выдавало. Если он и пришел посмотреть на меня, то не подал виду. Он смотрел только на сетку, упершись локтями в колени.
Люди рядом с ним, казалось, были не с ним, а с другими зрителями. Значит, он пришел один.
Ради меня? Боже, я хотела, чтобы это было так. Я хотела, чтобы он увидел, как я выигрываю эту игру.
Давление в моей груди нарастало так быстро, что я не могла дышать.
Рукава его толстовки «Дикие коты» были закатаны на предплечьях. Ткань облегала его широкие плечи. В этом зале было почти две тысячи человек, и на его фоне остальные казались расплывчатыми.
Я позволила себе посмотреть еще секунду, затем перевела взгляд обратно на группу студентов.
Может быть, он был здесь ради того, чтобы поболеть за нас. Может быть, он был здесь, чтобы поддержать тренера Куинн. В любом случае, он был здесь. И на минуту я решила притвориться, что он был здесь только ради меня.
— Пошли. — Тренер Куинн встала и протянула руку в центр круга, где мы все стояли. Все игроки присоединились к ней, ожидая, когда она объявит старт. — Раз. Два. Три.
— Дикие кошки! — закричали мы, подняв руки в воздух, а затем вернулись на корт, когда короткий перерыв между сетами закончился.
Мой взгляд метнулся к Торену, давая себе еще секунду, чтобы рассмотреть это красивое лицо и щетину на его подбородке, но я не осмелилась смотреть долго.
В воздух взметнулась рука — быстрый взмах — привлекая мое внимание.
Из толпы выскочило еще одно знакомое лицо. Лицо, которое я не видела больше года. Голубые глаза того же оттенка, что и у меня. Волосы грязно-русые, с проседью на висках.
Папа.
Я моргнула, чтобы убедиться, что это он. Он улыбнулся и кивнул, еще раз помахав рукой, когда понял, что я его заметила.
Но я не помахала в ответ. Потому что рядом с ним в четвертом ряду сидела миниатюрная брюнетка, которой, вероятно, было не намного больше двадцати пяти. Ее ярко-розовые ногти мелькали над экраном телефона. Она сидела так близко к папе, что практически прижималась к нему.
Эта женщина не была его женой.
Мудак.
Я отвернулась и холодно посмотрела на «Гризли».
Девушка напротив меня выглядела испуганной.
Ей следовало быть таковой.
Мой отец пришел посмотреть игру. Торен тоже.
Пришло время устроить им шоу.
— Это было жестоко, — фыркнула Меган, смеясь. — Ты сегодня была в ударе, Дженнсин.
— Спасибо, — мой голос был ровным и холодным. Возможно, я играла как огонь, но по моим венам бежал лед.
Раздевалка была полна смеха и празднования. Все девушки в команде улыбались, кроме меня.
— Ты в порядке? — спросила Стиви.
— Да. — Я поставила ногу на край скамейки, на которой она сидела. Я слишком сильно и быстро завязывала шнурки на ботинках, мои пальцы дрожали, когда я завязывала узел. — Это из-за адреналина. Мне просто нужно расслабиться. Я на взводе.
Это была не совсем ложь. Только дело было не в игре. А в том, что я увидела папу. Я знала, что он будет ждать меня на парковке. Что он будет стоять рядом с «БМВ», который купил мне в подарок на окончание средней школы много лет назад. Машину, которую он купил из чувства вины, в попытке притвориться, что был хорошим отцом.
Тем временем брюнетка, которую он привел на мою игру, ждала в его арендованной машине, выжидая, пока он не увезет ее в какой-нибудь гостиничный номер, в котором они будут трахаться сегодня вечером.
— Увидимся дома, — сказала я, поднимая с пола свою сумку.
Обычно я первой покидала раздевалку после игры. Когда мы играли дома, я первая пересекала парковку. Когда мы уезжали, я удобно устраивалась на сиденье автобуса, в наушниках звучал рев, и я притворялась, что сплю.
Но сегодня вечером я побила свой собственный рекорд по принятию душа после игры. В тот момент, когда тренер отпустила нас со встречи, я бегом приняла душ и поспешила одеться. Мои волосы все еще были мокрыми, а резинка спортивного лифчика влажной, потому что я едва вытерлась.
Я хотела, чтобы папа ушел в тот отель к тому времени, когда другие девочки выйдут на улицу.
Толкнув дверь, я помчалась по коридору, ведущему к выходу. Я завернула за угол, на ходу доставая телефон, и столкнулась с сильной мужской грудью.
— Ого! — Торен схватил меня за плечи, удерживая, пока я не потеряла равновесие.
Это был первый раз, когда он прикоснулся ко мне со дня вечеринки.
И я была так расстроена, что папа пришел сюда сегодня вечером, что даже не могла радоваться этому.
— Что не так? — спросил он тихим голосом, заглядывая мне через плечо, чтобы убедиться, что мы одни.
— Ничего, — солгала я, выдавив улыбку и отступая назад. — Но мне нужно идти.
Я обошла его, собираясь выскочить на улицу.
— Дженнсин, — этот глубокий, вкрадчивый голос остановил меня, прежде чем я смогла убежать.
Я обернулась.
— Прекрасная игра.
Мое сердце упало, и я собиралась продолжить притворяться, что он пришел сегодня вечером ради меня.
— Спасибо.
Не сказав больше ни слова, я поспешила к выходу. Затем вздернув подбородок и изобразив на лице скучающее безразличие, я направилась к месту, где припарковала свою машину.
Папа, как и ожидалось, стоял, прислонившись к багажнику «БМВ», прижав телефон к уху, вероятно, разговаривая с Тиной.
Его женой.
Моей мачехой.
Заметив, что я направляюсь в его сторону, папа выпрямился во весь рост, на его губах появилась улыбка. Он попрощался, затем убрал телефон и широко раскрыл объятия.
— А вот и моя Дженни.
Дженни. Я терпеть не могла, когда меня называли Дженни.
— Привет, папа.
Через два ряда от меня проехала машина с включенными фарами.
Он проследил за моим взглядом, затем встал на пути, загораживая мне обзор.
Часть меня хотела
