Она наклонилась к Майки и прошептала ему на ухо достаточно громко, чтобы все остальные могли слышать:
– И позволь мне сказать тебе, Майки, детка, – мы, девочки, любим посплетничать, знаешь ли. И мне кажется, я знаю, чей мужчина лучше!
Майки ошалело переводил взгляд с Анке на Милли и на Пастернака.
Но Пастернак не улыбался и даже не воспользовался моментом. Ему просто хотелось, чтобы это побыстрее закончилось. Майки посмотрел ему прямо в глаза. Пастернак сделал скромное лицо и утвердительно кивнул. Майки обозлился. Он швырнул палку в ближайшее пальмовое дерево.
– Я не верю тебе! Он долбаный девственник!
Все старательно отводили взгляд, рассматривая пальмы, море и песок.
– Кто-нибудь хочет пива?
Мэгги вернулась из пляжного бара с двумя пинтами пива.
– Все надежно упаковано. Куча возни ради часа в небе, а?
– Но это ведь того стоит! В смысле, просто… Он потряс головой и замолчал, оглядывая маленький дикий пляж. Несколько микроавтобусов были припаркованы у бамбукового бара. Рядом с водой серферы и другие постоянные обитатели пляжа курили и смеялись.
– Это было прекрасно. Спасибо.
Она потрепала его по плечу.
– Я рада, что ты счастлив.
Он повернулся к ней, зажмурившись от солнца.
– Я счастлив. Ведь в этом и смысл, понимаешь?
Она пожала плечами и глотнула пива, как бы предлагая ему продолжать.
– Я мог видеть полную картинку. Будто – в общем, все встало на свои места. Понимаешь, о чем я?
Она кивнула и улыбнулась.
– Нет.
– Ну, вроде как я всегда это чувствовал. У меня всегда было внутреннее ощущение чего-то вроде естественного баланса. Вот почему мне так жаль Хилари. Она отказывала мне в сексе два года, но я даже согласен с ней. Я понимаю.
Мэгги поперхнулась пивом.
– Чего-о?! Подожди-ка, приятель! Давай по порядку… Минуту назад мы парили в вышине, в гармонии с миром и природой… – Она наклонилась и взяла его за руки. – Так сколько лет?
Он высвободился и взял пиво, пытаясь подчеркнуть, что он говорит серьезные вещи.
– Слушай, я знаю, это жестоко. Это почва для развода или измены, но… черт, это нелегко объяснить.
Он отвернулся, пытаясь справиться с самым трудным.
– Я не люблю ссориться. Мне кажется, нужно разглядеть истинную природу вещей и поступать соответственно. А с Хил все было против меня, знаешь, и я понимал это. Я чувствовал, что ей тяжело. Но она в этом не нуждается. Ей не хочется понимания. Ей хочется справиться со всем самой, так мне кажется.
Мэгги смотрела на него с растущей теплотой и, когда он замолчал, наклонилась и слегка сжала его руку. Они одновременно глотнули пива из своих бутылок. Мэгги украдкой покосилась на него, приложившись к бутылке, словно хотела спрятать в ней улыбку. Но не выдержала, хохотнула и пихнула его.
– Два года! Бедняжка! Ты, наверное, на стену уже лезешь!
Он улыбнулся.
– Да уж, были у меня беспокойные мысли, это точно!
Она повалила его на песок.
– Я тебе подниму настроение! И никаких вариантов!
Он перевернул ее и, оказавшись сверху, стряхнул с волос песок и убрал их с лица. Вокруг них начали падать крупные капли дождя, в которых взрывалось и преломлялось солнце.
– Посмотрим!
– Ебарь-провокатор!
Он посмотрел на нее сверху вниз и строгим голосом сказал:
– Это неподходящий язык для воспитанных девочек из колледжа Данбара, миледи!
Зонт, под которым сидели серферы, внезапно согнулся под порывом ветра и вылетел из крепления. Он крутанулся в воздухе, затем упал обратно на землю и покатился, как перекати-поле.
Серферы побежали за ним, пытаясь перехватить его, прежде чем его унесет в море. Небо, все еще яркое и синее над морем, над горами потемнело. Еще один шквал смел полотенца и матрасы. Пляжные завсегдатаи потянулись к своим машинам. Мэгги тоже встала.
– Пошли. У меня машина без крыши. Сейчас разразится!
– Давай останемся! Это же здорово!
– Поверь мне, вовсе не здорово, когда песок во рту, песок в глазах и песок в ушах. Если, конечно, ты не любитель песка.
Она огляделась. Все спешно собирали вещи и бежали с пляжа.
– Смотри, даже бар закрыли на весь день. Наверное, идет ураган.
– Ураган? Вот уж не знал, что в Испании бывают ураганы!
Она помогла ему встать.
– Еще какие! Не слишком часто, но когда подует мистраль – это серьезно.
– Ух ты!
Он бросил последний взгляд на темнеющее небо и побежал за ней.
Когда Пастернак отправился на свое секретное задание, уверив остальных, что не нуждается в сопровождающих, компания разделилась, и все разошлись по своим делам.
Мэтт спросил Милли, не хочет ли она остаться на пляже, но она поморщилась, указывая на крепчающий ветер. Она все равно собиралась съездить в Нерху за сувенирами, но настолько вяло, явно из вежливости, позвала его составить компанию, что Мэтт решил, что она хочет найти Пастернака.
Мэтт пошел обратно по ступеням, собираясь поваляться у бассейна. Как всегда, с тех пор, как он прилетел сюда, он начал считать ступени, ведущие к курортному комплексу, – кто-то сказал, что их сто шестьдесят девять, – но, как всегда, застрял на середине и загляделся на пляж и золотых рыбок в водопаде. Крупная бледная ящерица, плоская, будто на нее наступили каблуком, замерла у стены возле его руки. Он не шевелился. Ящерица спокойно наблюдала за ним. Мэтту наскучило ждать, пока она убежит, и он спрыгнул с бордюра. К моменту его подъема по последнему отрезку, через душистые белые и розовые орхидеи, которые болтались на ветру, как колокольчики, он абсолютно забыл о ступенях. Их там было явно больше ста шестидесяти девяти, даже навскидку.
Он остановился наверху перевести дыхание. Удушливая атмосфера предвещала взрыв. Возвышающийся амфитеатр гостиниц и вилл, казалось, вобрал всю жару. Терракотовые плитки раскалились. Воздух был вязким и густым, как перед грозой. Он мечтал только о прохладной хлорированной воде бассейна.
Сначала он ее не заметил. Он нырнул, поплавал, постоял под душем, лег на полотенце и начал обсыхать, думая о том, что отпуск получился удачным, было весело, но, пожалуй, ему надо завести новых друзей, когда он вернется домой. Дом. Само слово вызывало воспоминания о приюте. Он прикрыл глаза, чтобы вернуться к реальности. Друзья. Он любил Пасти. Том и Майки тоже ничего. Хотя все равно ему нужно какое-то разнообразие. Возможно, они были еще детьми.
Подперев подбородок, он оглядел бассейн и наверняка опять пропустил бы ее, если бы она не поднялась из-под юкки, чтобы намазать кремом плечи.
Мэтт радостно улыбнулся и, подхватив вещи, перебрался к ней.
– Ты плохо намазала, – улыбнулся он. Хилари сама удивилась, насколько рада была его видеть. Она не разговаривала ни с кем с того момента, когда Шон ушел утром. Мэтт присел рядом на корточки.
