свете, когда бабушка умерла…
Горячий поцелуй в самые губы с привкусом моих слез и его хриплое:
– Не одна, Надежда моя, не одна… теперь уже нет…
В каждой квартире по девушке…
– Ты не боишься нежелательных последствий?
– Нет. Ты моя женщина. Секс имеет свои последствия. И я хочу этих последствий, Надя…
Баграту нужен наследник. Именно по крови. Своего хочет. Вот и приходится прибегать к услугам фертильных и здоровых девушек…
Зеркало моей души ломается на сотни тысяч осколков, которые летят в разные стороны, ранят меня до мяса, оставляют кровавые борозды, которые со временем затянутся кривыми шрамами…
Баграт Умаров
Надежда.
Женщина, которая предала, исчезла…
Которую искал, а потом решил отпустить, потому что если бы нашел… если бы нашел ее… натворил бы таких бед…
Когда увидел Надю, выступающую с докладом перед новым руководством сердце дернулось, раны разошлись, а шрамы…
Они оказывается не заросли.
И единственное желание пульсирует в крови. Адское. Неконтролируемое. Впиться в это податливое тело, присвоить.
Крышу рвет от того, как хочу ее. Выкупить долг, сделать ее своей должницей. Все, что угодно, чтобы только видеть, чувствовать свою надежду в моих руках.
Но девчонка бежит, убегает, ускользает, сопротивляется.
Привести ее в свой дом. Единственную женщину, а она… садиться в тачку и бьет по газам. Напуганная моим напором, моим желанием.
И страх, что потеряю ее. Автомобиль слишком быстрый для нее, для такой хрупкой и нежной, рвусь за ней, слетаю с катушек.
Когда понимаю, что Надя в шаге от автокатастрофы, я не думаю, работают инстинкты и я принимаю удар на себя, чтобы ее спасти.
Ту, которую по-хорошему должен был уничтожить, мучить так же, как она меня. Доверял. Верил. А она мне нож в спину с оборотом.
Вылетаю из тачки, разбитой в хлам, и бегу к своей неверной, к предавшей, а когда вытаскиваю из тачки, смотрю в ее шокированные глаза, а руки живут своей жизнью, проходятся по ее телу, исследуют на повреждения.
Дождь заряжает со всей силы, бьет наотмашь, а я не могу больше. Адреналин в крови разрывает меня на тысячи кусков.
И я обрушиваюсь поцелуем, сминаю пухлые губы. Дерзко, жестко, раздвигаю длинные ножки и прямо на капоте машины вонзаюсь в нежное тело.
Ее вскрик. Боль в глазах. И ощущение… Слишком туго. Как если бы снова девственность ее брал.
Не думаю больше ни о чем. Холодные капли барабанят по спине, и, мне кажется, шипят, так как тело горит.
Эйфория, страсть, адово желание разорвать сучку и залюбить до смерти. Вонзаюсь в это сладкое тело и слышу стоны, всхлипы, выгибается и жаждет, подается, откидывая голову и оголяя шею, в которую я вонзаюсь алчным поцелуем, ставлю клеймо, кусаю, а она стонет и шепчет:
– Еще…
Надя… Ее тело, аромат кожи. Чистый дурман и кайф. Эйфория, которая накрывает с головой и простреливает в позвоночнике. Мой яд. Моя одержимая страсть.
Никто никогда не давал таких ощущений. Резкий выпад и моя заноза в сердце кричит и сокращается, тело выгибает, и я ловлю отголоски ее кайфа, сам отправляюсь следом.
Насытиться не могу, разворачиваю к себе спиной и наваливаюсь сверху. Не думаю. Тормоза снесены. Мозг вырублен. В висках только одна мысль.
Обладать. Взять Наказать.
Но наказание у предательницы слишком сладкое, остервенелое. Царапает капот своими ноготками, стонет, не сдерживается, а слышу ее тихие стоны.
– Баграт… Баграт…Баграт…
На каждый мой толчок и кульминация, когда начинают ноги дергаться и девчонка теряет контроль, уплывает в небытие, а я следую за ней, падаю сверху и зарываюсь носом в изгиб шеи, вдыхаю ее запах.
Кайф. Чистый. Стопроцентный. Невыносимый. Моя болезнь. Моя одержимость.
Рука тянется к этой тонкой хрупкой шее, но в противовес желаниям не сжимает, а наоборот пальцы ласкают, чувствуют венку и успокаивающийся пульс.
– Надя… Надежда моя… Что же ты натворила…
Выдыхаю едва слышно. Не отпущу. Буду на цепи держать. Не смогу просто опять потерять.
Три года. Три долбанных года я не жил.
А перед глазами квартира в которой должны была ждать меня моя любовь, щелчок ключей, поворот и странное чувство пустоты.
Абсолютной. Беспросветной.
– Надя? Малышка?
Крик в эту самую пустоту и ничего. Нет ее. Непонимание. Беспокойство. Смутное. Темное. Пульсирующее в грудной клетке. Звоню на мобильник и слышу звук в гостиной, иду, как на привези, чтобы увидеть гаджет на столе, а рядом бумажку, письмо…
Которое уничтожило все. Письмо, которое показало мне, что впервые Баграт Умаров доверился и потерпел настоящее фиаско.
Не веря до конца в происходящее, пошел в свой кабинет…
Открыл сейф…
Так много раз открывал ее при ней, и код она знала…
Не верю в предательство до конца. Все кажется, что ложь… ошибка… все что угодно…
Но внутри железной коробки пустота…
А уже через минуту ОМОН влетает в квартиру и ставит меня лицом в пол…
Выкручивая руки до хруста костей, до разрыва сухожилий.
А я не чувствую ничего. Тела словно нет.
Только едкая боль в душе и желчь на языке от понимания, что предала…
Надежда
Оказаться в руках Баграта спустя три года подобно пытке. Три года я бежала от него как от огня, прошла все лишения, решилась на авантюру с фиктивным мужем, чтобы только спасти свое дитя…
Я испила горькую чашу боли и обиды до дна, боясь за самого близкого человека, который появился в моей жизни спустя девять месяцев…
Игнат стал всем. Миром. Жизнью. Надеждой… и Болью. Напоминанием…
Точная копия своего отца. Чем больше мой отец походил на Умара, тем сильнее в моей груди расцветал страх, что однажды…
Однажды этот жестокий человек придет за моим малышом, отнимет, показав, что у меня на ребенка нет никаких прав.
Я ведь не знаю, что подписывала, но и не стоит быть пророком, чтобы понять, что такие богатые люди умеют заключать договора, которые защитят их права…
Права на моего ребенка…
На Брошку, которую я носила на груди и не спала ночами, вместе радовалась первым шагам и плакала при болячках на сбитых коленках…
И сейчас…
Сейчас все мои старания, все лишения, который вынуждена была выносить, чтобы сохранить свою тайну, оказались напрасны.
Умар пришел. Безжалостный. Невыносимый. Вспарывающий все раны и ударяющий в грудь со всего маха.
Любовь – больезнь, боль…
И слезы у меня в глазах…
Его слава бьют по вискам, отпечатываются в душе, как на повторе:
Сын – мой, Надежда!
Он останется у меня.
Я. Могу. Абсолютно. Все. Наденька. Стоит только захотеть…
Хочешь быть с сыном, маленькая?
Хочешь?!
Тогда… Наденька… ты станешь моей… будешь греть мою постель… как если бы ты не предала меня…
Слезы текут ручьями из глаз. Но разум цепляется за одно единственное слово.
Предала…
Неужели он мой побег считает предательством?!
Абсурд какой-то…
Умар впивается в меня злым взглядом, а я не решаюсь сказать, что – либо, меня буквально разрывает от боли, от обиды, от того, что он решил сделать из меня игрушку для утех, зная, что я пойду на все, чтобы быть рядом с Игнатом…
Слезы набухают в глазах, но я не решаюсь вымолвить хоть слово. Баграт отпускает меня на мгновение. Делает шаг назад и смотрит мне в глаза. С вызовом. С яростью. С похотью. Которая достигает своего апогея, когда приказывает тихим, рваным голосом:
– Раздевайся.
Словно пощечина приказ летит в меня, а я во все глаза смотрю на мужчину, которого люблю. До сих пор. Несмотря ни на что. Не смотря на ту адскую боль, которую он однажды причинил мне.
Впитываю в себя его жесты, мимику, идеальный во всем, холодный. Похожий сейчас на каменное изваяния, напряженный до предела.
– За что ты так со мной? – срывается тихое с дрожащих губ.
Серые глаза темнеют, там столько эмоций плещется, что я не знаю, как справиться с этим тайфуном, который летит на меня, чтобы снести, чтобы разрушить меня до основания.
– Ты. Знаешь. – чеканит и прищуривается, – одежда, Надя. Снимай тряпки. Я хочу видеть тебя обнаженной…
Грудь поднимается с трудом, мне дышать тяжело, не смотря на весь накал
