Так они вчетвером и прибредают к бару с открытой верандой.
— Пора, однако, согреться, — говорит Роберт, и вдвоем с Виталием они идут к стойке, где собралась небольшая очередь.
Женщины садятся за свободный столик.
— Ты смотришь на меня изучающе, — замечает Юлия. — Хочешь о чем-нибудь спросить?
— Боюсь, это будет бестактно.
— Ты не бойся. Раз тебе что-то кажется ненормальным, надо выяснить, почему.
— Роберт… Он так с тобой разговаривает, будто постоянно чем-то раздражен.
— А это так и есть. Пять лет назад я ему изменила…
— Пять лет назад!
— Но как? Не просто раз оступилась, а почти два месяца жила с другим мужчиной. Хочешь знать, чем все кончилось? Блудная жена вернулась в лоно семьи. Робик умолял одуматься, обещал, что все простит и забудет! Я вернулась, но оказалось, что забыть невозможно. Ни ему, ни мне. Мужчина может изменить пятьдесят раз и забыть об этом, но одну твою измену он будет помнить всю жизнь! Удивляешься, что я тебе так сразу все выложила? Я привыкла, что об этом все знают: моя мама, его мама, мама того человека… Они все накинулись и стали растаскивать нас в разные стороны. Во имя какого-то блага. Это было благом для всех, кроме нас самих.
Она грустно улыбается.
— Женя, не верь, будто принося кому-то в жертву свою жизнь, ты творишь добро. Люди — не боги. И кроме жизни у них ничего нет. Помнишь, с каким надрывом говорил Островский? Тот, что написал "Как закалялась сталь". Он умирал молодым и кричал людям: "Жизнь дается человеку один раз. И прожить её нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…" Идеологи исказили смысл его слов. Говоря о бесцельной жизни, он вовсе не имел в виду борьбу за коммунизм! Бесцельная жизнь, значит, жизнь без любви. Разве не для того мы приходим в этот мир, чтобы искать и найти свою половинку? И жить вместе с ней в любви и согласии. Счастливо.
Юлия невесело смеется.
— Думаешь, с жиру бешусь? Мне просто жить тошно!
— Ну, ты загнула!
— Наверное. Мечусь по жизни, не отходя от плиты. Я ведь и институт заочно окончила. Теперь домохозяйка с дипломом. В случает чего, смогу сама зарабатывать себе на хлеб…
Мужчины между тем приносят за столик напитки и легкую закуску.
— Не хочу я этот дурацкий "Мартини", — вдруг резко говорит Юлия. — Я буду виски с "кока-колой"!
— Что с тобой, опять истерика? — раздраженно спрашивает Роберт.
— Я хочу напиться. И забыться. Или заснуть и не проснуться! — бормочет она и вдруг начинает плакать.
— Извините, друзья, но, кажется, нам лучше уйти, — говорит Роберт.
— Оставь меня! — пытается вырваться Юлия, но муж держит её крепко.
"Не вырвется! — понимает Евгения. — Странная женщина с кукольным личиком, которую никто не принимает всерьез. Женщина, у которой есть все, кроме главного… Уж не сестры ли мы с ней?"
Юлия обмякла, точно резиновая кукла, из которой вместе со слезами вышел воздух. Муж подхватывает её на руки и уносит.
— Что это с нею? Заболела? — растерянно спрашивает Виталий.
— У неё больная душа, — задумчиво говорит Евгения.
— Отдохнули! — сплевывает он. — Уехали подальше от всех проблем! Может, все-таки посидим, выпьем?
— Давай лучше погуляем, — предлагает Евгения. — Мы же тут ещё ничего не видели.
Она берет его под руку, и они долго гуляют, вдыхая пряный запах южных растений, настоянный на морском соленом воздухе. К концу прогулки оба начинают зевать и, придя в номер, засыпают, едва коснувшись подушек…
Будит их не солнце, которое давно поднялось, а настойчивый стук в дверь. Евгения набрасывает халатик и идет открывать.
— Вы до сих пор спите? — изумляется Роберт. — До конца завтрака осталось полчаса!
— Сорок минут, — выдвигается из-за его плеча Юлия.
Она так хороша, свежа, голубые глаза так чисто сияют, что Евгения думает, уж не приснилось ли ей вчерашняя сцена?
Они с Виталием быстро собираются. Благо, есть и где гостей принять, и где переодеться.
— Может, усугубим? — предлагает Виталий. — Мы ведь вчерашнюю выпивку так и принесли непочатой. Женя пить не хотела, а мне одному одиноко было.
— Вы — как хотите, а я не могу, — отказывается Роберт. — Я сегодня за рулем — после обеда повезу вас в дельфинарий.
Евгения была как-то в дельфинарии — на платной туристической экскурсии, но она не прочь съездить ещё раз.
— Давайте уж вечером доберем все, от чего днем откажемся, — предлагает она. Ничего спиртного пить ей не хочется.
— Ты, Женечка, настоящий друг, — шутливо приобнимает её за плечи Роберт. — За это я поведу тебя… с другими нашими товарищами в ночной ресторан.
— Фу, а то я уж было испугался, что горло так вхолостую весь отдых и продеренчит! — выпаливает Виталий.
Они смеются. И, по совету "старожилов", сразу взяв с собой купальные принадлежности, спускаются в ресторан к завтраку.
После завтрака, пройдя метров пятьдесят по усаженной цветами аллее, все четверо подходят к пресловутому лифту на море.
В пункте проката пляжа мужчины берут себе лодку, маски и ласты, а для женщин — водный велосипед. Евгения отмечает его несколько необычную конструкцию. Он не такой громоздкий, как прежние модели, легко маневрирует — не надо буквально выворачивать ступни, чтобы развернуть его в нужном направлении. Кроме того над ним парусиновый сине-зеленый тент — не всем, совершающим прогулку нравится жариться под палящим солнцем. Словом, велосипед — такой мини-катерок с педалями. Здесь даже есть небольшой отсек, куда Юлия выгружает банки оранжа, пепси-колы, пакетики с солеными орешками, хрустящими чипсами…
— Красотища! — хлопает в ладоши Юлия. — Отплывем подальше и часа два будем кайфовать одни, без этого мерзкого сильного пола!
Евгения удивленно смотрит на неё — подруга говорит без тени улыбки.
— Думаешь, рисуюсь? Нисколько. Я вполне могу обойтись без мужчины. К сожалению, не без его денег. Не бойся, я не лесбиянка. Просто с той поры, как умер Левушка… — голос её на секунду прерывается, — секс потерял для меня всякий интерес.
— Левушка — тот, о ком ты рассказывала?
Юлия, судорожно вздохнув, только кивает.
— Его мать сказала, что он поправлял раму на лоджии. Вроде, её ветром покорежило. Сорвался и упал на асфальт. С восьмого этажа… Я не верю, что он мог оступиться… Как они его мучили! Мало ли других женщин, уйди, пожалей двоих детей! Коле тогда годик исполнился… А меня? Родная мать по щекам хлестала и кричала: "Шлюха!"
Они молчала, делая вид, будто что-то ищет в своей сумке.
— Они думают, теперь у детей есть мать. Ее вполне может заменить робот, умеющий стирать и готовить. У него хоть истерик бы не было…
