и я одним толчком вхожу в нее.
Мне приходится мысленно считать до ста, чтобы не кончить раньше времени от ее невероятной влажной узости. Ее стеночки стискивают меня настолько плотно, что любое движение может закончить фатально. Ульяна совсем не помогает мне взять себя в руки, наоборот, ее жалобное хныканье будит во мне голодного зверя.
Подхватываю ее ножки и, прежде чем закинуть их на плечи, нежно целую стройные лодыжки. А потом начинаю трахать ее, как она и просила. Резко, жестко, наблюдая, как влажный от соков член ритмично входит в гостеприимное влагалище. Она стонет и мечется на столе, закусывая нижнюю губу, чтобы не закричать. Но это меня не устраивает, мне нужны ее крики, как путнику вода в пустыне.
— Кричи, Солнце… Не стесняйся… — Подушечкой большого пальца поглаживаю ее рот. Ульяна, не отрывая от меня глаз, втягивает его в рот и начинает посасывать в такт моим толчкам. Это слишком порочно, чтобы можно было спокойно отреагировать. Второй руку начинаю нежно поглаживать ее клитор, подталкивая к оргазму.
Спустя пару минут таких ласк моя девочка кончает, с долгожданными громкими стонами. Я чувствую спазмы ее мышцы и только потом отпускаю себя. Оргазм такой оглушительный, что перед глазами темнее. Мне еле удается вовремя вытащить член, и сперма щедро заливает подрагивающий нежный животик.
Лишь через пару минут мы приходим в себя, и мне становится страшно, что Ульяна сейчас зажмется и закроется от меня. Мой худший кошмар увидеть в ее глазах сожаление о нашей близости. Я напряженно всматриваюсь в ее лицо, а она застенчиво мне улыбается. Полностью обнаженная, измазанная в сперме Ульяна все равно остается чистой и светлой. И от ее искренней нежности на душе становится легче.
— Ты голодный? Я мясо запекла. Подумала, что дорога долгой была.
— Быка бы съел. — Ласково целую ее в кончик носа. Мне не хочется говорить, что в самолетах обычно кормят, а уж в бизнес-классе еще и довольно сносно, но так приятно ощутить заботу
— Тогда я быстро переоденусь и накормлю тебя. Ты пока располагайся. Хотя, может тебе надо в душ?
— Нет, я просто умоюсь. — Не говорить же ей, что мне нравится следы нашего секса в любых проявлениях. — Думал, что ты в душ пойдешь.
— Глупо, но мне хочется пахнуть тобой. — Она осторожно спрыгивает со стола. Ножки ее еще подрагивают от слабости, но ее откровенность снова возбуждает меня. Пытаюсь взять себя в руки, ведь мне нужна она вся, а не пара оргазмов.
Окончательно я пришел в себя спустя десять минут. Когда передо мной стояла тарелка вкусного запеченного мяса. Боже, как же давно мне не приходилось пробовать домашней еды. Регина совсем не умела готовить, да и в целом не стремилась. Да и с ее постоянными диетами она даже мне не всегда заказывала ужин. Так что доставка блюд из ресторана уже вошла у меня в привычку, и то, что в простых семьях было обыденным, для меня в эту минуту казалось чем-тот невероятным.
Когда я доел, Ульяна собрала посуду, позволив мне собраться с мыслями. Она вернулась с кухни и села ко мне на колени. От нее действительно пахло сексом и мной, и от этого запаха мне хотелось довольно рычать, словно зверь пометил свою самку. Я понимал, что это лучший момент, чтобы рассказать ей правду о своей жене, но в глубине души все равно немного боялся. Слегка попробовав ее, теперь мне эгоистично хотелось получить ее всю и надолго.
— Я никогда не любил Регину. Не скажу, что в свое время она не привлекала меня. Ее не зря называют секс-символом, но красота у нее холодная, отстраненная. Она строила мне глазки, мы сходили на пару свиданий, а потом я стал замечать, что за маской доброжелательности скрывается гнилая натура. Высокомерная, нетерпимая, себялюбивая. Такую как Регина я не стал даже рассматривать на роль временной любовницы. Так что мы поговорили об этом, она вроде, как и не расстроилась. Да и до постели дело не дошло.
— Ты уверен, что не расстроилась? — Вопрос Солнца был вполне логичным. К сожалению, чтобы понять вс хитрость натуры Бертца мне пришлось попасть в их ловушку.
— Тогда я так думал. Все это время мы контактировали с ее отцом на счет контракта. Он очень хотел с нами работать. И после последних правок Бертц-старший предложил устроить вечеринку. Алкоголь, музыка. Утром я проснулся в постели Регины, голова раскалывалась, и половину ночи просто стерлось из головы. И тут как в худшем кошмаре — кровь на простынях, ее слезы, и Матвей Игоревич в гневе. Сказал, что либо полиция, либо брак с его дочерью. А кому хочется сидеть за изнасилование? Не буду говорить, что контракт все же пришлось подписать, но условия уже были рабскими.
— Она была девственницей?
— Ага. Заштопанной. Через полгода Тимур случайно познакомился с последним любовником Регины. Оказывается, эта невинная козочка давно трахалась и в хвост и в гриву. И весь этот цирк был лишь для того, чтобы заполучить меня. Потому что она якобы влюбилась. Я не хотел этого брака, я не любил ее и не хранил верность. Все это один большой обман для поддержания имиджа, а мне досталась главная роль.
— То есть по условия контракта ты обязан быть с ней в браке?
— Нет, у меня просто очень низкий доход, я не имею прав на свое творчество, а разорвать его можно только выплатив огромную неустойку, на которую с тем, сколько он нам платит, и за сто лет не накопить.
— И что это значит для нас?
— То, что в теории я могу подать на развод. Бертц по-своему любит дочерей, но деньги он любит еще больше. Думаю, что нам с ним стоит поговорить и найти выход. Регина уже наигралась в свою игрушку и вполне может найти себе новую. Плохо только то, что нам придется подождать, а мне страшно тебя об этом просить. Не хочу, чтобы ты думала, что мои обещания лживы, как и у твоего бывшего.
— Ты точно не испытываешь к ней никаких чувств? — Она пытливо заглянула в мои глаза, словно надеясь понять будет ли правдой то, что я скажу. Такая красивая, такая нежная, такая моя.
— Точно. И секса у нас с ней нет. А все фото в ее социальных сетях постановочные. Впрочем, как и вся наша семейная жизнь.
— Наверное, я опять совершаю ошибку, — Ульяна грустно улыбнулась, и от нехорошего присутствия тошнота подступила к горлу. — Ни одна адекватная девушка не полезет дважды на одни
