в мокрые волосы.
Я не понимаю, что делать. Мне нужно бежать.
Куда?
Понятия не имею.
Хватаю сумку и, запихнув в неё какие-то бесполезные вещи, останавливаюсь.
И прислушиваюсь.
— Исаева! — орёт Руслан.
По позвоночнику ползёт удушающий страх.
Если он выбрался, он меня убьёт, а потом изнасилует. Или наоборот. Это уже дело вкуса, как говорится.
Я, не прекращая звонить Гейдену, крадусь на цыпочках мимо ванной, из которой уже вытекает вода.
В прихожей хватаю обувь и пальто. Дёргаю на себя входную дверь и готова зарыдать в голос, потому что за порогом я вижу Мирона, заносящего руку для звонка.
— Ангелина? — спрашивает растерянно. — Какого хера? — Оглядывает меня с головы до ног и вмиг меняется в лице. Становится суровее, в глазах появляется знакомый дьявольский блеск. Гейден переводит взгляд мне за спину, готовый убивать одними глазами.
Крылья его носа раздуваются, когда он слышит рёв Руслана:
— Я доберусь до тебя. И выебу! Не сбежишь, тварь!
Смотрю в лицо Мирона и начинаю плакать. Слёзы горячими дорожками бегут по щекам, обжигая и оставляя после себя мокрые жгучие следы.
— Забери меня отсюда. Уведи меня. Помоги мне, — шепчу бессвязно, цепляясь пальцами за мягкую ткань толстовки парня.
Мирон дёргает меня на себя, а я подаюсь вперёд, не теряя больше ни секунды, врезаюсь в его грудь. Мы сталкиваемся телами. И Мирон прижимает меня к себе, обнимая за плечи. Разворачивается и, нагнувшись, подхватывает меня на руки.
Не говорит ни слова! Ничего больше не спрашивает. Просто уносит меня от этой ужасной квартиры вниз.
Обхватываю Мирона руками за шею и прячу лицо в её сгибе. Содрогаясь всем телом от рыданий.
— Я убью его, — твёрдо произносит Гейден и прижимается губами к моему виску.
«Порш» припаркован кое-как, передние колеса забрались прямо на тротуар. Его хозяин явно торопился.
— Встань на мои кроссы, — говорит Мирон, останавливаясь около пассажирской двери. — Не наступай на снег.
— Хорошо.
Он отпускает мои ноги, продолжая придерживать и прижимать к себе за спину. Я и не думаю от него отстраняться. Обнимаю за шею и жмусь сильнее. Он мой спасательный круг, который всё-таки успел долететь до потерявшего надежду утопающего. Чёрта с два я его теперь отпущу.
Кончиками пальцев ног касаюсь обуви Мирона.
Щёлкает кнопка разблокировки машины.
— Залезай внутрь. Я быстро.
Гейден распахивает для меня дверь и подталкивает внутрь, но я цепляюсь за него сильнее, впиваясь пальцами в плечи.
Не отодрать.
— Не уходи. Не уходи. Не уходи! — молю.
Сердце в ушах стучит, ускоряясь. Я до удушающей паники, лишающей воздуха и здравых мыслей, боюсь остаться одна.
На удивление Мирон не спорит со мной. Вижу, как ему не терпится вернуться назад, в квартиру, и разобраться со всем, но он не делает этого. Остаётся рядом.
Мы всё-таки забираемся внутрь салона «порше».
Мирон сразу включает тепло и поворачивается ко мне. Ощупывает взглядом в поисках телесных повреждений.
— Не уходи… — повторяю как мантру и начинаю раскачиваться.
— Спокойней. Дыши. Давай вместе со мной, Ангелина. Вдох. Выход. Вдох. Выдох. Ты ведь сильная у меня девочка? Давай подышим ещё.
Я киваю и повторяю за Гейденом. Стараюсь выровнять дыхание, не переставая при этом цепляться за его ладонь. Мирон гладит её тыльную сторону подушечкой большого пальца и смотрит. Боже, как он сморит… Я раньше завидовала Еве, а теперь сама получила этот взгляд от Гейдена. Полный теплоты, внимания, беспокойства. Всполохи ярости там тоже беснуются, но на заднем фоне, ещё больше оттеняя собой другое.
— У меня есть вода. Хочешь воды? Купил на заправке сейчас, — кажется, Мирон пытается меня заболтать.
Трясу головой из стороны в сторону. Холодные волосы липнут к щекам.
— Я хочу водки.
— Ты её пробовала когда-нибудь?
— Нет. Но мне что-то надо… хоть что-то. Иначе я сойду с ума, Мирон. — Прячу лицо в ладонях и закрываю глаза, а перед ними мелькают на повторе, как приклеенные, картинки ужаса в ванной.
Руслан. Моё белье в его руках. Его обнажённый пах. Зловонный запах пота и рта.
Меня сотрясает крупная дрожь. Я на грани ужасной истерики. Ещё шаг, и провалюсь в неё полностью и окончательно. Не хочу больше быть сильной. Надоело. Хочу почувствовать вкус слабости и отчаяния. Утонуть в нём.
Моих голых предплечий касается что-то тёплое. Мирон мягко, осторожно и как-то до щемящей нежности внутри бережно притягивает меня к себе на колени.
Не сопротивляюсь.
Моя стена и оборона пали окончательно. Разбились вдребезги.
Зажмуриваюсь до белых кругов перед глазами. Сейчас будет легче. Вот сейчас.
Мирон обнимает меня, успокаивающе поглаживая. И я расслабляюсь. Отпускаю себя и льну к нему, как будто он мой мужчина, мой защитник, мой любимый и единственный. Будто нет никаких «но» в наших отношениях. Будто он отвечает мне взаимностью в чувствах и всё-всё понимает.
Не знаю, сколько проходит времени и как долго мы сидим в «порше» посреди моего двора. Но всё это время Гейден терпеливо ждёт, когда мои слёзы прекратят литься. Хотя всё его напряжённое тело кричит о том, что он готов сорваться и вернуться в квартиру в любую секунду, стоит мне только дать ему возможность это сделать.
— Ангелина, — тихо зовёт Мирон, когда я наконец перестаю плакать.
Я немного отодвигаюсь. Хочу вернуться обратно в пассажирское кресло, но Гейден не даёт. Удерживает на близком расстоянии, заглядывая в моё лицо.
Мирон хмурит брови и даже в темноте я вижу, как напряжена его челюсть. Губы сжаты в тонкую линию, а глаза в окружении ореола чёрных ресниц блестят влажным агрессивным блеском, подсвечиваемые лишь красным светом приборной панели. Ещё час назад в этой машине мы чуть не занялись сексом, а теперь я рыдаю и представляю собой весьма жалкое зрелище.
Громко шмыгаю носом.
— М-м-м? Я намочила твою кофту.
Накрываю ладонью пятно и слегка тру.
— Херня. — Мирон останавливает мою руку, обхватывая своей. — Что произошло в квартире? Ты можешь мне рассказать?
— Я не хочу. — Моё лицо опять по-детски кривится.
Пытаюсь отвернуться, чтобы спрятать эту картину от внимательных тёмных глаз. Мирон обнимает двумя ладонями, горячими и тёплыми, мои щёки и заставляет смотреть на себя. Стирает влажные дорожки от слёз, и из меня вырывается новый всхлип.
— Он тебя тронул? — голос Гейдена тихий и зловещий.
Понимаю, что все эти бурлящие в Мироне эмоции
