стянул с себя свитер, когда входная дверь распахнулась и в квартиру забежала заполошная Ворон, оставлявшая за собой мокрые следы от снега.
– Ромма, Рома-а… т-там, – запинаясь, непонятно что тараторила она.
– Настя?
Девушка выглядела напуганной и вела себя еще более неадекватно, чем в тот день, когда её кот принёс домой мышь. Волосы, с недавних пор короткие, мокрыми от снега прядями налипли на лицо, шапка с помпоном грозила вот-вот свалиться со своей хозяйки, а голубой пуховик до середины бедра был расстегнут. Я опустил взгляд и невольно хмыкнул: левая пижамная штанина Ворон была заправлена в новомодный валенок с какими-то бусинками, а правая, напротив, закрывала собой обувь.
– Там… Там такое… Что? Что теперь делать? – лепетала девушка.
Подошел к ней и убрал намокшие от снега пряди с её лица, сам не понял, как почувствовал позабытую нежность, до того потерянной выглядела девушка. Взял её за плечи, слегка тряхнул и, поймав голубой испуганный взгляд, стал дожидаться ответа.
– Я пошла за Любой. – Настя облизала губы и замолчала.
– И-и-и?
– И её нет.
– И? – Я откровенно недоумевал, что же её так поразило.
– Нигде нет!
– Как это?
– Андрей есть, а её нет, Рома… – Принцесса сглотнула и зачастила: – Дежурный говорит, что Саныч куда-то за территорию на личной машине выезжал, только вернулся.
– Ты что думаешь?
– Я не знаю, Рома. – Настя опять облизала губы, а я вспомнил свой недавний разговор с Викой. Твою ж…
Я быстро отошел от принцессы, надел свитер, тулуп и валенки и вышел из квартиры, даже не закрывая дверей.
Не дай бог. Не дай бог случилось то, о чем я подумал. Утерянный магазин в таком случае покажется всем нам детской сказкой.
Уже в подъезде остановился и закричал:
– Ворон! – Девушка тут же выбежала из моей квартиры. – Быстро ищи и буди Аяса, пусть собирается и выводит собаку. Ну? Чего стоишь?
Анастасия тут же сорвалась с места, а я пошел в соседний подъезд – в квартиру к Рассохиным. Надеясь, очень надеясь, что Настя все выдумала, а я лишь подхватил её ничем не обоснованную панику.
Старшина был пьяным в хлам – и когда только успел так нажраться? Мужчина сидел в углу своей прихожей и напевал песню группы Кино «Хочу перемен».
Я опустился на корточки рядом с ним и громко спросил:
– Где Люба?
– Пере-мен требуют наши сердца. Пере-мен требуют наши глаза.
Не особо церемонясь, дал ему наотмашь по лицу. По правой щеке, затем по левой. Постарался, конечно, не со всей силы, чтобы тот не завалился тут.
– У хахаля её спроси, – оскалился мужчина и зло на меня посмотрел.
– Знал бы, где его искать, обязательно спросил бы. Ну! Андрей Саныч, где? – Заглянул в пьяные глаза мужчины и чертыхнулся про себя.
Время-то уходит, если не ушло совсем. В минус сорок пять градусов и полчаса могут оказаться критичными, если человек не одет достаточно тепло.
– Да не знаю я, где она сейчас. Я её в город отправил, пусть пиз…
Я не дал ему договорить. Просто не сдержался и на этот раз врезал ему уже кулаком. С…
Уже уходя, схватил пестрый, по виду женский, шарф с тумбы, сразу же на глаза попались ключи от машины. Прекрасно.
У входа на заставу был почти весь личный состав. Кроме Курковой, у той же кошка рожает.
– Аяс, вот, дай собаке. Может, Граф и уловит запах, хотя не факт. Возьми с собой кого-нибудь пешком, и рацию не забудьте, я на машине старшины поеду по дороге. Кто со мной?
– Я! – выкрикнула Настя.
– Идите лучше родами занимайтесь, товарищ лейтенант.
– Что, Маруська рожать начала? – вытаращил на меня глаза Курков, стоящий в дежурке.
– Роман Юрьевич, кроме меня, больше некому, у всех служба, свободные от нарядов сейчас и были-то только Аяс со Студентом, – холодно произнесла Настя.
Черт с ней. Я, проигнорировав обоих, молча развернулся и быстрым шагом пошел в гараж. Настя побежала следом, завернув при этом в дежурку. Молодец. Нам с ней рация тоже нужна.
Девушка ждала меня у входа в боксы, пока я открывал ворота, заводил внедорожник старшины и выезжал на улицу.
Остановил машину, открыл дверь пассажирского сиденья, и стоило лишь Ворон ей хлопнуть, как мы сорвались с места. А буквально через пару секунд я почувствовал аромат цветочных духов. Ведьма. Стоило ей только сесть в машину, как та тут же наполнилась её запахом.
– Что говорит Курков? Сколько времени прошло, как Андрей приехал?
Настя поежилась, смотря на дорогу.
– Он не помнит точно, но больше получаса назад.
Я заматерился себе под нос, но Ворон все равно услышала.
– Думаешь, все так плохо?
– Надеюсь, что нет. Если Люба одета тепло, то, знаешь, даже за час в лесу при минус пятидесяти в нормальных валенках еще никто не замерзал.
Ворон опустила взгляд, и я, оторвавшись от дороги, проследил за ним. Настя смотрела на свои угги – черные, с россыпью белых жемчужин. Она прекрасно понимала, что её обувь далека от нормальной. Про её легкий пуховик и говорить не стоит. Здесь не Москва.
– У Любы вообще сапоги кожаные и на каблуках.
– Значит, хана твоей Любе, – не сдержался я. Неужели Викина кошка не могла начать рожать раньше? – А то понадевают зимой чулки и ходят, красуются.
– Откуда ты?
– Что? – не понял я и повернул голову в сторону Ворон.
– Откуда ты знаешь, что Люба носит чулки? – А взгляд при этом прожигает.
– Ворон, успокойся. Слава богу, я всего лишь видел. И прошел мимо. Так что отцовство мне не припишете, даже не надейтесь.
– Ах да, и тут ты весь само благородство: мимо одной прошел, с другой всего лишь дружишь. – Настя всплеснула руками, и я повернулся обратно к дороге. По ней по-прежнему тянулись свежие следы от шин машины старшины.
– Ворон, что ты от меня хочешь? – устало бросил ей, пытаясь не думать о её противном характере и столь заманчивом запахе, витающем в салоне.
– Да ничего я от тебя не хочу! – выкрикнула она и показательно отвернулась.
– Я смотрю, ты уже справилась со стрессом, а то даже два слова связать не могла.
– А у тебя прямо всегда холодный ум? – пробубнила девушка, не поворачивая головы в мою сторону и приобняв себя.
– Ну, в стрессовых ситуациях включается критическое мышление. Это нормально.
– Калинин, помолчи уже и на дорогу лучше смотри.
– Ты сама хотела поболтать.
– Я не поболтать хотела, а поговорить. Коль уж такой шанс. Ты почти три месяца от меня шарахаешься и разговариваешь сквозь зубы.
– Ну, допустим, два.
– Два? – Анастасия скинула угги
