Коул присел на корточки и посмотрел на садящееся солнце.
– Мужчины вроде Троя?
– Ругать его за то, какой он есть, все равно что ругать быка за то, что тот не дает молока.
– Он еще может тебя удивить, – сказал Коул.
Она устроилась поудобнее, оперлась на руки.
– Это будет величайшим чудом.
– Никаких чудес. Нашвилл же совсем рядом.
– Оставь, я для него прочитанная книга, старый телефонный номер.
– Почему ты становишься такой упрямой, когда речь заходит о нем?
– А ты как будто менее упрям?
– Если бы это был мой ребенок, я бы хотел об этом знать.
– Даже если бы у тебя уже была другая любовь?
– А почему ты решила...
– Разве от прессы что-нибудь скроешь? Уже писали, что Трой Мартин и Эмили Томас теперь вместе.
Ногу Коула пронзила острая боль. Он присел на одеяло.
– Быстро поладили.
– Моей первой ошибкой было то, что я связалась с Троем. Второй я не совершу. Я не расскажу ему о ребенке. Вдруг в один прекрасный день он и впрямь станет знаменитостью и решит, что неплохо бы для разнообразия имиджа побыть отцом? Можешь себе представить судебный процесс? С одной стороны я с адвокатом из тех, кто дает рекламу в ночных программах, с другой – он с каким-нибудь пижоном, который из своего офиса на двадцать шестом в упор не видит таких, как я? Нет уж, спасибо. Если я ему скажу, я ничего не выиграю, а проиграть могу многое.
– А с чего ты решила, что он станет знаменитостью?
– Голос у него – так, ничего особенного, но у него талант выбирать хиты. Он может купить компакт-диск в день выхода и сказать, какие песни наверняка выпустят синглами, какие – может быть, а какие войдут в десятку.
– Да, ценное умение.
– Но это не самое главное. Он идет напролом. Так человек, проплутавший неделю в пустыне, ищет воду. Он сделает все что угодно, переступит через любого и даже не заметит.
– Но ты же с ним жила. – Коул не стал спрашивать, почему, ждал, что она сама ответит.
– Ну что тебе сказать? Когда думаешь, что любишь человека, всегда его оправдываешь.
Коул знал в музыкальном бизнесе многих таких вот Троев Мартинов. Все они были толстокожими безжалостными эгоистами.
– Мне кажется, в Нашвилле Трою будет не так просто зацепиться. Там все умеют за себя постоять.
– Это мерзкий бизнес, и люди в нем неприятные. Я не хочу, чтобы мой ребенок рос в их мире.
– Ты слишком все обобщаешь.
– Прости. Наверное, я покушаюсь на твои мечты, но у такого, как ты, нет ни одного шанса у них выиграть. Певцов кантри представляют этакими честными и романтичными парнями, но все это ложь, Нил. Я видела, как они заводятся кто чем может – алкоголем, наркотиками. И сколько бы ни писали о СПИДе, все равно многие не пропускают ни одной юбки. На каждого, кто получил контракт с фирмой звукозаписи, есть тысяча не менее талантливых, которые...
– Почему ты считаешь, что певцы кантри средоточие зла и этим отличаются от всего остального мира? Люди везде разные, – сказал Коул.
Она обернулась и посмотрела на него.
– А тебе все равно, какие они, главное – что они делают, да?
– На самом деле это тебе все равно. Выходит, если музыкант, значит, заведомо подлец? Смотри лучше на закат, Холли.
– Если мой ребенок принесет в дом гитару, я год с ним разговаривать не буду.
– Это самый лучший способ заставить его пойти по стопам отца.
Она упала на спину и застонала.
– Как же трудно быть родителем!
– Особенно, позволь заметить, если ты решила быть единственным родителем.
– Одно я знаю наверняка. Он будет часто любоваться закатами.
Коул прилег рядом с ней. Их руки касались друг друга. Холли сжала пальцами его ладонь. Друзья, любующиеся вместе прекрасным.
– Люби его и будь к нему внимательна. Это гораздо важнее, чем быть всегда правой.
– Твоя мама такой была?
– Такой я ее запомнил.
– Я знаю, что мои мама с папой очень меня любили, но они этого старались не показывать. – Она положила голову ему на плечо. – Плевать, что я его избалую, все равно, всякий раз, когда он будет плакать, я буду брать его на руки.
– А если твой плакать не будет?
– Тогда, наверное, придется его время от времени щипать.
– Похоже, у тебя серьезная воспитательная программа.
Холли сильнее сжала руку, так что ее ногти впились Коулу в ладонь.
– Что случилось? – спросил он.
– Что-то ползет у меня по ноге. Убери, пожалуйста! – Она вздрогнула. – Только не рассказывай, что это было.
Коул присел и увидел жука, ползущего по ее лодыжке. Он взял его и отшвырнул подальше.
– Это была бабочка, искавшая ночлег, – сообщил он.
Она приподнялась и села.
– Спасибо, только учти, я всегда знаю, когда мне лгут. У меня внутри начинает звенеть будильничек.
Он рассмеялся и, встав, протянул ей руку.
– Хорошо, что предупредила.
Холли забрала одеяло с собой. Они поехали дальше, и не прошло и пяти минут, как она заснула.
Коул, чтобы не скучать, включил радио и, к своему удивлению, услышал песню из «Серебряной молнии». Видно, они решили выпускать альбом, несмотря на скандал, который должна была устроить фирма звукозаписи, узнав, что тура по его раскрутке не будет. Коул почувствовал себя ужасно виноватым перед Фрэнком и Джэнет. Вот уж кому без него наверняка пришлось туго.
Несколько минут Коул пытался убедить себя, что Фрэнк пошел на это из личных соображений, но у него ничего не получалось. Ясно было, что все сделано для того, чтобы сохранить репутацию Коула, и только. Рухнет завтра «Вебстер энтерпрайсиз», не беда. Всегда найдется тот, кто будет счастлив заполучить менеджером такого аса, как его отец. Да они в очередь выстроятся.
Коул машинально отбивал ладонью ритм. Ему не хотелось думать о том, как безответственно он себя повел, о том, сколько людей в Калифорнии о нем беспокоятся, о том, что от него зависят десятки состоящих у него на службе. Нет-нет, еще не пора.
Нужно совсем немного времени, несколько дней, неделю свободы. Может, за это время он придумает, как помочь Холли, которая упрямо шла к своей цели в одиночку.
На следующий день из-за разницы во времени между Теннесси и Калифорнией Коулу пришлось ждать, когда Холли уйдет в ресторан, прежде чем звонить Рэнди. На прошлой неделе он пару раз звонил Бадди из автомата. Домой после разговора с братом он звонить избегал по вполне понятным причинам. Как назло подошел Фрэнк.
– Привет! – на удивление мило сказал Фрэнк.
– На линии все еще установлен «жучок»? – спросил Коул, вспомнив предупреждение Ренди.
– Я так и чувствовал, что это ты.
– Так «жучок» стоит? – настаивал Коул.
– Нет, я его снял после твоего последнего звонка.
