тебя сколько телевизоров в квартире?
– Эм… один.
– А сколько унитазов?
– Один.
– Что и требовалось доказать. Выбрав себе первого мужчину сверстника, у которого вообще может не быть ни одного унитаза и телевизора – это априори наличие бытовых конфликтов. То ли дело я, у которого пять ванных комнат и несметное количество телевизоров. Понимаешь к чему я веду?
– У тебя так много унитазов и телевизоров, что ты готов, ох, простите, вы готовы, отдать их мне?
– Хрен тебе. Свое – никому не отдам. Итак, Наталь Санна, чего ходить вокруг да около, давай поэкспериментируем. Для тебя эксперимент – отношения с предпенсионером в качестве первого мужчины. Познание прелестей секса и не только. Для меня эксперимент – отношения с девственницей. Кстати, пока ты не сказала громкое «нет», подумай, что для тебя одни только плюсы.
– Типа унитазов и телевизоров?
– И не только. Нюансы и табу обговариваются на берегу. Ну так что?
– А давай.
Это точно не слуховая галлюцинация, а еще одно доказательство, что Наталь Санна, аналогично мне, уже сама не может жить без обоюдных провокаций. А то, что это именно она – к гадалке не ходи. Совершенно точно сидит и ждет всплеска моей радости, параллельно придумывая в голове продолжение своего «а давай?». А давай ты губу закатаешь? А давай ты на хер пойдешь, Славка?
– А давай ты сначала сходишь к терапевту, – да ты ж моя лапочка. Что и требовалось доказать. – Сделаешь ЭКГ, УЗИ сердца и сдашь самые простые анализы, заодно и весь липидный спектр, чтобы не дай Боже не помер на мне во время первого секса от инфаркта. А заодно и писюн свой проверь, мало ли чего на него прицепилось во время других сношений.
– Господи, как от сердца отлегло, – демонстративно прикладываю руку к груди. – Я уж было подумал, что все. Потерял Натаху. Ан нет, жива родненькая.
Вот удивительное дело, другому за такую речь я бы точно навалял. А тут еще и улыбаюсь как дебил, смотря на эту наглую малолетку.
– У меня длинная линия жизни, не дождетесь, Вячеслав Викторович. Ладно, дел много, так что вынуждена откланяться, – резко встает со стула, на что я тут же ее останавливаю, вставая следом.
– Стой. А спотыкаться когда уже начнешь? – встаю напротив нее.
– В смысле?
– Про курицу не слышала?
– Я не только слышала, я ее еще и ем. Спасибо, что напомнили, обязательно сделаю себе жареные крылышки в выходной, – улыбнувшись, произносит она и тут же порывается выйти из кабинета. Ловлю ее за руку, несильно сжав запястье.
– Кто о чем, а Наташка все о жратве, да о жратве. А я про анекдот. Бежит курица, за ней петух. Курица думает: если остановлюсь, то подумает, что я доступная. Если убегу, дурой буду. Ладно, побегу и споткнусь. Собственно, мой вопрос, – наклоняюсь к ее лицу и шепчу на ухо. – Ты когда уже спотыкаться начнешь, а, Наталь Санна?
– А когда петух перестанет бежать?
– Ладно, бегай, бегай. Нас это обоих заводит. Между нами разница только в том, что я открыто это признаю. А ты еще барахтаешься. Вообще я хочу тебя похвалить. Ты неплохо играешь. Я, кстати, могу помочь, хотя бы поступить в театральный, но знаешь, что тебе будет все время мешать?
– Вы и ваши домогательства, Вячеслав Викторович?
– Нет, дорогуля. От моих домогательств ты ловишь кайф. А вот мешать тебе по жизни будет твое упоротое упрямство.
– Будем считать, что я тебя услышала. Вот только чего я точно никогда не буду делать – так это трахаться за поступление в универ и другие блага. Ни с тобой, ни с кем другим. И я это говорю не ради красного словца.
– Охотно верю, Наталь Санна. Может, поэтому мне и нравишься. Только ты, ввиду отсутствия опыта, не совсем понимаешь, что я тебе не предлагал трахаться со мной за деньги и за поступление в театральный. Когда двое встречаются – это нормальная практика в чем-то безвозмездно помогать, чтобы сделать другому приятно.
– Буду иметь в виду. Мне еще половину дома драить и ужин готовить, можно я уже побегу? Без спотыканий? – аккуратно высвобождает свою руку.
– Иди, – смотрю на то, как она идет к двери и не могу остановиться. – Наташ, Наташ, – ну давай, обернись. Да, деточка. – Я обещаю быть нежным.
Хотел ее смеха, ну вот и удостоился. Заливистого такого. Приятно смотреть, но одновременно берет злость. Я как вообще выгляжу в ее глазах? Реальным извращенцем, пиздящим баб? Хотя, есть и за мной косяк, я ее, на минуточку, к кровати привязал. Для неискушенной девчонки, наверное, и вправду перебор.
– Цветочками тебя одарю, – тут же добавляю я. – Розы куплю. Ты какие любишь?
– Те, где поменьше шипов.
– Понял, принял, куплю самые колючие, – подмигиваю ей вслед.
***
Во всем надо искать плюсы. Ну, когда бы я еще по доброй воле проверил свое здоровье? Приятного было мало, но, когда я представляю лицо Наташи, при виде всех обследований – так градус настроения повышается. Выкусишь ты у меня, деточка. Какой бы еще придурок выходил счастливый от уролога? М-да, я точно двинулся крышей.
Однако, голова еще, к счастью, работает. Вот уж никак не ожидал увидеть в клинике будущего тестя. Берсеньев, в отличие от меня, с траурным лицом, ну оно и понятно. Дочь, как-никак, снова обвела вокруг пальца, сбежав уже второй раз, при этом не оставив ни единого следа. Молодец девка. Прям все делает мне на радость. Осталось только сделать траурное и заинтересованное лицо. А это сложнее, актер из меня херовый.
– Ты чего тут делаешь? – нахмурившись, поинтересовался Берсеньев, обведя меня каким-то придирчивым взглядом. Неужели я до сих пор лыблюсь?
– Да так, анализы сдавал. Решил сердце проверить. А ты?
– Аналогично. Сердце проверял. Пойдем поговорим.
Ну кто бы сомневался, что кто-то да испортит настроение. Оказавшись в машине, нехотя перевожу взгляд на Берсеньева.
– Ты себя в могилу загонишь, если будешь и дальше так продолжать. Расслабься, Гриш. Твоей главной проблемы больше нет. Охоту на тебя и твою дочь уже никто вести не будет. И ты недооцениваешь Машу. Если она сбежала второй раз, минуя нашу охрану, то ясное дело,
