цепочка на его шее замерцала под тусклым светом бара. — Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? — Он не стал дожидаться моего ответа, прежде чем махнуть бармену.
— Я в порядке, — я подняла руку. — Я ничего не хочу.
Мистер Руссо повернулся на своем месте, и я на мгновение отвлеклась на его сапфировые глаза — глаза, похожие на глаза Святого. Это было сверхъестественно. Но это также напомнило мне о ночи с Рафаэлем, о той ночи, когда этот человек пришел нам на помощь.
— Зачем вы хотели меня видеть? — Нужно было переходить к делу, потому что я не была уверена, сколько времени у меня есть до того, как Сэйнт начнет что-то подозревать.
Он пожал плечами и сделал глоток из хрустального стакана, стоявшего перед ним.
— Поскольку мой сын рассказал тебе свою версию истории, я решил, что будет справедливо, если я расскажу свою.
— А кто сказал, что мне интересно слушать вашу?
— Если бы тебе было неинтересно, тебя бы здесь не было.
Я повернулась на своем месте, чтобы посмотреть ему прямо в лицо.
— Вы уже потратили впустую пять минут из тех получаса, что я вам даю, так что предлагаю перейти к делу.
— А я предлагаю тебе вспомнить, с кем, черт возьми, ты разговариваешь.
Я нахмурилась.
— Вы меня не запугаете, мистер Руссо.
— И это твоя первая ошибка.
— Думаю, мы закончили. — Я схватила сумочку, и, когда мои каблуки ударились о пол, он протянул руку и обхватил пальцами мой локоть.
— Сядь, Мила. — Его голос был спокойным, но в словах звучало предупреждение. Краем глаза я заметила, как к нам подошли двое мужчин, но мистер Руссо поднял руку, безмолвно приказывая им держаться подальше. Мой пульс участился, и я пожалела о своем решении приехать сюда. Но потребность в ответах была сильна. Мне нужен был этот последний кусочек головоломки.
Я села обратно и собрала все унции мужества, отказываясь демонстрировать что-либо, кроме силы и стойкости. Он прочистил горло и посмотрел мне в глаза, когда начал.
— Хотя мой сын отказывается в это верить, его мать действительно покончила с собой.
— Потому что у вас был роман?
Он насмешливо хмыкнул.
— У меня никогда не было романа.
— Но Сэйнт сказал, что слышал, как вы спорили однажды ночью о…
— Он ослышался. У меня никогда не было романа. Я любил его мать несмотря на то, что он мог подумать.
— Тогда… о чем вы спорили?
Он смотрел, как бармен наполняет его бокал, потом сделал глоток.
— До того, как я женился на его матери, была другая женщина. Мы были безумно влюблены, и я планировал на ней жениться. Единственная проблема заключалась в том, что она уже была обещана другому. — На этот раз он сделал больший глоток из своего напитка. — Ее семья уже договорилась о ее браке с другим мужчиной. Я пытался убедить ее не делать этого, но ее преданность семье была слишком сильна.
— Не понимаю, какое это имеет отношение к делу.
Он окинул меня пристальным взглядом.
— Ты пришла, чтобы выслушать мою версию истории. Теперь я предлагаю тебе послушать.
Я откинулась на спинку кресла и скрестила руки.
— Из-за помолвки с этим мужчиной она никогда не знакомила меня со своей семьей. Нам приходилось действовать тайком, устраивать тайные свидания в полночь. Но однажды она не пришла. Я увидел ее снова только спустя годы. — Он провел кончиком пальца по круглому ободку своего хрустального бокала. — Но я уже был женат на матери Марчелло и любил ее всем сердцем.
— Это та женщина, в связи с которой его мать обвинила вас?
Он покачал головой.
— Она не обвиняла меня в романе. Она злилась, потому что я никогда ей не рассказывал.
— Что?
Он посмотрел на меня с мрачным выражением лица.
— Что женщина, которую я любил до нее, была ее сестрой. Елена Мария Ломбарди.
И вот так он выдернул ковер прямо у меня из-под ног.
— Елена? — Спросила я в недоумении. — Как Елена?
— Да, — подтвердил он. — Тетя Марчелло.
Господи Иисусе. У меня в голове все перевернулось.
— А Сэйнт знает?
Он покачал головой.
— Почему вы ему не сказали?
— Это бы ничего не изменило.
Я села прямо, неверие сделало меня смелой.
— Ваш сын думает, что вы убили его мать, потому что она узнала о вашем романе. Что она хотела развестись с вами, и вы ее убили.
— Я знаю. — Он оставался спокойным. Слишком спокойным.
Я резко вдохнула.
— Вы должны были сказать ему правду.
— И разрушить его отношения с женщиной, которая стала для него как мать? Зачем мне так поступать со своим сыном?
— Почему вы позволили ему поверить, что у вас был роман, хотя это было не так?
Он выпрямился на своем месте, расправил плечи.
— Марчелло потерял мать при весьма травмирующих обстоятельствах, и с тех пор он цеплялся за Елену. Каким бы я был отцом, если бы отнял у него и это?
Мне потребовалась минута, чтобы дать всему этому осмыслиться. Это была информационная перегрузка, и мой разум был на грани взрыва, пытаясь все это переварить.
— Так вы с Еленой были вместе до того, как женились на маме Сэйнта?
— Были. Когда Елена вернулась домой на свадьбу своей сестры, она была, мягко говоря, шокирована, узнав, что я жених.
— И вы никому не сказали?
Он снова покачал головой.
— Мы с Еленой решили, что для всех будет лучше сохранить наш секрет. Но с годами Елене становилось все труднее видеть, как сильно я люблю свою жену и как мы счастливы. Особенно после… — Он поджал губы. — Особенно после рождения Марчелло. Она не смогла подарить Альфонсо наследника, у нее было три выкидыша.
— Она рассказывала мне об этом.
Он потягивал свой напиток.
— Думаю, ревность взяла над ней верх, и она разозлилась, рассказав моей жене секрет, который мы поклялись хранить.
— И именно в этом она обвиняла вас в ту ночь, когда Сэйнт подслушал вашу ссору. — Это был не вопрос. Это была моя попытка собрать воедино все кусочки семейной вражды, которая бушевала уже много лет.
— Она встретилась со мной в тот вечер, обиженная тем, что я так и не рассказал ей. Обвинила меня в том, что я держал роман в секрете, потому что все еще питал чувства к Елене.
— А вы?
Мимо прошел официант, на мгновение прервав наше внимание, когда мой вопрос повис в десяти футах над землей между нами.
— У вас все еще были чувства к Елене?
— В каком-то смысле, может быть. — Он допил последний глоток своего напитка и посмотрел
