Я отстегиваю ремень и все равно тянусь к малышке, ощупываю ее и с облегчением выдыхаю, когда понимаю, что та в порядке. Сев обратно, больше не жду потрясений, но именно в этот момент Дым притягивает меня за плечи и впивается губами в мой рот. Коротко, жестко и незабываемо, как и все, что творит.
— И миня! И миня! — скандирует Лиса на заднем сидении, отчего я тоже смеюсь. Мы с Дымом оба, оторвавшись друг от друга, смеемся сдавленно и чуть приглушенно, будто бы нас застали на месте преступления.
Федя опережает меня. Освободившись от ремня, пристегивает мой обратно, перегибается через панель. Он наклоняется к Лисе и с громким звуком целует в лобик под ее аплодисменты. Сигнал светофора переключается на зеленый, сзади стоящие автомобили подгоняют нас вперед, но Дым никуда не спешит. Садится ровно и спокойно продолжает путь.
Уже через десять минут мы въезжаем на подземную парковку. Еще через пару все втроем поднимаемся по эскалатору. В торговом центре, украшенном к Хэллоуину паутиной, тыквами и всякой нечистью с горящими глазами, у Лисы включается моторчик. Едва успеваю ловить ее то тут, то там, но она все равно где-то добывает — безжалостно отрывает и похищает — страшную летучую мышь с кровавыми клыками. Хорошо, хоть ненастоящую. Носится с ней, пугает Дыма, который, хватаясь за сердце, правдиво пугается.
Ну а в магазине стройматериалов Лиса и вовсе превращается в маленького тасманского дьявола. Прыгает от витрины к витрине: то горшок для цветов на голову напялит, то керамического гнома из искусственного сада утащит.
Если честно, я ее такой никогда не видела. Прекрасный маленький ротик вообще не закрывается, болтает с Дымом каждую божию секунду и кажется… Меня вдруг озаряет. Черт возьми, да она смотрит на него влюбленными глазами! Я ежусь, быстро оглядываюсь вокруг, потому что… неужели это так заметно со стороны? Я тоже такая рядом с ним?
Приходится отбиваться от зудящих вопросов в голове, чтобы подхватить Лису за вторую руку и покатать, как она любит. Ну, полюбила с недавних пор. Такими вот качелями и добираемся в отдел обоев и краски.
Мне долго бродить там не приходится. Я быстро определяюсь с цветом, потому что всегда хотела светлую комнату, но во время прошлого ремонта ошиблась с выбором и пришлось довольствоваться темно-серой спальней. Малышка, кстати, тоже сразу находит то, что искала. И, судя по всему, она в корне не согласна со мной. Лиса хватает и таскает за собой ярко-зеленый рулон.
Поначалу это кажется даже забавным, но, когда мы направляемся к кассе, она начинает сильно капризничать, а я — нервничать. Лиса никогда не билась в истерике, требуя игрушки или конфеты, но сейчас максимально близка к этому.
Я пытаюсь держать себя в руках, чтобы не повысить голос. Собираюсь по-взрослому объяснить ей, что такое поведение недопустимо. Раньше она всегда понимала меня, может, и сейчас повезет? Но пока я мечтаю, Дым и тут все разруливает по-своему: просто добавляет чертов зеленый рулон к покупкам и с воодушевлением вручает Лисе после кассы. Дипломат, блин!
— Ты балуешь ее, — злюсь на него, а он в ответ только улыбается. — Обещай мне, что этого жуткого цвета в квартире не будет.
— Как скажешь, — убирая пакеты с покупками в тележку, отвечает мне на ухо.
И вот как на него злиться, если от любого слова этим хриплым тоном по всему телу мурашки бегут?
Мы возвращаемся к главному входу и приземляемся за столик на фуд-корте, чтобы поесть мороженого. И здесь меня ждет еще одно потрясение, потому что моя самостоятельная до дрожи Лиса вдруг с удовольствием кормится с рук Дыма. Я ловлю себя на мысли, что… ревную его к дочери?
Да ну! Тотчас разгоняю весь этот бред в голове. А спустя несколько скучных диалогов с собственным разумом понимаю, что, скорее, ревную к другому. К тому факту, что с Дымом все могло быть, что может быть иначе. К тому факту, что отец Лисы не Дым, а такой конченый человек. Он ведь мог даже после всего попробовать сделать что-то хорошее, попробовать наладить связь с Лисой, а не действовать шантажом и угрозами. Он мог, но не стал.
С наслаждением и легкой грустью слежу за двумя самыми дорогими мне людьми, когда вдруг замечаю резкую перемену в настроении Феди. Он пытается скрыть это, но явно напрягается, хмурит брови. Глазами так и возвращается в сторону магазинов, будто увидел там что-то или… кого-то. Он продолжает болтать с Лисой, но уже не попадает в такт ответами.
Мне интересно, я пытаюсь проследить его взгляд. Выходит не сразу, но все-таки нахожу чуть поодаль девушку, на которую смотрит. Красивую, молодую, яркую. На высоких каблуках и в кожаных штанах, подчеркивающих шикарную фигуру. Она обнимается с мужчиной гораздо старше нее, а тот… Тот держит в руках многочисленные пакеты с названиями дорогих брендов и, не стесняясь окружающих, развратно целует ее в шею и губы.
В любой другой момент я бы отвернулась — не люблю подглядывать, не мое это дело. Наверное, в любой другой, но не сейчас. Сейчас мне слишком интересно, почему ими так заинтересовался Дым. Это его бывшая девушка? Или кто она ему? Я ведь ничего не знаю о прошлом пожарного, а у взрослого мужчины оно определенно есть.
— Ты знаешь эту девушку? — слетает с языка, прежде чем успеваю подумать. И откуда такая смелость?
Но пусть лучше так. Я выдыхаю с вопросом. Лучше узнаю сразу, чем буду ломать голову и страдать.
— Да, — без лишних отговорок отвечает Дым. И это короткое «да» больно колет под ребра, как ни пытаюсь скрыть. — Это Ника, невеста Дэна. Была его невестой, — сам себя поправляет он.
В тот же миг я откровенно жалею, что спросила. Вспоминаю, как Фед переживал, как корил себя за то, что несправедливо отнесся к ней, когда те собирались пожениться. И пусть он все же оказался прав в суждениях, вижу, что убедиться в этом ему не очень приятно. Немудрено, если даже мне смотреть противно. И месяца ведь не прошло.
— Как ребята справляются? Без него?
Я специально не спрашиваю, как справляется он. Дым не будет открыто говорить о своих чувствах — уже уяснила.
— Пытаются жить дальше, — произносит куда-то в пустоту и опускает баночку с мороженым на стол к недовольству Лисы, которая тем временем втихую продолжает налегать на шоколадную присыпку уже самостоятельно. — Но не проходит и дня без историй с его участием или каких-то дурацких приколов. Особенно Макс любит вспоминать. Мы помним о нем.
В отличие от нее, — сквозит между строк, хоть и не произносит вслух.
Домой мы возвращаемся в тишине. Лиса, утомившись, тихо сопит в автокресле, которое Дым, по его словам, одолжил на время у друга. Вот только усаживая дочь, я заметила неоторванную бирку на внутренней стороне. Федя перестанет меня удивлять?
Перед сном Лиса еще немного чудит, когда Паулина завозит на ночь Пони. У нее свидание «с продолжением», как она заявляет Дыму, который отчего-то фыркает ей в ответ. Черт, я его уже и к Паулине ревную, точно с ума сошла. Когда это началось, а? И закончится ли вообще?
Хотя, если быть совсем уж честной, я немного злюсь на его подругу. Здороваюсь как обычно, но быстро исчезаю с горизонта. Знаю, что Павлина невиновата, что не хотела этого, но ведь именно из-за ее видеозаписей Матвей нашел нас с Лисой. Вслух я, конечно, ничего не говорю, но это не мешает мне злиться под нос.
Я прячусь на кухне и завариваю себе чай. Не замечаю, как Лина уходит, а Лиса, катаясь по полу на пару с собакой, разгребает коробку с наградами Дыма. Зато уже скоро заслушиваюсь, когда он подробно рассказывает, какая и за что вручена.
Его голос звучит так обыденно, хотя ему определенно есть чем гордиться.
— Эту «За спасение погибших» я получил лет семь назад, когда ездил в командировку и тушил с парнями очень сложный верховой пожар, — объясняет ей, как взрослой, пока Лиса молча сидит у него на коленях и слушает с открытым ртом. — Мы тогда отстояли деревню, — говорит чуть веселее, и Лиса, прочитав эмоции, тоже радуется.
Малышка быстро начинает зевать, и, когда Дым вместе с Пони переносят задремавшую Лису наверх, я сама сую любопытный нос в сокровищницу. Перебираю награды, читаю названия. Глаза разбегаются, даже слезы проступают от чего-то. Здесь же столько спасенных жизней! Столько опасности, сил и самопожертвования! Дым изо дня в день служит на благо других. Он совершенно потрясающий человек. Мужчина.
