тягуче медленно, ему только медленной эротичной музыки не хватает.
Я сглатываю, не знаю, откуда взявшуюся слюну, и жадно смотрю на Женю. Наконец-то с рубашкой он разобрался, и откинул ее в сторону, и взялся за брюки. С ремнем то мы ранее справились, но вот он расстегивает пуговицы, звук молнии, и брюки соскальзывают с его бедер. Это самое эротичное, что я видела в своей жизни, идеальный мужчина, с охринительной фигурой, и с недетским возбуждением, и все для меня единственной.
Протягиваю руку и прикасаюсь к нему, провожу подушечками пальцев по идеальному прессу, чувствую, как он напрягается. Замирает и следит за моей рукой, не шевелится, ждет дальнейших моих действий. А я сама не знаю чего хочу. Хочу его всего, трогать, прикасаться, ощутить. Провожу пальцем по резинке боксеров и засовывая палец за ее край и тяну их вниз. Мне открывается прекрасный вид на возбужденный член, который так и ждет, что бы его потрогали. И я трогаю. Он такой шелковистый, нереально нежная кожа. Я глажу и кайфую, так увлекаюсь, что не обращаю внимание на Женю, а когда поднимаю на него глаза, то читаю в его глазах такое возбуждение, которое никогда не видела. В них бушует, что-то животное, хищное, древнее.
– Все, не могу больше,– практически рычит мой босс, и нависает надо мной.
Я отползаю дальше на диван, а Женя нависает и дальше надо мной, когда в какой-то момент не оказывается у меня между ног, а куда делись трусики? Как они оказались у Жени в руках? Ладно потом выясню, не до того сейчас.
Мгновение и член, который я только, что с таким трепетом трогала и наглаживала, входит в меня, а меня выгибает от удовольствия. Чувствую все, его толщину, четко выпирающую головку, каждую венку. Все это скользит во мне и возбуждает, хочется не стонать, а кричать. И я кричу, от удовольствия и эмоций, которые меня переполняют, они выплескиваются из меня, бьют через край.
– Я люблю тебя!– практически кричу, и чувствую, как кончаю, растворяясь в ощущениях и неге, что разливается по венам, отправляя меня на небеса блаженства.
Евгений
Лежим на диване, крепко обнимаю Алину, которая нежится в моих объятиях. Она призналась мне в любви, но осознанно это было или на эмоциях. Ох, как же не хочется нарушать эти минуты умиротворения, но знать ответы мне нужно.
– Я тоже тебя очень люблю,– тихо говорю и глажу прижавшуюся ко мне матрешку по волосам.– Давай жить вместе.
– Мы и так живем вместе,– тихо говорит Алина, выписывая пальчиком узоры на моей руке.
Я переворачиваюсь и подминаю Алину под себя, мне нужно видеть ее лицо, разговаривать с затылком не очень то удобно. Алина прячет глаза от меня, а я хочу видеть все, что у нее в душе, это важнее слов.
– Давай поженимся,– вдруг говорю я, и сам обалдел от этих слов. Честно, я сам не ожидал, что скажу это, но сказав, понял, что хочу этого. Не просто жить вместе, засыпать и просыпаться с ней, а хочу знать, что она моя, потому, что не вижу рядом другую женщину рядом с собой, не хочу видеть. Пусть решение и было каким-то скоропалительным, но оно верное, я чувствую. Самое верное и самое правильное.
Алина от удивления прекращает прятать взгляд, пристально смотрит мне в глаза.
– Ты шутишь?– задает она резонный вопрос.
– Нет, я хочу быть с тобой всегда, я люблю тебя. Я не представляю никого рядом, я не хочу никого представлять рядом с собой. Хочу заботиться о тебе, радовать тебя, целовать и обнимать только тебя. Меня никогда так не накрывало, я не могу быть далеко от тебя, хочу всегда тебя видеть рядом, чувствовать тебя. Прости за такое сумбурное признание, я не готовился,– заканчиваю свою речь и улыбаюсь. Алина, не отрываясь, смотрит на меня, в глазах мелькает недоверие, сомнение, эти эмоции сменяются нежностью и теплотой. – В конце концов, я хочу от тебя дочь, с такими же румяными щечками, бездонными глазами и пшеничными волосами,– целую Алину в ее многострадальный носик, очень аккуратно и бережно, а она блаженно закрывает глаза, берет мое лицо в свои ладошки и сама меня целует, но уже не так целомудренно. До ужина руки видимо так и не дойдут, но я ни капельки не жалею, надо утолить другой голод. Да и убедить в искренности своих чувств нужно.
**************
К ужину мы приступили глубокой ночью, уставшие, но такие счастливые.
Алина хрустит своим салатом, а я наслаждаюсь мясом, хоть и остывшим, но безбожно вкусным.
– Завтра поедем за кольцом,– говорю, тщательно пережевав кусок сочного мяса.
– Каким кольцом?– всполошилась Алина, отвлекаясь от своего козлиного салата. Я беру, и отрезаю большой кусок от запеченной буженины и перекладываю его на тарелку Алины, поверх салата.
– Если хочешь хрустеть своим салатом, сначала съешь мясо,– строго говорю. -И никаких возражений,– добавляю, а Алина вздохнув, так ничего мне и не ответив, отрезает кусочек мяса и начинает есть. – Вот, так то. К вопросу диеты я не хочу возвращаться, ты ешь нормально и полноценно, а не как коза на лугу, одной травой питаться. Я люблю тебя с этой фигурой, и я категорически против, что бы она менялась, максимум во время беременности,– Алина, закашлялась и схватила стакан с водой запить мои слова. – Ты так и будешь молчать?
– Я не знаю, что сказать. Про диету я поняла, но хотела бы придерживаться здорового питания,– говорит Алина, а сама ждет моей реакции.
– Ты давай не забалтывай меня, обещай, что никаких диет, поедания одной травы или голодовок,– давлю на девушку.
– Хорошо,– без видимого энтузиазма отвечает Алина. – Так про какое кольцо ты говорил?– переводит тему девушка, хитрюга.
– Как какое, я же замуж тебя позвал, при этом обычно кольцо дарят,– усмехаясь, говорю, старательно пережевывая мясо, хотя уже наелся, но надо было чем то себя занять, так как понимал, что ответа то она не дала.
– Но я же еще не ответила,– лукаво посматривая на меня, говорит матрешка.
– Ты не хочешь за меня замуж?– задаю в лоб провокационный вопрос.
Вижу, что такая постановка вопроса не нравится Алине, здесь как бы нет возможности уйти от ответа, нужно что-то отвечать категоричное.
– Хочу,– говорит она вздыхая. – Только мы же только встречаться начали, и сразу ты жить позвал, а сейчас и замуж. Я чувствую себя не совсем уверенно, ты будто гонишь меня вперед,– тихо говорит Алина, и снова на меня не смотрит.
– Ну, раз ты
