— Чтобы подзаработать.
Не теряя больше ни минуты, Шведов подхватил документы, пересек палату и толкнул дверь.
— Вера? — испугался он. — Эй… Ну ты чего, маленькая? Сказал же — подожди.
Семен подхватил меня под задницу, и я, дрожа как осиновый лист, на нем повисла. Руками шею обхватила, бедрами — его торс. Колотило меня ужасно, будто февраль и в душе случился.
— А что если она… ну, правда…
— Нет. Никогда. Веришь мне? — спросил он, стирая большими пальцами слезы с моих щек. Я всхлипнула и закивала.
— Ну что, вы подписали документ? — смущенно окликнули нас, напоминая, что мы не одни.
— Ага. Теперь-то вы проводите нас к детям?
Глава 25
Вера
Я от них не отходила. Мы…
Сидели над кувезом, в котором наши малютки сладко спали, и, кажется, даже не моргали.
— Вер, поспи, малыш. Пока можно, — предложил Шведов, проведя носом по моему виску. Он тоже выглядел немного пришибленным, но все равно не в пример мне лучше справлялся с ситуацией. Все же у него было больше времени на то, чтобы свыкнуться с мыслью о скором родительстве, в отличие от меня!
— Не хочу.
— Ты едва на ногах стоишь.
— Нет. Я в норме. Слушай, а ведь у него твой нос!
— А где он, Вер? Я чет их не различаю, — озадаченно поинтересовался Семен. Я выпучила глаза, открыла рот и захохотала, пряча лицо в ладонях.
— Женька ближе к нам.
— Уверена? По мне, так они одинаковые.
— Да нет же! С чего? — горячо возмутилась я. Семен как-то нервно повел плечами и снова внимательно уставился на детей. На наших детей, господи! Как мне это осознать? Ну, вот как?
— Что ж, тогда придется их для тебя пометить. Ну не будешь же ты им каждый раз снимать памперсы, чтобы проверить, с кем имеешь дело, а? — веселилась я.
И, может, в нашей ситуации это было несколько неуместно. Ведь пока мы не получим документы, где будет черным по белому написано, что это мои и Семена дети, поводов для веселья не было совершенно, но прямо сейчас напряжение требовало выхода — вот я и справлялась с ним как могла.
— Памперсы? — переспросил Шведов.
— Ага. Ты же не думал, что я одна буду их менять?
— А? Да нет… Нет. Я… Кхм… Собираюсь тоже… Участвовать. Во всем.
Прозвучало как угроза. Я опять улыбнулась. Но если честно, вообще не восприняла слова мужа всерьез. А зря. Шведов был из тех мужчин, кто не бросал слов на ветер. Очень скоро мне предстояло в том убедиться, а пока…
— Как думаешь, нас здесь долго продержат?
— Понятия не имею. Узнать?
В этот момент Агния нахмурила отсутствующие бровки и как будто бы улыбнулась во сне. Мы со Шведовым замерли, пораженные в самое сердце этой картиной.
— А губы-то у нее твои. Луком…
Мы переглянулись и снова уставились на малышку. В голове царил такой хаос! Я боялась, я влюблялась, я пыталась все в себе уместить… А оно не вмещалось и распирало грудную клетку так, что ребра трещали. Все же не зря будущей маме обычно давалось аж девять месяцев на то, чтобы подготовиться к материнству.
— Так, а чего мы тут без дела сидим, а, господа родители? — заглянул к нам энергичный врач.
— А что нам надо делать? — всполошилась я, уверенная, что в приступе паники забыла о чем-то важном.
— Обеспечивать контакт кожа к коже, конечно же! Давайте, мамочка, снимайте верх. И вы, папочка, тоже.
Буквально две минуты спустя доктор опять умчался, а мы со Шведовым остались один на один каждый со своим дитем, заботливо прикрытым сверху байковой пеленочкой.
— Вер…
— Что? — просипела я, вообще не справляясь с раздирающими меня эмоциями.
— У меня же волосы на груди. Наверное, ей плохо…
— Не вздумай! Сиди. Нормально ей.
Шведов послушно замер, опустил взгляд и следом опять бубнить начал:
— Женьке-то точно больше кайфа.
— Ну, потом поменяемся, — всхлипнула я.
— Вер, она маленькая — пипец. А если я что-то сломаю?
— Не ной! Ты сам нам это устроил. Теперь расхлебывай.
— Вер, а ты… Ты про развод серьезно говорила?
— Господи, нашел когда об этом вспомнить!
— Нет, ты скажи. Я должен понимать, к чему готовиться.
— Ну, вот скажу я — да, давай разведемся. И что? Ты согласишься?
— А ты скажешь? — Шведов уперся в меня тяжелым взглядом из-под насупленных бровей. Ну, вот как об этом говорить? Как?! Когда у него на груди наша дочь, а у меня — сын, которых бы не было, если бы не баранье упрямство Шведова? Знаете в чем соль? Ни с кем другим я бы не решилась на это! А теперь вдыхаю сладкий аромат своего ребенка, дышу им, и такой ужас накатывает от мысли, что этого могло бы никогда не случиться!
— Нет, Семен. Не скажу, — сдалась я.
— Потому что нашим детям нужен отец? — он еще сильнее прищурился. Я наклонилась, чмокнула Женьку в лобик, распрямилась и прошептала:
— Нет. Потому что я очень тебя люблю…
Боже, каким диким огнем засветились его глаза! Ну, вот что он за человек? Почему с ним так сложно? Будет ли дальше легче? Теперь, когда у нас есть все, о чем только можно мечтать. Сумеем ли мы все не испортить?
Семен осторожно встал со своего стула, подошел ко мне и сел рядом, закинув одну руку мне на плечо, а другой все так же удерживая дочь.
А еще через пять минут нас с ним выгнали. Все же Агнии и Женьке эту ночь предстояло провести в реанимации. И моя только-только стихнувшая тревога вернулась…
— А что если она проберется к ним? Если заберет? — сипела я, уткнувшись носом в грудь мужа.
— Это исключено.
— Почему ты так в этом уверен?
— Потому что лечение ее старшего сына целиком и полностью зависит от моей воли.
— А ты… смог бы отыграться… вот так на… ребенке?
Я затаила дыхание в ожидании ответа. Сердце бахало в груди, отдавало в уши нескончаемым эхом. А Шведов… Шведов ничего мне не ответил. Только глянул так, что стало понятно — ради нашего благополучия он бы пошел на все. На любые сделки и любые жертвы. Конечно, это ужасно неправильно, и так нельзя. Я правда очень, очень надеялась, что нам никогда не придется с этим столкнуться, но, Боже, как же сладко было от его слов. Как они успокаивали, как приглаживали вставшие на дыбы нервы…
— Ну, ты чего опять?
— Как там они? Волнуюсь.
— О, погоди! Я же совсем забыл. Дай свой телефон.
— Зачем?
— Скачаю тебе приложение. У них камера в кувезе стоит. Сможешь наблюдать в режиме онлайн.
И я остаток вечера наблюдала. Пока Шведов не напомнил, что мы так ничего и не купили по списку. Пришлось вырубать приложение и лезть на сайт магазина — не дело это, что наши крохи донашивали распашонки за кем-то. Я лежала у мужа на груди и сметала в корзину все, что нравилось.
— Вот красивенькие бодики, да?
— Да.
— А под них носочки и шапочки вот такие. Очень удобно, на сайте собрана капсула.
— Ага…
— Тебе не нравится?
— Нравится. Все очень… розовое.
Он старался. Боже, как он старался! Вовлекался в то, что ему по определению не могло быть интересно.
— Ладно, я, пожалуй, спать. А тебе еще предстоит выбрать коляски и кроватки, — демонстративно зевнула.
— Мне?!
— Ну, да. Средства передвижения — это по мужской части.
— Вера, кроватка — это недвижимость, — снисходительно парировал муж. Я улыбнулась, поудобнее устраиваясь в кровати, а когда открыла корзину наутро, оказалось, что Шведов отлично справился с поставленной задачей. То есть скупил все, и даже немного больше. Доставили заказ прямо с утра. Хорошо, что был выходной. Пока Семен, чертыхаясь, разгружал тяжелые ящики, я перестирала вещички на первое время. Собрала полные сумки — памперсы для недоношенных, бутылочки, мази от опрелостей, ну и дальше по списку. И с этими котомками выдвинулись в больницу. Наверное, если бы у меня было хоть пару минут отдышаться, я бы растерялась, впала в депрессию или отдалась панике. Но у меня и секунды свободной не было! Так нас закрутило…
Поспели к очередному кормлению. Опять накатили эмоции. Руки дрожали, когда я впервые взяла их обоих. Шведов где-то бегал. Что-то решал с документами. А я сидела и легонько качала своих деток… Родных, теплых, сладких. Моих. Дыхание перехватывало. И в груди странно кололо. Поскольку был выходной, для нас сделали исключение, и мы с Семеном, считай, весь день провели в больнице. Выходили только пообедать, и снова к ним. Казалось, вся остальная жизнь без них встала на паузу. Или просто утратила смысл.
