ничего. Что при всем том, что Максим оказался классным парнем, как я и представляла, я не испытала к нему тех чувств, которые ждала и которые успела напридумывать. Перевожу взгляд на Влада, а он спрашивает:
— Не увидела пока?
Растерянно скольжу взглядом по его лицу, а потом отворачиваюсь, кидая короткое:
— Нет.
— Отец как? Расстроился? — переводит Влад тему.
— Немного, — грустно улыбаюсь. — Но это, наверное, неизбежно было бы в любом случае. Для него я всегда маленькая девочка, которой рано уходить из дома… Ты когда перестал жить с родителями?
— На пятом курсе, — Влад делает еще один глоток чая. — Когда начал встречаться с Машей. Но потом я еще возвращался к ним.
— Почему?
— Прогорел один проект, денег не было особенно, я решил, чем платить за квартиру, лучше эту сумму вкладывать в рекламу, — Влад усмехается, качая головой. — Мне кажется, я был рад куда меньше жизни в отчем доме, чем та же мама. Слава богу, потом дела пошли в гору, хотя какое-то время я жил практически на одной вере в то, что поймаю золотую рыбку в мутной воде.
— И она выполнит все твои желания? — усмехаюсь я.
— Ой, у меня не так много желаний. К тому же если она все выполнит, чем буду заниматься я?
Я смеюсь, качая головой.
— Человеку только кажется, что исполнение желаний сделает его счастливым, — продолжает Влад, — на самом деле это не так. Человек может быть счастливым, невзирая на исходные данные вокруг себя. Тогда он движется к своим целям не как к счастливому будущему, а следует из точки А в точку Б. Морально это воспринимается гораздо проще. И реализуется соответственно тоже. И вообще, это вот, мол, дайте мне только возможность исполнить мои желания… Что бы ты сделала, если бы у тебя было одно любое желание, даже фантастическое? Только потратить его надо для себя, а не на мир во всем мире. Что бы ты загадала?
Я некоторое время размышляю, потом тихо говорю:
— Наверное, сделала бы так, чтобы мама была жива.
Повисает пауза, а я на секунду думаю, что зря сказала об этом. Необременительная беседа сразу становится тяжелой, и не факт, что Владу это нужно. Вот вообще не факт.
— Скучаешь по ней? — спрашивает он, я пожимаю плечами, кидая на него взгляд.
— Мне было два года, когда она умерла. Скучаю ли я по маме? Да, наверное. Но мне трудно скучать по человеку, которого я совершенно не помню. Для меня это только фотографии, от которых странно и немного больно. — Я смотрю перед собой, глотая ком в горле. — Папа любит ее иначе. Так, что жить с кем-то ещё не может. А я… Я нет. И даже не могу разделить с ним эту боль. Вот такая я… — отворачиваюсь, шмыгая носом и вытирая выступившие слезы.
Ну вот, я не собиралась плакать, совсем. Влад подсаживается ко мне ближе и в следующий момент прижимает к себе, так что я утыкаюсь лицом ему в грудь.
— Прости, — шепчу я.
— Глупости не говори, Арин, — его голос звучит тихо, успокаивающе, руки гладят спину.
Становится спокойно и хорошо. Настолько, что хочется прижаться ещё сильнее, но я чётко осознаю, что это неправильно.
— Загрузила тебя, — я отстраняюсь, стирая слезы, смотрю на Влада, он улыбается уголками губ.
— Все нормально. Правда.
Киваю в ответ, он отсаживается на свое место, я хватаюсь за чашку с чаем, чувствуя неловкость. Хочется перевести тему, чтобы ушло напряжение, и я перебираю в голове мысли, думая о чем можно еще поговорить.
— А вообще, я бы еще загадала не бояться, — говорю в итоге.
— Не бояться чего? — спрашивает Влад.
— Всего. Не знаю, я как будто не верю в свои силы, в то, что у меня получится. И поэтому не двигаюсь вперед, понимаешь? Вроде как все и так хорошо.
— Потому что понятно.
— Да. А там впереди неизвестность, я боюсь, что если не получится, то я вовсе перестану заниматься тем, что нравится.
— Это не твой случай, Арин. У тебя хорошие фотографии, ты сама хочешь этим заниматься всерьез?
— Да, думаю, да.
— Тогда найди курсы, которые помогут тебе сделать шаг на ступень выше, я не знаю, что там нужно для успешности, это уж ты сама выбери. Я оплачу их, и включим в ближайшее время рекламу на твой аккаунт. Это минимальное и самое простое, что приходит мне в голову. Если ты знаешь, что еще может помочь — делай.
Я смотрю на него, потом произношу:
— Ты не обязан платить за меня.
— Я делаю это не из обязанности. Я так хочу. И могу себе это позволить.
Мы еще несколько секунд смотрим друг на друга, потом Влад достает телефон и наводит на меня.
— Ну что, блогер Арина Миронова, что вы можете сказать своему миллиону подписчиков?
Я смеюсь.
— Миллиону? Шутишь?
— Я никогда не шучу. Давайте, Арина Романовна, не скромничайте. Вы же блогер, — на его лице широкая улыбка, я качаю головой.
— Перестань, Влад.
Он приближает и удаляет телефон, я прикрываю лицо рукой.
— Ладно, если ничего не скажете, Арина Романовна, я выложу сейчас это в сториз с вашей отметкой, чтобы вам потом было стыдно.
— Не смей!
Влад грузит страничку, а я тянусь, чтобы выхватить у него телефон, он ловко отводит руку в сторону, продолжая.
— Влад, ты этого не сделаешь!
— Я? — кидает насмешливый взгляд.
— Влад!
Я делаю выпад, но он прячет телефон за спину.
— Отдай, — говорю, и только в следующий момент осознаю, что мое колено стоит на диване между ног мужчины, а я сама возвышаюсь над ним как-то слишком близко.
Ловлю взгляд Влада, он щурится, разглядывая меня, а потом говорит:
— Убеди меня отдать тебе телефон.
Мы продолжаем смотреть друг на друга, и я снова чувствую, как мое тело наполняется тяжестью. Кажется, я никогда не приму этого: что стоит только пересечь зону личного пространства, как внутри меня словно щелкает выключатель. По телу расползается приятная дрожь, низ живота наполняется теплом, а в груди тяжелеет.
— Давай, Арина, — голос Влада как будто становится ниже, — двадцать секунд, и я нажму кнопку отправить.
Я смотрю на него, и не знаю, что испытываю в этот момент. Мое тело реагирует на близость так остро, что начинает ломать внутренние барьеры, наверное, потому я делаю то, что делаю.
Наклоняюсь, кладу руку ему на шею сзади и шепчу на ухо, касаясь губами кожи:
— Отдай мне телефон, Влад.
Я не отстраняюсь, напряженно дышу, втягивая носом запах туалетной воды, перемешанный
