речь? – окончательно вспыхиваю. В голове полнейший бардак. Странные картины очень отчетливо лезут на ум, где в главной роли он становится отцом моего… второго. Хочу тряхнуть головой, чтобы сбросить наваждение, но Вит слишком крепко держит меня.
– Пусть смотрят…
В следующий момент его губы резко накрывают мои и все, что происходит дальше похоже на сон. Вит целует меня с какой-то одержимостью, как будто я глоток кислорода, а он утопающий… Но я не могу ответить ему тем же, расслабиться. Не позволяю мозгу перестать работать и забыть то, что кричала мне вслед Ирма. Я не хочу иметь статус подстилки.
Скопившиеся слезы начинают стекать по щекам и Одинцов, конечно же, чувствует это. Он перестает терзать мои губы и смотрит на меня ошалелым взглядом.
– Черт… прости… я идиот…
Отворачиваюсь, поспешно вытирая ладонью слезы. Я сама запуталась в себе. А Виталий, кажется, запутался еще сильнее.
– Арина, я перегнул палку. Не обижайся, прошу. Не знаю, что на меня нашло. Я больше не буду… обещаю. Ты веришь мне? – в голосе полнейшее отчаяние.
– Ладно… Идем.
– И не думай, пожалуйста, о том, что сказала Ирма. У нее психоз. Нужно показать ее врачу. Она не навредит ни тебе ни сыну, клянусь.
Оставляю его слова без ответа. Опускаю глаза, чтобы не видеть заинтересованных взглядов персонала клиники.
День с ребенком проходит без потрясений. Отлучаюсь только на обед, доставленный курьером. Из-за загрузки и прибывшей очередной проверки Виталий заглядывает к ребенку всего пару раз. И при этом не знаю, как себя вести. Одновременно хочу видеть его рядом, и в то же время стесняюсь и побаиваюсь этого напора, с которым он накинулся на меня утром. Губы до сих пор помнят его отчаянный поцелуй.
– Арина, я хотел бы отвезти тебя домой, но очень занят. Прости… И пожалуйста, напиши, как доберешься, – ближе к вечеру вижу его с кофе в руках, пробегающего мимо. Он говорит тих, будто бы извиняясь. Между нами повисает неловкая тишина.
– Ты и не должен меня возить. Я сама доберусь без проблем.
– Хорошо, – кивает.
– Какой стакан по счету? – не удерживаюсь, спрашиваю, косясь на дымящийся напиток в его руках.
– Не знаю… – растерянно пожимает плечами.
– Много кофе вредно, как врач ты должен понимать…Ел что-нибудь кроме этого?
Вит смотрит на меня удивленно и даже останавливается, хотя собирался уходить.
– Печенье…
– Ясно. Иди сюда, – киваю в сторону палаты.
– Я бы очень хотел… но меня в кабинете ждут… – опять оправдывается.
– Ага. На секунду. Потом беги куда нужно.
Виталий снова расплывается в улыбке и меняет маршрут, прямиком к палате, но я останавливаю его у столика медсестры.
– Подожди. Вот, – вытаскиваю из ящика порцию роллов. – Мне оказались лишними… Тебе, конечно, надо таких штук пять, чтобы утолить голод, но все-таки. Съешь, пожалуйста, как выдастся минутка.
– О… Спасибо… Не ожидал.
– А теперь можешь идти.
– Сейчас одним глазком посмотрю… – с коробочкой под мышкой, заглядывает в палату.
– Иди, Вит… Тебя ждут. А он, в отличие от папы, хорошо покушал и теперь спит, – бормочу, сама не отдавая отчета в том, что назвала его папой. Вит поворачивается ко мне и одаривает странным взглядом. Как будто борется с собой.
– Теперь папа тоже сможет перекусить. Спасибо маме…
Между нами снова повисает пауза. Дышать становится тяжелее. Не знаю, куда деть руки и глаза.
– Хорошего вечера, мне надо бежать. Не забудь прислать СМС, – сглаживает неловкость Одинцов и кинув взгляд на ребенка, поспешно уходит. Оставляет меня со странным ощущением где-то в области солнечного сплетения. Прижимаю туда ладонь и делаю несколько глубоких вдохов. Раньше я такого не чувствовала.
Еще немного сижу у колыбели. Есть соблазн остаться здесь. Но нянечки упорно выгоняют меня домой.
– Иди, еще насладишься бессонными ночами. Скоро выпишут вас, вот увидишь.
– Ладно… спасибо вам, – соглашаюсь и бреду на метро. Сегодня тепло и есть смысл прогуляться. На свежую голову лучше думается. Мне предстоит найти временное жилье. Сейчас и займусь.
Сохраняю несколько номеров арендодателей, втайне надеясь, что бабушка Наиля забудет о случившемся. Но мои надежды терпят поражение.
– Арина, ты собрала вещи? – угрюмо смотрит на то, как я отмываю сковороду от ужина.
– Мне нечего собирать. Пакет с одеждой и все…
– Напоминаю, что в среду приедет внучка. Не забудь белье за собой выстирать и комнату прибрать.
– Да, конечно, – сдерживаю тяжелый вздох. Значит, и правда пора съезжать.
Договариваюсь посмотреть квартиры. Мне попадаются риелторы, впрочем, не удивительно. В связи с тем, что вопрос с жилплощадью нужно решить как можно скорее, жертвую драгоценными минутами с ребенком в угоду выбору квартиры. Это занимает так много времени, что в середине дня мне звонит Виталий. А я вспоминаю, что забыла ему написать сообщение. Просто заснула.
– Арина, ты где?
– Езжу по делам…
– Сегодня не приедешь в клинику?
– Очень хочу, но не знаю, во сколько освобожусь… Незапланированный форс-мажор.
– Тебе нужна помощь?
– Нет, спасибо… Как там малыш?
– Скучает и требует маму.
– Я сцеживала молоко…
– Знаю. Не беспокойся, он сытый. Просто… я волнуюсь.
– Не стоит. Молока хватит на несколько дней вперед.
– Дело не в этом. Я волнуюсь за тебя.
– Арина Романовна, едем смотреть следующую квартиру? – слишком громко отвлекает меня риелтор. Не очень хорошо, если Виталий узнает о моих проблемах.
– Да, иду, – киваю. – Вит, прости, я перезвоню позже.
– Хорошо, – сухо говорит он и отключает вызов.
Так проходит еще несколько дней. Среда неумолимо приближается, а вопрос с квартирой так и не решен.
Вновь оказывается, что с маленьким ребенком не селят. Даже мои уговоры, что мы съедем раньше, чем он начнет рисовать на обоях не дают своих плодов. Риелторы разводят руками и предлагают заоблачные варианты с неподъемными ценами.
В полной растерянности приезжаю в клинику после очередной встречи с агентом.
По пути в отделение сталкиваюсь с Одинцовым. Кажется, он меня ждал. А может, я просто нафантазировала себе это.
– Привет… – преграждает мне путь.
– Привет. Я к ребенку.
– Понимаю. Ты сегодня поздно. Как и все последние дни, – скрещивает руки на груди.
– Не смогла раньше, – опускаю глаза.
– Арин. Давай поговорим. Пожалуйста, – берет меня за руку и тянет в сторону кабинета. На глаза попадается хозяйственное помещение, где мы с ним целовались и ощущение дежавю накрывает с головой. – Ты не заболела? Как себя чувствуешь?
– Нет. Все нормально.
– А почему щеки такие красные?
Могла бы я сказать почему, но ни за что не решусь.
– Арина?
– Это румянец с мороза.
– Уверена?
– Да.
– А почему приходишь так поздно?
Молчу.
– Ты устроилась на работу? Поэтому такая уставшая?
– Нет, – слишком активно качаю головой. Теперь
