– А чего ты хотел? – вдруг успокаиваюсь я. – Чтобы я в монастырь ушла? Так ты всё правильно сказал: нам не по пути. И не видеться – здравое решение. Так какого хрена ты снова на горизонте?
Раевские делает шаг вперёд и встаёт почти в плотную ко мне. Еще немного, и я бы уткнулась носом в его футболку.
– Не сдержался, увидев, с каким счастливым лицом ты идешь нарядом для свадебного эшафота.
Я не отступаю. Пусть видит, что он меня не волнует. Не волнует, я сказала!
– Так ты за мной потащился? – насмехаюсь я, а у самой в душе против воли расцветает удовлетворение. – Следишь?
– Нет, углядел на улице, за кем мужики вслед пристраиваются! – рявкает Олег. – Не хочешь проблем на задницу – не хрен на нее джинсы обтягивающие надевать!
Я обалдеваю: на улице я в пальто. Кто там вообще в курсе, во что моя задница одета?
А Раевский все буйствует:
– И волосы свои ведьмовские перекрась, и паранджу надень. И лифчик носи! И не будет у тебя со мной проблем!
– А то что? – складываю руки на груди.
– У меня в роду были конокрады.
– Это ты мне так лошадью назвал?
– Эля, – меняет тему Раевский. – Я к тебе, может, и не полезу, но, если ты так сладенько течешь в моих руках, может, ты торопишься с выбором?
– А что? Был выбор? Ты меня замуж позвал, а я не заметила? – удивляюсь я.
– Нет, замуж – это не ко мне.
Это он мне так говорит, что хотел меня только попользовать?
– Ну тогда и нечего тут конокрадить, – рявкую я. – Обещал не лезть – не лезь. Проваливай!
– Ведьма!
– Баран!
Раевский не двигается с места.
– Ну, тогда уйду я.
Я обхожу его и заныриваю в кафе. Столик тот, что я приглядела, давно занят, да только у меня все равно теперь ни аппетита, ни желания пить капучино нет. Как разворошил всё Олег в душе. Села, а сама оглядываюсь, сквозь дверь стеклянные смотрю. А Раевского нет.
А чего я ждала? Что он как трубадур будет ждать?
Трубадур – это, видимо, тоже не к Раевскому.
Еле успокоившись, заказываю кофе и огромный кусок торта с таким количеством крема, что только при взгляде на него стоит принять инсулин. Круассаны после такого стресса – это ничтожно мало, чтобы хоть как-то выровнять душевное состояние. А то наброшусь на ни в чем невиноватую Катьку.
Блин, надо ей позвонить. А то ей просто неоткуда знать, что я её тут жду.
Достаю мобильник. Первое, что бросается в глаза, куча сообщений от Лисянского. Чёрт, я и забыла, что он собирается штурмовать мою квартиру. И если начальные сообщения были просто из разряда «Ты где?», то в конце они сводятся к тому, что Игорь мне покажет много новых поз.
Вот чего злится? Его же никто не звал, и ждать меня его тоже никто не заставлял!
Но несмотря на то, что месть удается, настроение портится окончательно, хотя по идее должно было подняться. В общем, я передумываю торчать в кафе. Надо пойти домой, забить на всё, посмотреть кино и лечь спать.
По дороге домой заглядываю в фотоателье и заказываю снимки для Смолиной. Слава богу, нынче достаточно сбросить фотки на электронную почту ателье, но выбираю я нужные кадры долго, так что, когда я возвращаюсь домой уже совсем темно.
Пока я звеню ключами возле двери, из квартиры Скворцовых высовывается Серёга.
– Тут твой хахаль приходил, – информирует меня он.
– Марк? – удивляюсь я.
– Не, тот старый. Гладкий такой, при понтах.
– И чего?
– Да ничего, я просто сказал. Он тут буянил, его Гера спустил с лестницы.
– Для тебя он не Гера, а Герман Александрович, – поправляю я Серёгу.
– Не нуди, этот хлыщ, короче, обозлился.
– А! Так это ты обо мне, что ли, беспокоишься?
– Ну, – шмыгает носом мой прыщавый рыцарь.
– Ну тогда спасибо, – хмыкаю я.
Господи, кого вообще волнуют чувства Лисянского, когда у меня самой на душе паршиво?
Только, если я думаю, что тема Игоря на сегодня закрыта, то это оказывается не так. Не успеваю я даже в душ сходить, как он звонит. Я игнорирую звонок. После продолжительного трезвона Лисянский присылается сообщение.
«Зря ты так, Элечка. Ну ничего, я тоже шутить умею. Замуж, говоришь, собралась? Мне есть что сказать твоему женишку».
Глава 46. Обломки корабля
Я напрягаюсь.
Но успокаивая себя тем, что Лисянскому сейчас до Марка не добраться.
Ну что такого Игорь может рассказать? Марк, собственно в курсе, как мы с Лисянским расстались. Вряд ли он поверит ему.
Однако, на душе неспокойно. Меня терзают дурные предчувствия.
Набираю Марка.
Не отвечает.
Накрутив себя за какие-то полчаса, я не выдерживаю и судорожно звоню Лисянскому.
Игорь в отличие от Марка берёт трубку сразу.
С первых же секунд становится понятно, что он пьян. На заднем фоне играет музыка, совсем рядом слышно женский смех. Сделал мне нервы, а сам развлекается!
– О! Кто нам позвонил! – тянет издевательски Игорь.
– Какого хрена ты лезешь в мою жизнь?
– А почему бы и нет? – делано удивляется он. – У тебя там людно: одним мужиком больше, одним меньше.
– Что ты несёшь? – поражаюсь я.
– А что не так? Ты явно крутишь с Раевским за спиной жениха.
– Ты меня с собой не путай! – меня начинает потряхивать от злости.
Во-первых, не Игорю меня упрекать, а во-вторых, не его это собачье дело! Могу гарем завести, если захочу, никаким боком его это не касается!
– Мне-то можешь не заливать, – усмехается Лисянский в трубку. – Все равно не поверю. Ты с ним спишь, иначе с чего бы Раевский сегодня так настойчиво объяснял мне, что рядом с тобой мне делать нечего?
Внутри меня что-то трепещет при этих словах, но я задавливаю этот трепет в зародыше усилием воли.
– Меня, наверное, пожалел. Ты же не слушаешь, что я тебе говорю. Судя по всему, Олега тебе пришлось выслушать.
Какого хрена я еще перед ним объясняюсь? Надо бросать этот никчемный разговор. Но я не успеваю сбросить звонок, и следующие слова Игоря заставляют меня уделить беседе больше внимания.
– Ты, что, думаешь, что никто вас с Раевским не видит? И все шито-крыто? Я ещё в ресторане обратил внимание, как он тебя вывел, когда меня носом по земле возили. И тогда на съёмках Раевский руки распускал, а ты стояла, как будто так и надо. Так что, Элечка, не будь такой наивной. Вас спалили. Я видел, как он тебе подвозил.
– Что за детский сад? – нервничаю я. – Ты меня тоже подвозил. Только между нами ничего нет.
– Это-то и обидно, Элечка. Всем что-то перепадает, но не мне. Не хорош я стал для тебя? Посостоятельней любовника нашла?
– И что? Ты решил меня задолбать, чтобы я тебе дала, хотя бы для того, чтобы ты отвязался?
– А дашь? – заинтересовывается Лисянский, впрочем, довольно ни искренне. Не удивлюсь, если он сейчас чью-то коленку наглаживает. – Но я так думаю, что надо открыть человеку глаза. Твоему жениху я думаю будет интересно, по какой причине организовалась его срочная командировка. Тебе просто нужно было беспрепятственно трахаться с Раевским, а твой-то небось с тебя пылинки сдувает. Верная женщина, монашка, идеал…
– Ты – скотина! Он тебе не поверит! – меня уже просто трясет.
– А у меня доказательства есть, – гнусно хихикает Игорь.
– Какие еще доказательства? – у меня сердце пропускает удар.
– Всё-то тебе расскажи, – темнит Лисянский.
– Игорь, не лезь к Марку. Отстань от нас.
– Так я уже, – хмыкает он.
– Что уже? – меня пробивает озноб. Я словно ежа проглотила. Внутри шевелится что-то неприятное, запуская свои щупальца в селезенку.
– Все уже, – еще один мерзкий смешок. – И отправил ему все, и отстал. Теперь решение за ним.
– Ах ты мразь! – кричу я в трубку, чем похоже только веселю Игоря. – Что ты ему отправил?
–– Сю-юрпри-из, – гаденько усмехается Лисянский и кладет трубку.
Мечусь по квартире, раненым зверем. Сама во всем виновата!
Звоню Марку, он опять не отвечает.
На кухне трясущимися руками наливаю себе воды и проливаю большую часть бутылки.
