— И ты перестаешь кричать, перестаешь бороться. А потом я введу свой член в твою маленькую тугую киску, — его рука обхватила ее за джинсы — и если ты издашь хоть один звук, я задушу тебя.
Она слышала свое громкое дыхание, почти задыхаясь от визуального образа, который он создал в ее сознании.
— Ты бы хотела такую фантазию?
Прежде чем она успела сказать еще хоть слово, двери лифта открылись, и ее глаза разлетелись, чтобы увидеть трех человек, уставившихся на нее широко раскрытыми глазами.
Она могла представить, как они выглядят — маленькая женщина с большим мужчиной, нависшим над ней, его рука закрывает ей рот и находится между ее ног. Эта рука слегка сжала ее, прежде чем он отпустил ее, снова переплел их пальцы и взял ее с собой. Он переписывал ее сексуальный опыт, и она доверяла ему в этом.
— С тобой — да, — сказала она ему, как всегда.
— Больше никого не будет, — пообещал он, как всегда.
Глава 22
Лайла
В сумерках Даин взял ее за руку и повел на парковку отеля, в котором они остановились.
Он снимал номер на постоянной основе, поскольку отель был высококлассным и находился недалеко от Клубного района — места, где ему в основном приходилось бывать, когда он был в городе.
Поскольку он был полупостоянным жителем, отель выделил ему постоянное место на парковке, куда он и привел ее, где их ждал элегантный черный автомобиль. Она не знала, что это была за машина или компания, но выглядела она быстро, и она не удивилась. По его полетам и вождению она поняла, что ему нравится спешка.
Сев в низкую, очень низкую машину, салон которой, что неудивительно, тоже был черным, она пристегнула ремни, и они отъехали.
— Почему Блэкторн? — размышляла она. — Из всех фамилий, которые ты мог бы выбрать, почему именно это?
Часть его рта дернулась.
— Это имя первого человека, которого я убил. Он был богатым, напыщенным засранцем, и поскольку я собирался притвориться именно им, почему бы и нет
Лайла резко вдохнула.
— Сколько тебе было лет?
— Шесть.
Маленькая улыбка на его лице была тревожной. Еще больше ее беспокоило то, что она не обеспокоилась. Разве она не должна была ужаснуться, оттолкнуть его, чем спать с убийцей с такой готовностью? Возможно. Может быть, она была бы в альтернативной реальности, где она была бы нормальной.
— И почему ты убил его? — продолжала она, игнорируя мысли в своей голове. Он скользнул по ней взглядом.
— Он кое-что у меня забрал.
Что-то в его тоне было похоже на захлопнувшуюся дверь. Она узнала этот тон, поскольку за последние два месяца несколько раз сталкивалась с ним.
Обычно он отвечал на любые ее вопросы, позволял ей проверять столько границ, сколько она хотела. Но на некоторых он закрывал глаза. И как бы она ни хотела быть понимающей, это расстраивало ее, потому что он знал о ней все, был свидетелем ее самых унизительных моментов, а у нее не было такой привилегии, когда дело касалось его. Она знала его характер, знала, кто он такой, но его прошлое было для нее неким хранилищем, к которому она пока не имела доступа.
Пока он вилял по городу, искусно маневрируя машиной, она скользнула по нему взглядом.
Он был одет в темный костюм без галстука, волосы откинуты назад от линий лица, глаза опасные. Она сама была нарядной, в платье цвета шампанского с боковым разрезом и брительками на плечах, волосы чуть длиннее и распущены волнами, щеки накрашены мягким румянцем, которым, как она знала, он был одержим.
Ей было не по себе и от пребывания в городе, и от поездки в Лунное Пламя. Независимо от того, что он говорил, воспоминания о том, как ее связывали и толкали в лабиринте, как она чувствовала себя беспомощной и затравленной, остро стояли в ее сознании.
Она не знала, как он сможет все это перебороть. Ей пришли на ум слова доктора Мэнсона. «Откройте себя для нового опыта. Доверие к своему партнеру — важнейшее условие любых отношений.» Давал ли он вам повод не доверять ему? Нет.
Напоминая себе об этом и трогая золотой кулон на шее, она смотрела на проплывающий мимо город, пока они въезжали на знакомую парковку.
Лунное пламя было одним из зданий Клубного района, простым двухэтажным серым строением, на которое никто не обратил бы внимания, не будь повсюду ярких вывесок. На деревянной двери висела простая черная табличка, на которой не было ничего, кроме логотипа в виде горящей сферы. Она решила, что это буквально луна в огне.
Припарковав машину, он повернулся к ней лицом.
— Я буду с тобой все время.
Она кивнула. Поцеловав ее, он вышел из машины, подошел к ней и взял ее за руку. Он положил руку в перчатке ей на спину, направляя ее к главной двери. Даин трижды резко постучал в дверь костяшками пальцев в перчатках, и мужчина открыл дверь, пропуская их в узкий коридор. Коридор выходил в открытый зал, и Лайла инстинктивно прижалась к его боку, так как дежа-вю нахлынуло на нее.
Он прижал ее к себе и провел в лаунж-зону, оформленную в деревянных и красных тонах, и если бы она не увидела несколько человек на разных стадиях совокупления тут и там, она бы вообще не подумала, что это секс-клуб.
Он сильно изменился с тех пор, как она была там в последний раз.
Даин провел ее через зал к задней части, где была еще одна дверь, та, что вела в комнату-лабиринт, и ее сердце заколотилось, а ноги зашатались. Он крепче сжал ее талию, но продолжал вести ее.
Дверь открылась, и вместо лабиринта появилась лестница. Любопытная, удивленная, она последовала за ним, пока он вел ее по лестнице направо, которая открывалась в маленькую комнату, выкрашенную в темно-красный цвет, в которой не было ничего, кроме кушетки, смотрящей на большую стеклянную стену, ведущую в комнату, похожую на зрительный зал.
Ее губы разошлись. Женщина-брюнетка была подвешена на веревке, свисающей с потолка, ее пальцы ног касались земли, на глазах повязка, тело полностью обнажено. Лайла огляделась и увидела по меньшей мере десять других стеклянных комнат, смотрящих вниз на сцену, стекла были слегка затемнены, так что были видны только силуэты.
В окне напротив ее окна виднелись силуэты двух женщин, играющих друг с другом. В другом окне женщина стояла на коленях и сосала член мужчины. В другом двигались две женщины и двое мужчин. Это был разврат, совсем не похожий на клубы, которые она когда-либо видела.
Она сделала шаг ближе к стеклу, когда двое мужчин, полностью одетых, присоединились к подвешенной женщине в центре зрительного зала. Контраст между ними, полностью одетыми, и ею, полностью выставленной напоказ, вызвал в ней возбуждение. Аудитория была другой, вибрация была другой. Здесь не было ощущения вторжения, не так, как в прошлый раз.
Она почувствовала, как он встал позади нее, и его палец в перчатке провел по ее ключицам, а ее дыхание стало неровным.
— Тебе нравится то, что я сделал с этим?
Лайла прикусила губу и кивнула.
— Да.
— И тебе нравится сцена?
Лайла посмотрела вниз на сцену: оба мужчины сосали оба соска подвешенной женщины, втягивая их так глубоко, что она могла видеть их впалые щеки. Они больше нигде не прикасались к женщине, и она висела на одном месте, стонала, ее ноги дергались, пытаясь найти опору.
Мысль о том, что у нее завязаны глаза, но за ней наблюдает так много людей, что-то с ней сделала.
— Она хочет быть там, да?
Вопрос был важен для нее.
— Все они хотят быть здесь.
Хорошо. Это было хорошо.
— Ты бы позволил кому-нибудь увидеть меня в таком виде? — спросила она, любопытствуя, как его собственничество справится с этим. Его мрачная усмешка окрылила ее.
— Я мог бы трахать тебя, когда весь мир смотрит, Лайла. Смотреть издалека, зная, что они не могут иметь тебя, не могут даже прикоснуться к тебе, что ты вся моя, и я буду играть с тобой, как захочу. Но я не позволил тебе кончить. Это только для моих глаз.
Одержимость его слов скользила по ее телу, разжигая жар.
