если я опоздаю и он вывезет Еву заграницу? Нет, нельзя об этом сейчас думать! Я как раненая волчица, хочу выть и рвать зубами все живое от страха и бессилия за своего детеныша.
Да почему же такси так медленно едет? Хочется выскочить и бежать. Адреналин бьет по мышцам, заставляя меня двигаться. Бить или бежать!
Я выбираю бить! Ну подожди, мерзавец, я все равно доберусь до тебя. Я порву тебя в клочья, вырву твое подлое сердце из груди.
Я с усилием делаю вдох и выдох, еще раз, и еще. С трудом выравниваю дыхание.
Спокойно, Василиса, спокойно. Тебе сейчас нужна холодная голова!
Я выскакиваю из машины и мчусь к дому, к своему бывшему дому, в этот раз я абсолютно не обращаю внимания на сад, не до этого.
Стучу в закрытую дверь, за дверью тишина! Неужели…Нет-нет, я знаю, я чувствую, Ева здесь. Мне слышится слабый плач, я изо всех сил прислушиваюсь, стараюсь уловить малейшие звуки. Определенно, в доме кто-то есть, но не открывает. Я оглядываюсь вокруг, вижу в углу на террасе кочергу, не знаю что она здесь делает, но это мне на руку, какое — никакое оружие.
— Открывай, сволочь, сейчас полиция приедет! — колочу в дверь кочергой изо всех сил.
За дверью раздается шорох, дверь распахивается и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не пустить кочергу в ход
Василиса…
Дверь распахивается и мне с трудом удается сдержаться, чтобы не треснуть Снежану кочергой по ее тупой, крашеной башке.
Я отодвигаю ее в сторону и прохожу в дом, сразу иду в гостиную. Там на диване сидит мой бывший муж, с бутылкой пива в руках.
Давно ли он начал пить? Славка всегда очень трепетно относился к своему здоровью, придерживался правильного питания, ходил в спортзал.
Сейчас передо мной сидит неопрятный, небритый мужик в мятой рубашке. Видимо Снежана не очень-то утруждалась в заботе о любимом.
— Где Ева? — спрашиваю я.
— У меня, — он поднимает на меня мутный взгляд, пожимает плечами.
— Верни мне дочь, — требую решительно, без своей малышки я отсюда не уйду.
— Не верну, — отвечает он.
— Это теперь наша дочь… — вмешивается Снежана.
— Не лезь, вон своих рожай, — я киваю на ее уже хорошо заметный живот.
— И рожу, и у нас со Славочкой будет большая, дружная семья, правда милый? — она подходит к Славке и усаживается рядом, взяв его под ручку.
Замечаю как его передергивает, он кривится, словно у него заболели все зубы разом. Снежана же наоборот, довольно улыбается, поглаживая себя по животу.
Меня трясет от злости, я готова вцепится им в глотки и задушить собственными руками, но понимаю, что злость мне сейчас плохой помощник. Нет ничего проще чем посадить меня в тюрьму за нападение и спокойно лишить прав на мою доченьку. Вероятно этого они и добиваются, нельзя вестись на провокации.
— Чего ты хочешь? — я намеренно обращаюсь только к Славке. Может эта дура Снежана поймет наконец-то, что лезет не в свое дело.
— Хочу чтобы моя дочь жила со мной, — он мерзко ухмыляется. Сволочь.
— Нет, этого ты не хочешь, тебе наплевать на дочь.
— Откуда тебе знать, что он хочет? — опять Снежана встревает.
От ее визгливого голоса в ушах начинает звенит, голова раскалывается от боли.
— Да заткнись ты! — не выдерживаю я, — я не с тобой разговариваю.
— Слава она затыкает меня в собственном доме! — верещит Снежана.
— Заткнись! — вдруг злобно кидает он ей, — выйди!
У незадачливой любовницы глаза лезут на лоб, она тупо смотрит на Славку.
— Выйди, — уже спокойнее повторяет он.
Снежана вскакивает и громко топая выходит из комнаты.
— Покажи мне Еву, мне нужно убедиться, что с ней все в порядке.
— С ней все в порядке…она с няней.
Ну хоть так, надеюсь эта няня умеет обращаться с маленькими детками.
— Ты же понимаешь, что она грудничок, я ей нужна, отдай мне ее. Я не буду подавать на алименты, я позволю тебе видеться с ней сколько захочешь. Верни мне Еву, ей плохо без меня, это же и твоя дочь тоже, зачем ты ее мучаешь — пытаюсь убедить я мужа, отчаянно надеясь, что хоть капелька человечности у него осталось.
— Условия все те же, возвращайся ко мне и живи здесь с дочкой. — заявляет Слава.
— Ты что, дурак совсем? Как после такого я смогу с тобой жить? Да и зачем? А Снежану беременную куда денешь? — удивляюсь я.
— О Снежане не беспокойся, я разберусь. Можешь переезжать хоть сегодня.
— Это невозможно! — кричу я.
— Почему? Будем жить как раньше, если хочешь я могу спать в другой комнате. Только возвращайся, Вась, мне без тебя плохо, — он умоляюще складывает руки.
— Раньше надо было думать, — говорю я.
Мне его даже немного жаль, неужели он меня действительно еще любит?
— Тогда ты больше не увидишь ребёнка, уходи. — заявляет он нагло ухмыляясь.
Нет, я ошиблась, ничего человеческого в нем не осталось. Готов причинить зло собственному ребенку, лишь бы получить свое.
— Без Евы я не уйду — твердо говорю я, — я вызываю полицию.
— И что? Я отец, имею право. Я хочу чтобы моя дочь жила со мной!
— Вячеслав! Это не твоя дочь! — внезапно раздается громкий, властный окрик.
Василиса…
— Это не твоя дочь!
Славка резко поворачивается и кажется чуть в обморок не падает. На пороге стоить во всем своем утонченном великолепии Аделина Робертовна, Славкина строгая матушка.
Для меня это не было неожиданно, я позвонила ей и все рассказала, несколько дней назад и сегодня перед тем как сюда ехать. На войне все средства хороши, я надеялась что она как мать поймет меня и вразумит дорогого сыночка. Но что такое она несет?! Странный способ мне помочь.
— Что?!
— Мама?!
За спиной свекрови маячит Снежана, лицо бледное, глаза как пятаки. Ей то чего бояться?
Аделина Робертовна величаво вплывает в гостиную и присаживается на краешек дивана. Я всегда удивлялась, как ей удается в любой ситуации выглядеть как настоящая леди.
Вот и сейчас в безукоризненном брючном костюме, цвета пыльной розы, с идеально уложенными волосами, на аккуратных шпильках она как будто вышла из модного салона, хотя я знаю, что она только сегодня утром прилетела из Израиля.
— Что ты здесь делаешь? Почему не предупредила? Кофе? Воды? — засуетился Славка.
— Пожалуй, я выпью чаю, — спокойно говорит свекровь.
— Я сейчас приготовлю… — Славка метнулся было на кухню, но мама строго одергивает.
— Сядь! Пусть вон девушка приготовит, — она кивает в сторону
