её талант — умеет держать язык за зубами! Редкое качество для женщины, да и для мужчины, честно говоря, тоже…
* * *
— Слушаю Вас, Аркадий Сергеевич! — Ирина, как всегда, собрана, конкретна, оперативна и без лишних реверансов.
— Ир, ты можешь всё… я знаю! — правда, знаю, ни разу ещё ни одно задание не оказалось для неё невыполнимым.
— Льстите, шеф! — скромна, что и говорить, но цену себе знает, и я знаю, поэтому она работает у меня и никуда не собирается.
— Отнюдь! Но к делу! Найди мне вот этого автора, пожалуйста, — подаю листок с именем и фамилией, — в смысле, не физически. Рукопись надо найти.
— Не знаю такую, — глянула мельком. Ирина помнит всех, кто прошёл через её руки, не зависимо от срока давности.
— Могла в другие издательства разослать. Я в курсе, у тебя связи везде, напряги!
— Кабы схемку аль чертеж —
Мы б затеяли вертеж.
Ну, а так — ищи, сколь хочешь,
Черта лысого найдешь!.. — она эрудит ещё тот, на каждое слово цитату кинуть может, вот как сейчас Филатова ввернула.
— Прости, сведений кот наплакал. Могу сказать, что жанр любовный роман, главные герои Марианна и Артур, — сам понимаю, что, это как иголку искать в стоге сена, — очень надо! Да, рабочее название книги «Марианна», но не факт.
— М-да, — вижу озадачилась не на шутку, — ну так я пошла исполнять? — как обычно, ни одного лишнего вопроса. За что и ценю.
— Спасибо, Ирина! Буду благодарен! — очень.
— Сначала надо отыскать, — охлаждает мой пыл…
* * *
Во второй визит в памяти всплыла Изольда, снова всё в подробностях. Мерзкое чувство, словно наизнанку себя выворачиваешь на публике. Ломает и корёжит так, что больно почти физически. Главное, оправданий себе больше не ищешь, вернее, не находишь.
Вышел с сеанса весь мокрый, хоть выжимай. Сел в машину и просидел больше часа. Вернее, пролежал, откинувшись на сидение. Потом сразу поехал домой, сил на работу не осталось…
Думал, больше не пойду на пытку, продержался два дня и напросился сам, мозг бьётся, как в клетке, но дальше — блок! Неделю ждать — мука!
Приняла… Что сделала, не понял! Сколько пробыл в прошлом, не знаю! Очнулся в слезах, как дурак! Зато про Наташку ей рассказал всё, как на духу, а, главное, себе! И камень с души упал сам! Стало легко!..
— Эко Вас, батенька, стрессануло! — восхитилась докторша, — видно, далеко скелеты запрятали или хранили слишком долго. Думаю, теперь сами справитесь?
— Теперь, да! Пошёл доставать! — я уже знаю, что надо делать, у меня как шоры свалились с глаз. Что за наваждение было? Сам не понял!..
* * *
— Вот, шеф! — Ирина кладёт на стол флэшку.
— Что это, Ир? — не врублюсь.
— Иголка в стоге сена, — смеётся.
— Это она?! Так быстро?! Но как? — за три недели всё перелопатила.
— Даже не спрашивайте! При Вашей тонкой душевной организации, лучше не знать! — она шутит так, или в курсе, что я голову лечил? Вроде, ни с кем не делился…
— Спасибо, Ириш, в накладе не останусь, — беру маленький гаджет, а у самого аж, руки трясутся.
— Знаю, шеф, — улыбается удовлетворённо, — ну так я свободна?
— Пока, да! — она уходит, а я скорей вставляю в комп. Мне жизненно важно знать ответ!..
* * *
— Аркаш, куда ты собрался? — Инесса в шаге от истерики.
— Не скажу, Инес, и не упрашивай, — не собирался о своих планах никому докладывать, — лучше вызови Ирину Смирнову.
— Когда вернёшься? — не унимается, а сама в глаза заглядывает, и взгляд её мне не нравится! Не надо в меня влюбляться, не надо, Ин! Как я проглядел? Похоже, опоздал с догадкой…
— А, вот на этот вопрос у меня нет ответа и себе, — не вру, сам не знаю, когда…
Все дела завершены, с текучкой прекрасно без меня справятся.
А я могу быть свободен! Мне нужно время. Сколько? Не представляю. Никогда не занимался уборкой в тайниках собственной души. Сколько накопилось добра или… зла? Как только справлюсь, вернусь!..
* * *
— Ириш, вот, — возвращаю знакомую флэшку, — ты знаешь, что делать… на редактуру можете время не тратить, всё выполнено.
— Черновая работа? Вы ли это, Аркадий Сергеевич? — изумлена.
— Я, Ирина, собственной персоной.
— Пожелания? — интересуется.
— Обложку отсюда возьмите, женский образ, — подаю конверт. Завадский, всё-таки, умница, сохраняет для истории. Позволил выбрать фото, на которых барышня в зелёном наряде вышла особенно хорошо.
— В маске? — уточняет редактор, рассматривая фото.
— Нет, маску снять, — хватит с нас масок, — глаза зелёные. Волосы — огонь, здесь видно и так… красивая…
— Ясно, — забирает снимки, — сроки? — и ни слова о том, кто рядом с барышней. Хотя и слепому видно. Ни тени догадки на лице, вот это выдержка!
— К лету управимся?
— Думаю, да, — кивает.
— Ну и отлично, — я тоже управлюсь… наверное.
Стою на пирсе, вернее, на развалинах. Ветер в лицо, солёные холодные брызги. Как давно не был здесь! Как давно хотел! Так давно, что даже не помнил.
Солнце в этих краях уже победило, травка пробивается, проклюнулись первоцветы. Скоро порадует солнечным счастьем форзиция, за ней абрикосы, а потом одно за другим пойдёт, к маю даже пень будет цвести и любая лопата, воткнутая древком в землю…
Душа моя уже в цвету, как тот пень, что думал, будто давно высох, поливай не поливай, пустое. Не пустое, оказывается!
Волны шумно разбиваются о скалистый берег, море поёт мне встречальную, и я вместе с ним в унисон то ли пою, то ли ору во весь голос, как вырвавшийся на волю узник, забывший, какая она сладкая!..
Виделись с Наташей. Сразу в первый же день, как приехал, выспросил всё у родителей. Городишко по-прежнему такой маленький, что все друг друга знают.
Зашёл на почту, она там. Изменилась, раздобрела, но узнать можно. Дослужилась до начальника отделения, я рад. А вот она меня в первый миг не признала, потом обрадовалась до слёз, но кругом народ, виду не подала. Не стал смущать, позвал на наше место, лишь кивнула, а после работы, пришла.
Тут уж, не постеснялась, обнялись. Долго стояли так, не расцепляя рук. Она уткнувшись в моё плечо, а я в её волосы. Они всё те же, цвета огня, но только короткие, всего лишь маленький пучок, стянутый какой-то сеткой на затылке.
Наконец, оторвалась нехотя, но не отпустила, только заглянула в глаза,
— Я рада, Аркаш! — в зелёных омутах слёзы.
— Как ты, Наташка? — вглядываюсь в любовь всей моей жизни, она улыбается знакомой улыбкой, весеннее солнышко уже
