблюдаю за приближением катастрофы.
Женя! Женечка, пожалуйста, не надо! Умоляю его отчаянным взглядом. Я не готова, я так не могу.
В обморок бы упасть, чтобы от проблем сбежать, да не получается. Психика у меня на редкость крепкая, спасительная темнота мне не грозит.
Между нами остается десяток метров, и я снова отступаю, жмусь к мужу, по старой привычке ища у него защиты.
Женины глаза блестят угрозой и опаляют яростным огнем.
— Договорились? — с нажимом уточняет муж, а я понятия не имею о чем речь.
Перевожу на него потерянный взгляд и киваю.
— Вот и отлично, — улыбается он.
Похоже, я только что наобещала ему чего-то лишнего. Ладно, с этим потом разберусь. Если выживу.
Прежде чем успеваю сообразить, что происходит, Стас тянет ко мне свои руки и стискивает в объятиях, касаясь губами виска.
Я прямо кожей чувствую, как смотрит Майоров, словно ножи в спину вонзаются. Будто это не Стас, а он имеет на меня все права. Точно плохое что-то делаю, обнимаясь не с тем мужчиной.
Мне хочется оттолкнуть от себя Стаса, но не делаю этого, превратившись в каменное изваяние.
Майоров проходит мимо. Только сейчас понимаю, что он направлялся к своей машине, стоящей неподалеку. Из груди вырывается судорожный вздох, то ли от облегчения, то ли от разочарования.
Мне неудобно из-за этой сцены. Из-за того, что Женя увидел меня со Стасом.
У нас и так все сложно, все только зарождается, и тут такое! Увидеть, как мило общаюсь с драгоценным мужем. Как только сдержался и мимо прошел? Наверное, взгляд мой панический, испуганный остановил. Пощадил, на этот раз, но почему-то кажется, что эта сцена семейной идиллии мне еще аукнется по полной. Ну почему? Почему так все выходит?! Через задницу!
— Поехали домой, — ворчу, отстраняясь
