— Хорошо. Но если она сойдет с ума, не стесняйся сказать ей, что это я виноват в том, что соблазнил тебя.
— Ты думаешь, что соблазнил меня? — спросила Мэдди, улыбка вернулась на ее лицо. Он улыбнулся ей в ответ, и от этой улыбки у нее перехватило дыхание.
— Да, — сказал он, придвигаясь еще ближе. Хорошо, что между ними была стойка, иначе она, наверное, терлась бы о него, как кошка в течке. — Я соблазнил тебя. И воспоминания составляют мне компанию по ночам.
— Хорошо, что ты правша, — прошептала она, и он громко рассмеялся. — И для протокола, я позволила тебе соблазнить меня.
— Я знаю, — он протянул руку, чтобы убрать прядь волос за ее ухо. Она вздрогнула от теплоты его прикосновения. — Я не питаю иллюзий по поводу того, кто здесь главный, Мэдди, — мужчина посмотрел на нее горячим взглядом. — Ты обвела меня вокруг пальца.
— Правда? — вздохнула она.
— Да. И мне это чертовски нравится.
Дверь снова открылась, и на этот раз вошли две болтающие женщины и направились к кабинке.
— Я должна пойти принять несколько заказов, — сказала Мэдди. — Пока Мерфи не выгнал меня.
Грей оттолкнулся от стойки.
— Позвони мне позже. Как только поговоришь с Эшли.
— Хорошо.
— И, если ты захочешь позволить мне соблазнить тебя снова, я согласен и на это.
Она засмеялась.
— Я буду иметь это в виду. Ты хочешь пирог сейчас?
— Да, но я лучше возьму его с собой. Мне нужно кое-что сделать сегодня днем. На следующей неделе прилетает репортер, чтобы написать обо мне статью.
— Ты даешь здесь интервью? — спросила его Мэдди.
— Да. Журнал «Рок» хочет поговорить о следующем альбоме, и эта реклама порадует мою звукозаписывающую компанию. Потому что сейчас они очень злы из-за этого, — он помахал своей раненой рукой.
— Когда они приедут? — ее охватила волна тревоги.
— В понедельник. И не надо так волноваться. Они просто хотят поговорить о музыке и моем воспитании.
— Хорошо, — тихо сказала она, но тревожное чувство не исчезло. Даже наоборот, оно усилилось.
— Я не собирался говорить о нас, — сказал он ей. — Если это то, что тебя беспокоит.
Она выдохнула, теплый воздух вырвался из ее рта.
— Спасибо, — сказала она. — Не уверена, что готова к этому.
На его лице промелькнуло мимолетное выражение. Но она не смогла уловить его. Затем он снова улыбнулся и оно исчезло.
— Я принесу тебе пирог, — сказала она, поставила тарелку обратно под прилавок и взяла картонную коробку. Она подняла стеклянную крышку и отрезала кусочек. — Тебе нужны взбитые сливки?
— Нет. Нужно следить за тем, что я ем перед фотосессией, — он потрогал свой плоский живот и подмигнул.
И все эти страхи и тревоги исчезли, сменившись потребностью, от которой у нее сводило бедра и сердце колотилось, как у скаковой лошади.
Он сунул ей в руку пятидолларовую купюру.
— Увидимся позже, Мэдди, — сказал он ей, его глаза были нежными, когда он сжимал ее пальцы. Затем он убрал руку, взял свою коробку с едой и длинными, уверенными шагами вышел из закусочной.
Да, она увидит его позже, если Эшли не убьет ее раньше.
***
— Ты солгала мне, — сказала Эшли, ее глаза вспыхнули от гнева. — Я специально спросила тебя, есть ли между вами что-то, а ты сказала, что нет. Знаешь, что я почувствовала, когда Джесс позвонила и рассказала мне, что она видела в больнице? Весь город смеется надо мной. Над тем, что ты крутишься с парнем, который разбил мне сердце.
Мэдди тяжело сглотнула. Ее сестра имела полное право злиться на нее.
— Ты моя сестра, — продолжала Эшли. — А сестры поддерживают друг друга. Они не ходят тайком, не врут друг другу и не делают, Бог знает, что еще. После всего, что я для тебя сделала, ты повернулась и ударила меня в сердце.
— Я знаю, что между тобой и Греем есть история, — сказала Мэдди, ее голос звучал неуверенно. — Но все это случилось давным-давно. Разве ты не можешь оставить прошлое в прошлом?
— Дело не в нас с Греем. Дело в нас с тобой. Что будет, когда Грей вернется в Лос-Анджелес? Ты поедешь с ним?
— Я не знаю. Мы не говорили об этом.
— Так ты уедешь? — спросила Эшли, ее голос поднялся на октаву. — Ты уйдешь от мамы и меня? И от Картера и Грейс? Ты бы разбила их сердца.
— Я никогда не хотела никому причинить боль. И я не собираюсь никуда уезжать прямо сейчас.
— Значит, у тебя будут отношения на расстоянии? — смех Эшли был коротким и без юмора. — Ты действительно думаешь, что такой пылкий мужчина, как Грей, согласится на это? Ты сумасшедшая, Мэдди. В конце концов, он причинит тебе такую же боль, как мне. Так же, как тебе было больно, когда ты уехала в Нью-Йорк.
Грудь Мэдди сжалась от слов сестры.
— Он не причинит мне боли, — прошептала она.
— Я тоже так думала. Все те разы, когда он держал меня в своих объятиях и говорил, что мы навсегда, — в глазах Эшли блестели слезы. — Он давал мне обещания, а потом нарушал их. Ты видела, что он сделал со мной. Ты видела, как мне было больно. И ты снова причиняешь мне боль, находясь с ним.
— Я не хочу причинять тебе боль, — сказала ей Мэдди. Она протянула руку, пытаясь взять Эшли за руку, но сестра отстранилась. — У тебя есть Майкл. И Грейс, и Картер. Если бы у вас с Греем все не закончилось так, как закончилось, ты бы не была их мамой.
— Это не имеет значения, — настаивала Эшли. — Ты моя сестра. Ты должна быть на моей стороне. Всегда.
— Так и есть. Я на твоей стороне.
— Тогда покончи с Греем. Пусть он вернется в Лос-Анджелес, и мы вернемся к тому, что было. Мы были счастливы, Мэдди. Мы все были счастливы. У меня есть моя семья. У тебя есть мама, твоя музыка и закусочная. Это работает на нас. Не позволяй Грею разрушить это.
Мэдди моргнула.
— Это сработало для тебя. Но я не уверена, что это сработало для меня. Такое ощущение, что я так долго жила в темноте. А потом появился Грей и впустил свет. Я не хочу возвращаться к тому, кем я была. Такая жизнь мне нравится больше.
— О, ради Бога. Следующее, что ты мне скажешь, это то, что ты его любишь.
Мэдди тяжело сглотнула.
— Ты не любишь его, не так ли? — спросила Эшли, ее сузившиеся глаза буравили Мэдди. — Скажи мне, что ты не влюблена в Грея Хартсона.
Мысли Мэдди были заняты им. О нежности в его глазах, когда он говорил с ней. Тепле его рук, когда он касался ее обнаженной кожи. И поцелуях. Этих дразнящих, разрывающих сердце поцелуях. Они наполняли ее душу так, как она никогда не испытывала раньше.
— У меня есть к нему чувства, — призналась она.
Эшли покачала головой.
— Он знает, что произошло в Анселле?
— Я ему еще не рассказывала.
— Тогда те чувства, которые у тебя есть, ничего не значат. Если ты не чувствуешь себя в достаточной безопасности, чтобы рассказать ему все о себе, тогда это всего лишь притворство, не так ли? — Эшли наклонилась вперед, ее голос звучал настоятельно. — Если ты не можешь рассчитывать на то, что он будет рядом с тобой, в чем смысл? И ты не можешь на него положиться, Мэдди. Так же, как я не могла на него положиться. Он использует тебя и отбросит в сторону, и я не знаю, сможешь ли ты оправиться от этого во второй раз, — она сложила руки на груди. — И, если ты думаешь, что я буду рядом, чтобы помочь тебе, когда он бросит тебя, ты ошибаешься. Я спасла тебя однажды, но больше я этого делать не буду.
В глазах Эшли была боль, и Мэдди было тяжело это видеть.
— Я так благодарна за все, что ты для меня сделала, — сказала она, ее сердце болело. — И я сделала все, что могла, чтобы отплатить тебе. Я тоже была рядом с тобой. Поддерживала тебя, когда у тебя были Картер и Грейс. Заботилась о маме, чтобы ты не волновалась, — Мэдди глубоко вдохнула. — Но я не могу сделать это для тебя. Я не могу отказаться от своего единственного шанса на счастье.
Выражение лица Эшли было напряженным.
— Если ты хочешь бросить свою семью ради какого-то парня, который, как мы все знаем, тебе не подходит, давай. Но меня здесь не будет, чтобы посмотреть на это. И Картер с Грейс тоже, — она раскинула руки и повернулась на каблуках, ее светлые волосы развевались позади, пока она шагала через комнату. Ее шпильки стучали по деревянному полу. Распахнув дверь, она обернулась к Мэдди, ее глаза были жесткими и темными. — Надеюсь, ты счастлива, — сказала она ей. — Потому что ты только что разбила мне сердце.
