– Ты сегодня без охраны? – требуется минута, чтобы он закрыл свою дверь, а я открыла свою.
– Охрана набирается сил, – смеюсь, сбрасывая кроссовки. – Идём на кухню.
Пока я звала гостя, чайник как раз согрелся, но, за шаг до плиты, меня приподнимают и переставляют подальше от огня.
– Что ты делаешь?
– Давай в этот раз без экстрима! Я сам.
Никакого ущерба моему самолюбию не случается уже потому, что мне есть чем заняться – кекс сам себя не порежет. Поэтому когда на столе появляются кружки у меня уже всё готово.
– У вас сегодня праздник?
– У нас сегодня нежелание есть суп в обед. Честно говоря, не ожидала, что ты дома.
– У меня отпуск, – заявляет Вадим, и я замираю с ложкой у рта.
– Отпуск? Тогда что ты тут, вообще, делаешь?!
– Отдыхаю, – веселится он. – Я итак слишком много времени провожу за пределами собственной квартиры, так что для меня это отдых.
Ответить мне помешал звонок в дверь.
– Извини, – чтобы выйти мне приходится просачиваться между плечом Вадима и углом холодильника.
В дверном глазке никого и я распахиваю дверь, чтобы скривиться, и скрестить руки на груди. Наверное, проходит несколько минут до того, как я чувствую чужое присутствие за своей спиной. В этот раз меня почти не пугают его неслышимые шаги.
– У тебя всё нормально? Неплохо, – хмыкает он, переводя взгляд на лестничную клетку.
– Как сказать…
Меньше всего мне хочется заносить буйство из трёх корзин с белыми розами, орхидеями и ещё какими-то цветами в квартиру.
– Тебе помочь? – я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Вадима.
– Только если отнесёшь на мусорку.
– Тебе совсем не жалко цветы? – я достаю из самой объёмной корзины небольшую открытку.
«Я – не он. Г. Х.»
– Нисколько. Ты куда? – не поняла я, глядя как Вадим надевает кроссовки.
– Вынесу это великолепие на детскую площадку, – усмехается он и без труда поднимает две корзины одной рукой. – Подозреваю, что спонсор прошлого букета тоже ты?
– Я в принципе к цветам равнодушна, – пожимаю плечами, наблюдая, как Вадим заходит в лифт. – Чай остынет.
– Я быстро, – обещает он и действительно возвращается почти мгновенно.
– Рентген-бабули тебя не разорвали? – хмыкаю я, когда мы возвращаемся за стол.
– Они меня боятся, – смеётся Вадим, – считают кем-то вроде главного городского мафиози.
– Это тебя-то?
Тёмные коротко стриженые волосы, серые глаза, приятные мягкие черты лица. Сильная шея, широкие плечи, явно тренированное тело и чтобы в этом удостовериться, не надо заглядывать под футболку. Вообще, да, Вадима можно было бы принять за бандита, если бы не умный и честный взгляд, разом обнуляющий все остальные аргументы.
– Не похож?
– Скорее, на Супермена, – фыркаю я и скрываю веселье за глотком чая.
– Героя во мне видишь только ты.
– Просто ты всё время меня спасаешь, – я зря поднимаю глаза.
Просто зря, потому что отвести их уже не могу. Зато прекрасно чувствую, как учащается пульс и начинает прерываться дыхание. Опять?! Чёрта с два!
Я резко встаю и отхожу к окну. Плевать, как это выглядит со стороны! Признаю, Вадим мне нравится, но не до такой же степени! Или какая-то часть моего сознания боится повторения ситуации с Кириллом? И переносит страх на Вадима?! Да с чего бы?!
Мне пора к психологу!
– Кира? Ты в порядке?
– Вроде того, – разворот, вежливая улыбка и я возвращаюсь за стол.
Глава 38
Мы всё же обмениваемся номерами телефонов. И каждый вечер устраиваем чаепитие. Чаще с Сашкой, но если я учусь – без.
Статья оказывается написана и, в целом, Олег доволен. Он не говорит об этом, в отличие от оказавшегося на почте контракта с пометкой «Вне штата. Пока». В остальном неделя не отличается ничем примечательным и даже пары Глебова проходят спокойно. Хоффман больше не садится рядом, но прожигающий спину взгляд я ощущаю на всех, без исключения, лекциях, а на детской площадке не переводятся разнообразные букеты.
На удивление, меньше всего проблем с Кириллом – всё наше общение сводится к переписке по поводу покупки квартиры, причём, именно он сбрасывает мне самые приличные варианты со знаком вопроса в тексте сообщения. Идут дни, приближается дата первого заседания и…
… ничего не происходит.
Обычный районный суд от показанного в голливудских фильмах отличается настолько, что в первое мгновение я теряюсь, но Михаил Германович вовремя направляет меня к нужному месту. Истец, ответчик, юристы с обеих сторон, копии и оригиналы документов. И Кирилл, ни разу не взглянувший в мою сторону.
Вадим в курсе, что сегодня я на суде и не звонит с привычным уже приглашением, а я не в том настроении, чтобы устраивать дружеские посиделки – я погружаюсь в тему будущей статьи и пропадаю для всего мира.
Вторник и снова высшая математика. Экзамен через неделю и сильно сомневаюсь, что судьба снова подарит мне автомат, а, значит, пересдача. И самое время нанимать настоящего репетитора. Преподавателя ещё нет и я бездумно рисую узоры на последнем листке в тетради, пока не вскидываюсь от плохого предчувствия.
Мне не нравится выражение лица входящего в аудиторию Хоффмана так же, как и весь его помятый вид. Всё это время он звонил, но я не брала трубку, надеясь, что так до него дойдёт быстрее. Единственный раз, когда я ответила, мы поругались, если так можно назвать его тяжёлое молчание, пока я по пунктам объясняла, почему наше совместное будущее нельзя назвать счастливым.
– Кира! – и я рада бы сделать вид, что это не меня, но Хоффман не оставляет выбора, подходя вплотную.
– Гриша? – томно зовёт кто-то из потока, но на это не обращаем внимания ни он, ни я.
Хоффман выглядит неважно – на подбородке щетина и мне бы усовеститься, но наши с ним планы на жизнь расходятся так, что не сдвинешь.
– Нам нужно поговорить.
Мне нет смысла оглядываться, я итак знаю, что все поглощены намечающимся цирком. Многие видели, что между нами что-то происходит, но никто не знал подробностей, а тут такой случай, что просто бери телефон и снимай.
– Нам не о чем разговаривать, Хоффман, – я стараюсь говорить негромко, но какая разница, если всё внимание потока – у нас.
– Ошибаешься, Кира, – он удерживает меня за запястье, когда я собираюсь отвернуться.
Миша Орлов напрягается, я вижу его краем глаза, как и Пашу, пробирающегося к нам, но пока не происходит ничего криминального.
– Собираешься поделиться своими проблемами со всеми? – насмешка должна была привести его в чувство, но бесполезно.
Я чертовски ошиблась! Надо было плюнуть на гордость и встретиться с ним лично ещё тогда, после встречи с его отцом. Попытаться донести свою точку зрения не по телефону, а глядя прямо в разноцветные глаза. Убеждая не смыслом, а собственной уверенностью в отсутствии общего будущего.
– Плевать! – зло выдыхает он и притягивает меня к своей груди. Одним этим подтверждая все гуляющие по университету слухи. Кретин! Мне было его жалко? Больше – нет. – Соглашайся, Кира! Просто скажи да.
Всеобщий сериальный выдох подтверждает, что завтра половина города будет знать о сегодняшней сцене. И это взрослые люди! Вообще не скрывающие своего интереса.
– Иди к демонам, Хоффман! – я смеюсь ему в лицо.
Решил припереть меня к стенке? Так я свободная, практически разведённая женщина и не стану больше играть по чужим правилам!
– Ты серьёзно считаешь, что ты – мечта любой? В этой аудитории – может быть, – моя насмешка хорошо бьёт по дёрнувшимся студенткам, теперь смотрящим на меня исключительно ненавидящими взглядами, – возможно, даже за её пределами, но я в это число не вхожу! Я никогда за тебя не выйду.
Кажется, кому-то плохо, но мы сейчас поглощены друг другом.
– Ты с ним не останешься! – яростно цедит он.
– Но и с тобой не буду! – я вырываю запястье и успеваю заметить Глебова, опирающегося на кафедру со скрещенными на груди руками, до того, как Хоффман сходит с ума.
