Глава 25
Макар
До конца недели стараюсь избегать малышку. Если завижу в толпе студентов тёмную макушку с гладкими волосами, тут же сворачиваю, чтобы с ней не пересечься. Потому что стоит её заметить, как в груди тут же поднимается волна ревности, ярости, страсти и желания. Но ревность превыше всех чувств. Намного выше. И я знаю, что в таком состоянии к ней лучше не подходить. Потому что я доведу девчонку до слёз. А, как оказалось, видеть, как она плачет или даже слышать, слишком больно. Поэтому, единственное разумное решение — избегать девчонку.
Так и сейчас, я просто сбегаю с пары Вишняковой, чтобы не мучиться. Потому что сидеть я буду напротив Насти. Иначе никак. Решаю заехать к бабуле, по пути купив её любимый торт и цветок орхидеи, бабушка всегда была от них без ума. Без машины было жутко неудобно и непривычно. Но я признал своё поражение. Машина теперь принадлежит Жмуркину. А моего заработка и тех денег, которые родители регулярно присылают, пытаясь компенсировать своё участие в моей жизни, хватит на две навороченные тачки. Вот только настрой не тот, чтобы за новой машиной ехать.
Надо будет малышке на свадьбу подарить тачку.
Тряхнул головой. Полагаю, что спешу с выбором подарка девчонке и планированием нашего совместного будущего.
Войдя в дом насторожился. Слишком тихо.
— Ба, ты дома? — крикнул и напряг слух.
Окинул коридор взглядом. На вешалке весит бабушкин любимый кардиган и на пороге её туфли. Сбросил обувь и поспешил на кухню. Горшок выпал из рук, когда увидел бабулю, лежащую на полу. Бухнулся на колени и первым делом проверил пульс. На автопилоте вызвал бабушкиного врача. Перенёс женщину на диван в зал. Встал, чтобы принести стакан воды, когда на ледяной от пережитого ужаса руке сомкнулись теплые сухие пальцы.
— Макарушка, — тихий голос. — Сильно испугался?
— Ба, — снова на пол плюхаюсь на колени и лбом в живот бабули утыкаюсь, — я думал… — предпочитаю не озвучивать свои мысли.
— Ещё есть время, мой хороший, чтобы нам побыть вместе, — бабушкины заботливые руки ерошат волосы.
— Я Дмитрия Юрьевича вызвал. Он через пятнадцать минут будет. Тебе воды принести? — поднимаюсь, пряча дрожащие руки в задних карманах джинсов. Ненавижу показывать свою слабость.
— Чай с лимоном, — улыбнулась ба слабо. Губами коснулся её горячего лба. Накинул плед и молча пошёл на кухне. Пока чайник грелся кусал кулаки, чтобы ба не услышала мою слабость. Мужики не плачут. Не плачут до тех пор, пока не осознают, что самые дорогие люди покидают этот мир. Всадил кулак в дверцу шкафа, снимая её с петель. Почему ба? Почему она? Я потерю деда с трудом пережил. Бабушка и дед заменили мне родителей. Они были рядом столько, сколько я себя помню. Закрывали взгляд на мои промахи, терпеливо поясняя, как и что нужно делать. Ни разу я не получил ремня. Только один раз дед дал мне подзатыльник, когда в двенадцать лет я бабушку обозвал. Для деда ба была неприкосновенной. Он с неё всегда пылинки сдувал. Вот только умер он раньше. Совсем не так, как они хотели. В один день, как в глупых детских сказках.
Так, может, и бабушкино время пришло? В загробную жизнь я не верю, но я же вижу, что она тоскует по деду каждый день. И с каждым днём тоска становится сильнее.
Тряхнул головой, отгоняя невесёлые мысли. Налил чай в любимую кружку ба и вернулся в комнату. Даже не услышал, что пришёл доктор, который сейчас тихо беседовал с бабушкой.
— Здравствуй, Макар. У Марьи Остаповны показатели остаются на месте, просто, как выяснилось, твоя бабушка слишком переживает из-за предстоящей свадьбы.
— Лекарства нужно какие купить? — хмуро спросил я, отдавай чашку облокотившейся на подушки ба.
— Единственное лекарство — покой и свежий воздух, — пряча стетоскоп в свой чемоданчик.
Я кивнул и повернулся к ба, когда Дмитрий Юрьевич покинул комнату.
— Марья Остаповна, по какому поводу ты переживаешь?
— Не злись, Макарушка, — улыбнулась заискивающе ба. — Для меня ваша с Настюшей свадьба даже важнее моей собственной. Ты же знаешь, как я люблю тебя. И знаешь, как желаю тебе счастья.
— Ба, мы даже ничего толком не обсудили с Настей, — сажусь на пол рядом с диваном и облокачиваюсь на него спиной.
— Да? — разочарование в голосе. — А я уже ресторан сняла. И платье заказала.
— Ба!
— Прости, Макарушка, — треплет по макушке и тихо смеётся. — Поеду на выходные на дачу. Не присоединитесь с Настюшей ко мне? Хочу провести с вами время напоследок.
— Бабушка, — рычу я.
— Молчу, мой родной. Так что скажешь?
— Думаю, что присоединимся, — сердце начинает стучать в горле от этой мысли. — Если у Насти дел никаких срочных не будет.
— Хорошо, — удовлетворённо выдыхает бабуля. — Я пойду посплю, а то голова ещё кружится.
— Я отнесу, — подхватил ба на руки и направился на верх.
— Хи-хи, — по-девичьи рассмеялась бабуля. — Сто лет меня красивые мужчины на руках не носили.
— Спасибо за комплимент, ба, — рассмеялся глухо.
— Для меня ты всегда был самым чудесным мальчиком, — ласково говорит бабуля, когда я ставлю её возле кровати. — Как только родился и мне тебя на руки дали, — в её глазах собираются слёзы.
— Я тоже очень тебя люблю ба. И тебя, и деда. Мне тоже его очень не хватает, — улыбаюсь тоскливо. — Его хмурого взгляда исподлобья, когда накосячу. Его голоса. И наших игр в шахматы. Кажется, детство ушло с его смертью, — ба всхлипывает и закрывает лицо руками. — Прости, бабуль, не хотел напоминать.
— Ничего.
— Если что, зови. Или звони, я прибегу.
Ба кивает, и я покидаю комнату.
Макар
На следующий день выловил Настю в коридоре. Сначала застыл, когда увидел её. потому что по темечку ударило осознанием того, что я чертовски сильно, просно пизд*цки сильно. Вроде не видел её лица и фигурку вблизи всего пару дней, а кажется, что целую вечность. И я вновь залипаю как ненормальный на её сочных полных губках. На её бездонных глазах. На её ладной фигурке. А потом нагоняю девчонку, осторожно придерживая малышку за локоть, когда она проходит мимо со своей подругой.
