Фотография проходила как реклама белья, но само белье, эта злосчастная комбинация, выглядело на Наташе только как досадная, но временная помеха. Именно так ее воспримет любой мужчина, у которого будут деньги и желание купить журнал. Но никто, кроме него, Миллера, не узнает в девушке на фотографии свою невесту!..
Он застонал сквозь зубы, свернул журнал в трубочку, ударил им по скамейке… Хотел выбросить в стоявшую рядом урну, но зачем-то засунул за пазуху.
Профессор Миллер выбрал самое неподходящее место для своих страданий: скамейка находилась как раз на пути между академией и метро. Но он осознал это только тогда, когда к нему быстрыми шагами подошел Колдунов и, доставая из кармана мобильный телефон, уселся рядом.
— А вроде ты домой торопился… — пробормотал он, тыкая пальцем в кнопочки, и тут же его тон сделался озабоченным: — Лена, это ты? Бабульки ушли уже? Ужином вас покормили? Что?.. Уложите мелких? Ну, спасибо! Вы их под душем вымоете? А?.. — Наступила пауза, после которой Колдунов захохотал: — Ладно, девчонки, не наезжайте. Если вы с малышами разберетесь, я тогда к Кате зайду, хорошо?.. Ну, звоните, если что.
Он убрал телефон и повернулся к Миллеру.
— Слушай, Дим, у меня девки такие продвинутые! Я говорю им: «Отведите младших в душ», — а Ленка мне: «Ты, Ян, прямо как цыган из анекдота. Не знаешь, то ли этих детей помыть, то ли новых сделать».
Колдунов снова рассмеялся, видно, грубая шутка показалась ему очень веселой, и полез в плащ за сигаретами.
— Так ты что домой не идешь? Случилось что-нибудь?
Миллер отрицательно покачал головой. Необходимо было срочно пресечь дальнейшие колдуновские расспросы, но в голову ничего не шло. Чтобы выиграть время, он закурил и лишь тогда спросил:
— А почему дети называют вас по имени?
Ответ его нисколько не интересовал, общество Колдунова становилось уже невыносимым, но Миллер твердо решил соблюсти приличия. Наверняка Колдунову долго рассиживать некогда. Сейчас быстро покурит и побежит к жене… К беременной жене, которая никогда в жизни не снималась голая для мужских журналов.
— У нас старшие девчонки приемные. И кстати, ты, Дима, тоже, пожалуйста, зови меня по имени и на ты. Раньше, когда ты был у меня на практике, твое «вы» имело педагогический смысл, а теперь-то какой?..
— Хорошо, Ян.
— И все-таки, что же ты не идешь домой? — не унимался Колдунов. — Ты же спешил, говорил, что у тебя девушка больная…
— У меня больше нет девушки, — мертвыми губами и чужим голосом выговорил Миллер.
— Что?! Дима! — На лице Колдунова отразился неподдельный ужас.
Миллер догадался, что коллега воспринял его сообщение в том смысле, что девушка умерла. На него напал нервный смех. При виде такого зрелища глаза Колдунова стали вылезать из орбит, и это заставило Миллера взять себя в руки.
А потом он неожиданно для себя выложил Колдунову правду.
Некоторое время оба молча курили.
— Тяжело тебе, — сказал наконец Колдунов, задумчиво глядя в небо. — Но в принципе ты делаешь из мухи слона.
— Ты так считаешь?
— Это ее работа. Ты же не запрещал ей быть моделью.
— В том-то и дело! Она всегда говорила, что отказывается от съемок… такого рода. И все фотографии, которые она мне показывала, были приличными. А теперь я понимаю, что она показывала мне не все!.. Я же не слежу за этим. То, что я увидел этот снимок, чистая случайность. Я вообще не хотел сегодня идти на этот совет! Стоило ей попросить, и я бы остался и никогда в жизни не увидел бы…
— Ну, так и считай, что ты ничего не видел! Кто тебе мешает? В самом деле, Дима, не сходи с ума. Да и никакая это не порнуха, в конце-то концов!
— Кому ты это рассказываешь?! — Миллер высокомерно вскинул подбородок, но тут же сник. — Да и не в этом дело, — тихо сказал он. — Совсем не в этом… Главное, что она обманывала меня все это время! — Его голос трагически зазвенел. — Ты думаешь, я был в восторге от ее работы? Уверяю тебя: нет! Но я никогда не считал себя вправе указывать, как ей жить… Знаешь, она родила без мужа, в семнадцать лет и, не имея никакого образования, растила сына в одиночку… И я уважал ее за это. Я думал, что, несмотря на все сложности, она сумела найти свое место в жизни и остаться при этом порядочной женщиной. — Он криво усмехнулся. — Это я так думал!.. На самом деле она изображала передо мной заботливую мать, а потом бежала сниматься голой! Торговала телом, как проститутка…
— Знаешь, ты полегче, — прервал его монолог Колдунов. — В каждой работе есть аспекты, которые при желании можно раскрутить до чего угодно. Ты ходишь отрабатывать на трупах оперативные приемы? Давай назовем тебя за это некрофилом. А еще больные у тебя иногда умирают…
— И за это ты запишешь меня в киллеры? Ян, вот только не надо делать из меня полного идиота! — Миллер собрался вскочить со скамейки, но Колдунов удержал его, тяжело опустив руку ему на плечо.
— Дима, я говорю с тобой совершенно серьезно. Забудь и прости. …Ну, если уж тебя очень распирает, поддай ей пару раз этим самым журналом, ей-богу! И все дела. Ты же врач, Дима! Ты все время видишь чужое горе и должен понимать, что имеет значение, а что нет.
Миллер молча курил, глядя в землю. Может быть, Колдунов прав?..
Прийти к ней сейчас, нет, не сейчас, а когда Петька уже заснет, сунуть ей под нос эту фотографию, а когда она начнет плакать и оправдываться, обнять ее и заняться любовью… Но как желать ее тела, зная, что его видели и желали тысячи других мужчин?..
«Если бы она действительно любила меня, то не смогла бы так над собой надругаться. Не смогла бы демонстрировать всем то, что было нашей прекрасной тайной».
— Молодой ты еще, — сказал Колдунов, поднимаясь, — многого не понимаешь. А когда поймешь, будет поздно. Сигарет оставить?
Миллер машинально взял протянутую пачку.
Выкурив из нее половину, набрал Наташин номер.
— Не жди меня сегодня, — сказал он, услышав ее «алло», и выключил телефон.
Митя не появлялся и не звонил уже несколько дней, но Наташа не слишком волновалась. Она привыкла к таким его внезапным отлучкам, часто следовавшим после бурного проявления нежности. «Наверное, хочет перед свадьбой расставить акценты, показать, кто в доме хозяин», — решила она, но на всякий случай поинтересовалась у Сани, здоров ли ее жених, и, получив утвердительный ответ, стала спокойно его дожидаться.
Митя приехал утром, пока Петька был в школе. Наташа потянулась целоваться, но он довольно грубо отстранил ее и, не раздеваясь, прошел в комнату.
— Узнаешь? — Он бросил на стол журнал. — Думаю, комментарии излишни. Сейчас я соберу вещи и уйду. Об отмене свадьбы ты оповестишь своих друзей, а я — своих.
