есть бизнес. Мы много лет занимаемся горнодобывающей промышленностью. Если бы Руслан не был таким упертым. Он бы не прозябал столько лет на скорой, а был бы очень обеспеченным человеком. Но он, вероятно, пошел в мать. Я не смог его убедить в неразумности его поведения.
Мужчина снова замолкает.
— Не понимаю. К чему вы клоните?
— К тому, что Софина носит нашу фамилию. В ней течет моя кровь. И я не хотел бы, чтобы она в чем-то нуждалась. У нашей семьи достаточно денег, чтобы обеспечить ей достойную жизнь.
— Ближе к делу. Ведь должны быть какие-то условия?
— Ты очень неглупая женщина, Алина! А я деловой человек. Да, у Софины будет все, что она пожелает, если вы согласитесь на брак.
— Какой еще брак?
— В нашем семейном деле есть посторонний человек. Был период, когда мы нуждались в денежном вливании. Я вынужден был продать часть акций. Поэтому теперь у нас есть партнер. А у него есть сын. Мне бы хотелось снова сделать свое дело, только семейным.
— Что вы несете? Какой партнер? Какой сын?
— Алина. Не нужно со мной так разговаривать.
— Кроме Руслана у вас есть еще сын. Жените своих внуков, как хотите, а нас сюда не приплетайте.
— В начале нашего разговора я уже пояснил, что Софина единственная внучка. Если бы у Тимура была дочь, возможно, этого разговора и не было бы.
— Вы только что говорили, что хотите обеспечить свою кровиночку. А сейчас выясняется, что была бы у Тимура дочь, вы и дальше бы продолжили игнорировать существование Софины.
— Ты неправильно поняла!
— Я все прекрасно поняла, Алий Заурович. Думаю, что вам пора.
— Подумай хорошо, Алина. Я думаю, мы еще вернемся к этому разговору.
— Какому разговору? Ей семнадцать только вот-вот исполнится! Она школьница еще.
— Помнится, ты тоже выскочила замуж за моего сына, будучи вчерашней школьницей. К тому же никто сейчас замуж ее и не выдает. Год — полтора они могут просто общаться. Разумеется, под присмотром старших. Софина понравилась парню. Не спеши отказываться.
— Вы ничего не знаете обо мне. Софина — не я! К тому же я полюбила Руслана! А вы сами послушайте себя со стороны. Что вы предлагаете? Уму не постижимо! Она уже успела понравиться какому-то парню! Когда?
— Молодеж в этом разбирается лучше нас. Интернет, социальные сети. Он видел ее фотографии.
— Всего вам хорошего, Алий Заурович. И вам, Тимур тоже. Надеюсь, больше вы нас беспокоить не будите. Я не собираюсь продавать вам своего ребенка.
— Алина. Ты перегибаешь.
— До свидания.
Мама открыла дверь перед мужчинами, а через несколько секунд закрыла ее за ними. А я так и осталась сидеть ни живая, ни мертвая, у себя в комнате.
— Мама! Что это сейчас было? Я не поняла, чего они хотят. Они хотят выдать меня замуж?
У меня аж дыхание перехватило от волнения.
— Соф. Забудь все, что ты слышала. Это просто причуды старого маразматика. Придумал. Тоже мне!
— Мама. Разве так сейчас бывает?
— Не бывает, доченька, не бывает.
Мама и сама заметно нервничала.
— Дочь. Думаю, это был первый и последний их визит. Не переживай, Соф. Может, останешься дома — сказала мама, поразмыслив несколько минут.
— Мам. Ну я же обещала бабушке.
— Тогда мы поедем с тобой.
— Ма. Зачем? Тебе же будет не комфортно. Я же знаю, что ты не хотела бы лишний раз с ней видеться.
— Мне так будет спокойней.
33.
Бабушка встретила нас без особого энтузиазма. С возрастом она становится все более ворчливой. Когда она ждала меня одну. В ее голосе было больше веселых ноток.
Неужели мама так испугалась деда? Что побоялась отпускать меня в дорогу одну. Не знаю, вполне возможно. Но на пороге бабушкиной квартиры мы стоим втроем. Вадик устал. Его укачало в автобусе, он плохо переносит поездки. А в такси он и вовсе заснул. Так что мама теперь держит его на руках. Он хоть и худенький, но все же шестилетка. А я заношу наши сумки в квартиру. Мама ведет себя так, будто бы не прожила в этом доме до восемнадцати лет. А бабушка совсем ей не помогает. Как никогда. Мне сейчас обидно за маму. Бабушка всем видом показывает, что ее дочь — гость не желанный.
— Бабуль. Куда вещи положить можно?
— В комнату занеси.
— Мам. Я Вадима уложу пока. Он плохо дорогу перенес.
— И чего тогда было тащить сюда ребенка. Как будто ты впервой раз с этим столкнулась. Мучает мальчишку без необходимости. Переодевайтесь, умывайтесь, ужинать будем, — говорит бабушка и уходит на кухню.
— Мам. Не нервничай. Я с ней поговорю. Чего она в самом деле так с тобой разговаривает.
— Не нужно, Соф. Все нормально.
За столом разговор у нас не клеился. Я рассказывала бабушке про свои успехи в учебе. Про то, что в лицее тоже есть отличный преподаватель химии. Иногда она занимается со мной дополнительно, говорит, что ей интересно со мной общаться. По ее просьбе я даже подтянула знания нескольких ребят по некоторым темам. Про то, что написала на отлично итоговое сочинение. Мне попалась хорошая тема: "Литература и кино: соперничество или сотрудничество?". Но как я не пыталась развеять тучи, нависшие над нами, у меня ничего не выходило. Бабушка продолжала сидеть за столом с угрюмым выражением лица.
— А что ж ты мне, Софина, не расскажешь, как получила сотрясение в своем хваленом лицее?
— Бабушка, ну зачем сейчас об этом вспоминать? Все уже прошло.
— Мам. Правда? Зачем ворошить эту тему?
— А за тем, что теперь за здоровьем ребенка наблюдать нужно более тщательно. Алина. Это все-таки травма головы.
— Софина лежала в больнице. Сейчас уже все хорошо. Зачем вспоминать эту тему? У девочки такое настроение было хорошее. Она делится с тобой своими успехами. А ты опять свое недовольство показываешь.
— Не показывала бы. Если бы ты, как мать, вела себя разумно!
— Бабушка! Хватит. В чем ты пытаешься обвинить маму? Она делает все ради нашего блага!
— Какого блага? Что ты говоришь, внучка?
— А почему ты не поинтересуешься тем, как проходит лечение Вадика? Почему не спросишь, как у него дела? Он тоже твой внук! Раз ты не спрашиваешь. Я тебе сама расскажу. Вадим начал говорить больше пары фраз в день. Он пересказывает сказки, которые они читают с Валентиной Георгиевной. Перестал привередничать в еде. Пытается помогать по дому. Вчера сам подставил стульчик к мойке и помыл свою чашку. Просто так! Сам! Его никто не просил. А потом
