в комнату.
Я же смотрю на его крепкую шею и закусываю губу.
Дикое желание пройтись по ней языком накрывает меня с головой. Сейчас, когда он так близко я ощущаю это каждой частичкой своего тела: сердце громко стучит отдавая в виски, грудь болезненно ноет, ног я вообще практически не чувствую, даже боль отошла на второй план.
Хочется руками закопаться в его шевелюру, пробежаться пальцами по широкому торсу.
Кажется я схожу с ума.
Я вовремя одёргиваю себя когда Макс отпускает меня на кухонный стул. Он кажется тоже тяжело дышит.
Наблюдаю как расширяются его зрачки и он проходится руками по своим волосам. Сейчас он смотрит с желанием, я чувствую это на расстоянии настолько сильно, словно все что происходит со мной, происходит и с ним.
Слышу как надрывается мой телефон и хочу уже подняться, как Макс кладёт свою широкую ладонь мне на плечо.
— Сиди я принесу.
Он приносит мою сумку и подаёт мне. На экране загорается Кирино лицо и я беру трубку.
— Мама, мама, я сегодня настоящую лошадь видел, — кричит надрывно Рома, я же поднимаю глаза на Макса и замираю.
Он смотрит своими демонскими глазами на меня и я вижу как он хмурится.
— Дорогой, я приеду домой и ты мне все расскажешь, — говорю это в трубку и мне кажется что я слышу не свой голос.
Макс все также продолжает прожигать во мне дырку, когда я кладу трубку.
— Он сказал мама, — его голос сейчас резок и я от неожиданности вздрагиваю.
— Он сказал мама, — повторяет он, как будто разговаривает сам с собой.
Я начинаю судорожно соображать как выйти из этого тупика. Мне даже кажется что я слышу скрежет его зубной эмали, когда он снова впивается в меня своим жгучим взглядом.
— Почему ты скрыла что у тебя есть ребёнок? И кто его отец?
— Ты его не знаешь, — говорю это и встаю со стула слегка пошатываясь. Я стою и чувствую как от волнения трясутся мои руки, ноги подкашиваются от дикого волнения и страха.
Он подходит ко мне и его пальцы сжимают мою шею.
— Кто его отец? Говори.
Сейчас его голос напоминает мне дикое рычание зверя. Он надавливает на мою шею сильнее, но я не чувствую боли, лишь недостаток кислорода.
Я лучше умру сейчас здесь, чем лишусь своего сына.
Этот ублюдок никогда не узнает кто его отец.
Кислород заканчивается и голова начинает мутнеть.
Я все так же с побелевшим лицом смотрю на этого зверя и чувствую как одинокая слеза стекает по моей щеке.
Макс резко убирает руку и хватает себя за волосы, я же начинаю усиленно дышать насыщая кислородом легкие.
Он отходит на два шага назад разворачивается и со всего маху бьет рукой в стену.
От громкого звука и напряжения меня начинает трясти ещё больше.
Громкий звук от последующего удара заставляет меня отшатнуться.
— Вадим, — кричу дрожащим голосом, — успокойся, Вадим его отец.
Ника
Я сижу в машине около своего подъезда и как загнанный кролик вжимаюсь в кресло.
Я не могу противостоять ему.
Он открывает дверь с моей стороны, и я прихватив туфли и сумочку смотрю на его плотно сжатые губы.
Одним резким движением он выхватывает туфли из моих рук и с силой кидает их на асфальт позади себя.
— Тебе они больше не пригодятся, — грубо излагает он.
— Я сама дойду, уезжай, — говорю ему и пытаюсь выпрыгнуть из машины.
В данной ситуации я готова ползти до подъезда, лишь бы он уехал, далеко и надолго и не влезал бы так бесцеремонно в наш тихий мирок.
Я как кошка, готова вцепится ему в глотку.
— Отпусти меня, — кричу ему, но он не слышит.
Берет меня на руки и несёт к двери.
Жмет звонок домофона, и эти длинные гудки отдаются эхом в моей голове.
Проходит каких то пять секунд, которые мне кажутся вечностью.
Этот придурок даже номер квартиры запомнил.
Слышу голос Киры раздающийся в трубку:
— Кто там?
Хочу закричать что бы она не открывала, но понимаю что это ни к чему не приведёт.
Он в любом случае рано или поздно увидит Ромку.
— Открывай это Ника, — шепчу осипшим голосом.
— Рома, встречай маму, — кричит Кира прежде чем нажать на кнопку.
Макс дергает на себя дверь и несёт меня на второй этаж.
Я цепляюсь руками в его рубашку мёртвой хваткой.
Кира открывает дверь, отходит в сторону и я смотрю на застывшее выражение страха на ее лице.
Макс осторожно отпускает меня на пол и начинает оглядываться.
Замечаю как Рома сжимая медведя в руках с любопытством смотрит на Макса.
Макс застыл и не шевелится.
На мои глаза наворачиваются внезапные слёзы, и я прохожусь рукой по лицу что бы стереть их.
Надежда на то что он не увидит свою маленькую копию в ребёнке с каждой секундой покидает меня.
Ну почему он не похож на меня?
Почему все в его лице, это отражение этого хмурого мужчины, который стоит и боится сделать шаг.
Первой очухивается Кира и подойдя к Роме, берет его за руку и тащит в комнату.
Всё-таки она слишком привязалась к нему, вижу это по ее трясущимся рукам и нервным движениям.
— Стоять, — Говорит Макс.
Кира замирает и Рома почувствовав свободу вырывает свою руку из ее хватки.
Прижимая своего медведя он бежит ко мне и я подхватываю его на руки, чувствуя как этот непоседа вертится на моих руках.
Макс подходит к нему и треплет его за волосы.
— Привет я Максим, друг твоей мамы, а тебя как зовут? — Даже подобие какой-то улыбки искажает его лицо.
Рома смотрит на него с интересом. Протягивает руку и Макс осторожно сжимает его маленькую ладошку.
— Ломан Максимович, — шепелявит он гордо.
Макс
Постепенно притупившееся от шока сознание начало проясняться. Я смотрел на мальчишку, что она так крепко прижимала к груди и воспоминания откинули меня на много лет назад.
Мать сидит у камина и на ее волосах я вижу отблески от огня.
Мне двенадцать, и я как заворожённый смотрю на альбом в ее руках.
— Макс, смотри тебе тут три с небольшим, — улыбается она.
Я смотрю на фото и вижу черноволосого мальчика, который сжимает в руках игрушечного робота.
Как давно это было?
С тех пор как не стало моей матери я ни разу не открывал этот фотоальбом, сейчас же глядя на ребёнка в ее руках я отчетливо вспомнил этот снимок: те же глаза,
