— И что ты на это ответил ей? — тихо посмеивался Дамир.
— Согласился.
— В смысле? — недоумевал Дамир.
— А что я могу брат? Она ненавидит меня, неужели мне ее силой брать?
— Почему силой? Любовью, нежностью.
— Тебе легко говорить, вы с Лилей влюбились друг в друга с первого взгляда. А я, как только не подбивал к ней клинья. Даже Мерта подговаривал помочь. И все бестолку. Сначала она специально изводила меня, а потом нашла какого-то прыщавого дебила, которого стоило один раз припугнуть и он исчез.
— А ей ты сказал о своих чувствах?
— Чтобы услышать ее насмешку? Нет.
— Может и зря. Хотя я тебе тут не советчик. Сам не пойму, что у нас с Лилей. Думал, женюсь, и все наладится, но стоило это сделать и все покатилось к черту!
— Вот и я думаю, как бы добрые намерения не привели меня в ад.
— Именно туда и будет тебе дорога, если не прекратишь пить, — голос отца врывается в их тет-а-тет. — И тебя это тоже касается Дамир. Лиля потеряла тебя. Звонит на телефон, а ты трубку не берешь. Мне стоит волноваться?
— Нет. Я видимо его где-то оставил, — тут же подорвался с места Дамир, понимая, что они залипли здесь на час.
Он выходит из кабинета и тут же натыкается на Лилю. Глаза мокрые и красные, а она вся как на иголках.
— Что случилось?
— Где ты был? Я тебе звонила⁈ Думала, ты обиделся на меня, не хочешь говорить, — шептала она чуть не плача, и он подхватывает ее на руки и несет в комнату.
— Ну что ты говоришь, я люблю тебя. Как я могу обижаться. Мы просто поспорили.
— Но твои слова…
— Прости, я дурак. Ляпнул не подумав.
— Я испугалась, что ты уехал.
— Боишься оставаться одна? — спросил он серьезно и она, закрыв глаза кивнула. — Почему?
— Просто боюсь и все. Мне приснился плохой сон. Что ты оставил нас, решив, что это не твой ребенок, — сказал она полуправду.
Лиля решила прояснить этот момент, чтобы быть уверенной в том, что Дамир верит ей.
— Это еще что за глупости? — прорычал он, опуская ее на постель и вставая на колени. — Что за мысли, невеличка?
— Прости, это все глупости, я знаю. Но он был таким реалистичным.
— Лиля, ты не обманываешь меня? Это точно все и больше ничего нет?
— Нет, — качает она головой, роняя горячие капли ему на руки, и он зацыловывает ее, даря необходимый покой.
— Я никогда не сомневался в том, что он мой. Я уверен в тебе на все сто. И люблю тебя больше жизни невеличка!
— И я тебя люблю больше жизни, Дамир! — она отчаянно бросается в его объятия, пытаясь забыться, и начинает с жаром скидывать его майку, чувствуя, как он мгновенно возбуждается.
— Малышка, ты уверена, что наши игры сейчас не повредят?
— Нет. Любовь не может навредить, она лишь лечит.
После этих слов, она скинула с себя одежду и он, подхватив, уложил ее на постель, собирая стоны и мурашки на теле, заставляя свою невеличку трепетать от разнообразных чувств.
После их чувственного секса, Дамир решил принять ванну, а Лиля, отказавшись, помогала ему расслабиться, намыливая спину и голову.
— Все соберутся к восьми, ты пока не спускайся, слишком много хлопот. Все бегают, туда-сюда, вдруг заденут. Побудь в комнате, а к восьми я приду за тобой.
— Может, я не пойду? — слабо запротестовала она, и он тут же открыл глаза, схватив за руку и, поцеловав.
— Что за дела, Лиля? Что значит, не пойду?
— Ну, просто там будут…
— Это что? Кто посмел⁈– вдруг рявкнул он, и она опустила глаза, смотря на то место, где он поглаживал ее.
На том месте расцвели небольшие синячки от пальцев его матери.
— Ой, это я наверно стукнулась где-то, — улыбнулась она, не поднимая глаз, и Дамир, прихватив ее за подбородок, заставил посмотреть в глаза.
— Я спрашиваю, кто тронул тебя?
— Никто.
— Лиля, — зашипел он, рывком вылезая из ванны и, чувствуя, как она испуганно дернулась.
— Дамир? Дамир⁈
Он не слушал ее, гонимый яростью и злостью на того, кто посмел обидеть его нежную девочку. Уже в дверях она прижалась к нему, всхлипывая.
— Это охранник. Только это совсем не то, что ты подумал, — тут же начала она. — Я упала. Точнее почти упала. Он успел подхватить меня в последний момент.
— Почему сразу не сказала? — прорычал он, возвращаясь в комнату, и она пожала плечами.
— Испугалась, что ты разозлишься.
— Они свежие.
— Это было утром.
— И кто из охранников тебе помог?
— Я не помню. Разве это важно? — прошептала Лиля, утыкаясь ему в плечо, и он нежно коснулся ее руки, поглаживая это место.
— Если он еще раз поможет тебе таким способом, я ему руки вырву, — процедил он, и она крепче обняла его, надеясь, что он никогда не узнает правду.
36
36
Динара так волновалась перед ужином, что едва не проткнула себе ухо, сунув сережку и, не попав в отверстие сразу. Оглядев себя еще раз, она пришла к выводу, что выглядит потрясающе.
Шоколадные волосы струились по плечам, отливая блеском, темно-карие глаза казались черными, благодаря темному карандашу, а пухлые губы умело подчеркнутые коралловым карандашом, сверкали от жидкой помады.
И будто этого мало, она надевает молочного цвета платье в пол, чтобы подчеркнуть свою красоту, если кто-то сомневается в этом. Надеясь, хоть как-то привлечь его внимание, она улыбается, потому что верит, если он действительно по девочкам, не устоит.
А ей больше и не надо. Хотя нет, надо. Ей надо все.
Ей просто необходимо его обожание и поклонение. Хотя о чем это она? Поклонение у него разве что, самому себе.
Но она еще вчера решила, что так легко он свой бизнес не получит. Он пройдет все круги ада, чтобы понять, что только благодаря ей, он в этом деле. А она потерпит его ненависть. Как и всегда.
Спустившись вниз, она увидела восхищенные взгляды родителей и даже Мерт присвистнул.
— Это еще что такое? — тут же дал подзатыльник отец, и Динара улыбнулась, осторожно обнимая его.
— Папуль, он же просто дурачится.
— Да? Ну ладно, — тут же остывает он, пряча довольную улыбку и накрывая ее ладошку своей. — Идите, мы вас догоним, — просит он, и мама с братом тут же уходят, будто знают, что им необходимо поговорить наедине.
— Пап, ты…
— Малышка, что я снова слышу? Ты не простила меня?
— Да. Прости папуль, это нечаянно вырвалось. Простила, конечно, простила. Мы же поговорили с тобой.
— Я очень боюсь, что ты не будешь счастлива с ним. Если вдруг тебе станет плохо, ты всегда можешь приехать к нам, но…
— Кемаль теперь будет нести за меня ответственность, я знаю, — недовольно бурчит она. — Будто я глупая.
— Конечно, нет. Просто мы боимся потерять вас, поэтому оберегаем, беря все вопросы на себя, чтобы вам было легко и…
— И мы ждали вас у плиты, с ребенком на руках. Я слышать про это не хочу. Ты меня знаешь. Ну, где я и где плита? Я даже не знаю, как готовить. И каждый раз, когда мама пыталась научить меня, мы едва не отправлялись на тот свет. Хотя как вариант, если он будет меня доводить, я воспользуюсь мамиными советами.
— Аллах, с тобой дочка! Ну что ты говоришь, радость моя? Ты у меня такая молодец. И кстати от внуков я бы не отказался, например, через год.
— Папуль, ты шутишь, да? Ну, какие дети? Кемаль сам как ребенок, а я готовить не умею. Мы же умрем с голода⁉
Отец улыбнулся, целуя ее в лоб и шепча молитву.
— Я люблю тебя папуль, — тихо говорит она, закрыв глаза, и он кивает не в силах сказать того же, потому что горло сжимает спазм.
— А я тебя больше.
— Ну, ты чего? Я же еще не уезжаю. К тому же до свадьбы пара месяцев.
— Недель.
— Недель?
— Да, решили, что не стоит откладывать. Максимум пара недель.
— Папа, но это так быстро?
— Разве ты не сказала, что любишь его?
— Я да. А он…
— Поверь, он тоже хочет этого не меньше.
— Знаю я, почему он этого хочет, — прошипела разозленная Динара и хорошего настроения как не бывало. — Пойдем, мама с Мертом ждут.
