сейчас ситуация не из приятных, я же просто хотела помочь. И совсем не подумала, чем это может обернуться в дальнейшем.
– Чего вдруг? – Ольга усаживается на свое кресло и поворачивается ко мне лицом. – Девочки, посмотрите, – помимо нее в кабинете еще три сотрудницы, и все впиваются в меня взглядами, как будто я елка новогодняя. – Наша королева просит о помощи!
– Зачем ты так? – печально вздыхаю, понимая главную и основную вещь.
Я здесь лишняя. И никогда не стану своей, даже если очень сильно буду стремиться.
Разворачиваюсь и выхожу из кабинета, слыша за спиной лишь надменные смешки девчонок.
Единственное, чего мне сейчас хочется – это свалить из этого серпентария куда подальше!
Работа не клеится, всё словно валится из рук – я вообще здесь нифига не понимаю. Цифры, расчеты, программы дурацкие, в которых сам черт ногу сломит. Второй день пыхчу, сижу часами в Интернете, чтобы разобраться, как правильно доделать презентацию, но все равно по итогу полная ерунда получается. Если бы кто-то подсказал…
Ребята, с которыми я делю кабинет, только вздыхают, наблюдая за моими неудачными попытками с сочувствием, но периодически помогают, насколько это возможно. Ведь у людей своей работы валом, а тут я со своей головной болью. Но все равно такая… ерунда, чтобы не сказать пожестче, получается, хоть волком вой.
Несмотря на то, что Оленька назвала меня «королевой», я все же убрала гордость и еще раз пыталась к ней подойти с просьбой о помощи.
– Я занята, – буркнула девушка, даже не отрываясь от монитора. – Сама разбирайся, раз такая умная.
Хотелось треснуть ее чем-то тяжелым, но я сдержалась. И так отношения не клеятся, еще и рукоприкладство с моей стороны точно не укрепит наши дальнейшие взаимоотношения. Плюнула на все и отправилась за свой стол…
– Гончарова, ты зависла? – слышу голос сбоку и отрываюсь от монитора, поднимая голову. – Восемь вечера, домой пора, а ты…
– Зависла, – печально вздыхаю, гладя, как Элеонора усмехается. – Вы, наверное, меня уволите, – прекрасно понимаю, что так и будет, но все равно в глубине души теплится лучик надежды, что добрая фея придет на выручку, поможет, подскажет, что мне делать, и решит все проблемы одним махом.
– С чего вдруг? – женщина приподнимает одну бровь вверх в немом изумлении.
– Завтра презентация у Валевского, а я не готова, – развожу руками в стороны, вот-вот готовая сорваться на истерику. От безысходности, мать ее. – Я вообще не понимаю, что здесь исправлять, и никто не желает мне помочь.
– Ну, во-первых, – начальница смотрит на меня строго, стирая улыбку с лица, – стучать на своих нехорошо, – делает паузу, на протяжении которой наблюдает, как я потупляю глаза. – А во-вторых, – снова запинается, правда, это самое «во-вторых» звучит намного бодрее, и я снова на нее смотрю с какой-то крохотной надеждой на улучшение. – Пойдем-ка я угощу тебя ужином.
– Но…
– Утро вечера мудренее! – выставляет указательный палец вверх, а после берет меня за руку, заставляя встать с кресла. – Конечно, ты можешь и сама себе ужин купить или заказать в ресторане, – тянет меня к выходу, а я только и успеваю схватить сумку прямо на ходу, едва поспевая за твердым и уверенным шагом начальницы. – Но я, в отличие от тебя, – выводит меня из кабинета в коридор и замыкает дверь на ключ, – на ужин зарабатываю сама, а не беру деньги у папы.
– Элеонора Карловна! – вспыхиваю, однако женщина лишь кривится и машет рукой в ответ.
– Да ты не обижайся, а лучше мотай на ус, – продолжает тянуть меня к лестнице, а после и на первый этаж. – Кстати, с меня ужин, а с тебя услуги водителя. Я свою тарантайку в ремонт сдала, – смеется, когда я нажимаю на брелок сигнализации, а мой любимый внедорожник, подарок от любимого папочки на двадцатипятилетие, мигает фарами. – Все никак руки не доходят новую купить. Так что придется тебе отвезти меня домой после ресторана.
Господи, да я ее на край света отвезу, если она сейчас подскажет, как мне выпутаться из этой паутины, куда я, как понимаю, сама себя и загнала. Кстати, Элеонора тоже подтверждает мои догадки, когда наш ужин подходит к концу.
– Ну, давай рассказывай с подробностями, что у тебя не клеится, – женщина вытирает рот салфеткой и делает глоток кофе.
– Сами же сказали, стучать нехорошо, – усмехаюсь, глядя, как Элеонора кривится.
– Ой-ой-ой, – фыркает, отмахиваясь от меня. – Тоже мне, стукачка нашлась. Я, в принципе, знаю, что происходит, но хотелось бы услышать твою версию, – откидывается на спинку плетеного стула и складывает руки на груди.
А я… набираю полные легкие воздуха и решаюсь все же поплакаться строгой начальнице в жилетку.
– У меня нет опыта, и разобраться мне с новыми программами очень сложно, – выдыхаю, делая небольшую паузу. – Оля объяснять не хочет, хотя я пыталась с ней наладить контакт.
– Значит, плохо пыталась, – чего и следовало ожидать, Элеонора Карловна встает на защиту своей любимой сотрудницы. – А ты не подумала, почему она себя так ведет?
И уставилась на меня, вогнав на какое-то время в ступор. Если честно, то нет – думала, просто не любят здесь новеньких. Однако слова начальницы действительно заставляют мозги работать и пытаться найти ответ на последний вопрос.
Я заметила, Элеонора Карловна никогда и ничего не говорит просто так. Раз сказала, значит, на что-то тонко намекает. В данном случае на мое, как я понимаю, поведение.
– Думала…
– Думала, просто гнобят новенькую? – прямо мысли мои вслух выдает, ну надо же, какая прозорливая женщина. Мне бы ее таланты.
– Да, – честно отвечаю, вызывая на лице своей собеседницы кривую ухмылку. – А разве не так?
– Конечно, не так, – смеется Элеонора, не сводя с меня своего пристального взгляда. – Ты думала, подписала парочку договоров, воспользовавшись связями отца, и на этом твоя работа закончена? Нет, милая моя, – не дает мне вставить ни слова, отвечая на свои же вопросы сама. Вместо меня. – Твоя работа заключается в том, чтобы довести проект до логического конца. В идеале с нуля, ну, а если уж влезла…
– То есть влезать не надо было? – приподнимаю обе брови, наблюдая, как женщина молчит и делает очередной глоток кофе. – Я же просто хотела помочь, – получается как-то печально, словно я оправдываюсь, однако моя собеседница хмыкает, в очередной раз кривясь, как будто я сморозила величайшую в мире глупость. – Хорошо, а как бы вы поступили на моем месте?
Мы молчим, не отводя взгляда друг от друга. Я замираю в ожидании, а Элеонора, наоборот, слишком расслаблена. Такое чувство, что ее забавляет вся эта ситуация. А может, даже она
