картины, которую, должно быть, нарисовали мои слова.
Он слизнул капельки пота с моей шеи, когда я прижалась к его спине, поднимая ноги выше на его бедрах, нуждаясь в большем. Нуждаясь в нем целиком.
Его рука потянулась вниз, чтобы схватить меня за бедро, толкая вверх и через плечо, и он сильно толкнулся в меня, сорвав крик с моих губ.
Наблюдая за моими губами, он сделал это снова. И еще раз. Толчки становились все быстрее и сильнее. Я была так близко, что мои крики превратились в постоянные стоны нарастающего удовольствия, пока я добивалась своего второго оргазма за ночь. Он тянул время, пока был внутри меня, заставляя его казаться бесконечным, и теперь нам обоим нужно было кончить.
— Да. Шейн. Пожалуйста.
Он приблизил свои губы к моим и начал жестко входить в меня, растирая мой клитор с каждым движением, пока я больше не смогла этого выносить, и моя киска не начала сильно сокращаться, распространяя волны по всему моему телу, сильнее и быстрее, чем в прошлый раз. Он застонал мне в губы, удерживаясь внутри меня, пока моя пизда получала оргазм от его члена.
Когда мы закончили, он выскользнул из меня и упал в сторону, все еще держа меня на руках. Наши грудные клетки вздымались от напряжения, и я провела рукой по его вспотевшей груди, желая запомнить эту ночь навсегда. Нуждаясь запомнить ее.
Потому что в ту ночь я влюбилась в Шейна.
На следующее утро, я перевернулась и вытянула руки поперек кровати, ожидая найти Шейна.
Вместо этого под моей ладонью оказались холодные простыни. Меня охватило дежавю, то же чувство, что было у меня на Ямайке, когда я проснулась и обнаружила, что он ушел. Разочарование сжимало мою грудь. Надежда, что он вернется и захочет от меня большего. Но когда я прислушалась к звукам, из моей ванной или кухни, я поняла, что он ушел.
Я приподнялась на локтях и оглядела комнату в поисках его брюк, ботинок, чего угодно, все еще представляя, что он здесь, несмотря на тишину. Все, что я нашла — это маленький листок бумаги, лежащий на его подушке.
Мне нужно работать этим утром.
Шейн
Вот и все. Ни извинений, ни сожалений, ничего. Хуже того, я знала, что ему сегодня не нужно было работать. Мы говорили о том, что у него выходной, и пошутили о том, как провести день.
Мой глупый разум вызвал в воображении образы того, как я просыпаюсь рядом с ним и вспоминаю прошлую ночь. Мой разум кричал мне не давить, но мое сердце билось все сильнее и сильнее, побуждая меня сказать Шейну, что он значит для меня.
В конце концов, мой разум победил, и я отбросила сомнения по поводу того, почему он ушел, сказав себе, что ему позвонили и что-то случилось в участке.
Я схватила свой телефон с прикроватной тумбочки и открыла сообщения. Я бы просто спросила, что случилось, и дала бы ему повод поторопиться вернуться ко мне.
Я: Я скучала по тебе этим утром. Что-то случилось на работе?
Я: Надеюсь, это не займет слишком много времени. Я бы очень хотела пригласить тебя на ужин. А пока, вот кое-что, что поможет тебе продержаться.
Я натянула простыни так, что они едва прикрывали мое влагалище и обнажали живот и ноги. Сделав снимок, я отправила его и стала ждать его ответа.
Я представила, как он пошлет что-нибудь в ответ, и мы будем ходить туда-сюда, предвкушая предстоящую ночь. Я представила, как он звонит мне и доводит меня одними лишь словами. Я представила, как он говорит мне, что ненавидит уезжать и не может дождаться, когда вернется ко мне.
Неправильно я себе представляла.
Он так и не ответил.
По мере того как наступала ночь, я начала беспокоиться, что что-то пошло не так. Может быть, он был ранен. В тот вечер я немного внимательнее смотрела новости, прислушиваясь ко всему, что могло иметь отношение к Шейну. В какой-то момент я подумала о том, чтобы позвонить Джеку и спросить, нет ли у него вестей от Шейна, но я знала, что не могу.
У нас с Шейном было два правила: ничего не говорить Джеку и только секс.
Я нарушила правило «только секс», но ничего не могла с собой поделать. Не с тем, как он любил меня прошлой ночью. Не с тем, как он держал меня за руку и танцевал со мной. Даже каменная стена рухнула бы от такой нежности.
И какая-то часть меня чувствовала, что каменная стена Шейна тоже рушится.
Но когда наступил понедельник, а ответа по-прежнему не было, я усомнилась в том, что чувствовала. Может быть, мне приснилась вся эта ночь. Может быть, я рассказала ему о своих чувствах и увидела то, что хотела. Может быть, я была неправа.
По дороге домой с работы я отправила еще одно сообщение.
Я: Надеюсь, с тобой все в порядке.
Я напечатала еще около десяти сообщений. Я люблю тебя. Я скучаю по тебе. Я тебе небезразлична? Разве ты не скучаешь по мне? Я удалила их все, и мне пришлось воздержаться от отправки еще одного сообщения, когда было десять часов, а я все еще ничего от него не слышала.
Я не могла уснуть, поэтому достала свои исследовательские статьи и начала читать, нуждаясь в чем-то, что могло бы отвлечь меня от мыслей о Шейне. Только в полночь я услышала тихий стук в дверь.
Мое сердце пропустило удар, взволнованное тем, что это мог быть Шейн. Но я подавила надежду, потому что это также мог быть серийный убийца. Стук в дверь посреди ночи обычно преследовал одну из двух целей. Секс или смерть.
Посмотрев в глазок, я поняла, что, вероятно, собираюсь заняться сексом.
Я не торопилась открывать дверь, пытаясь решить, какая эмоция возьмет верх. Злость на то, что он отшил меня. Волнение от того, что он был здесь. Возбуждение, потому что я знала, почему он появился у моей двери посреди ночи.
— Ну что ж, смотрите, что притащил кот. Живой и со всеми своими пальцами. — Он приподнял бровь, входя в квартиру. — Я подумала, что ты, вероятно, потерял их, и именно поэтому не ответил мне.
Он не ответил, пока я закрыла за ним дверь, а когда я повернулась, чтобы потребовать объяснений, он ворвался внутрь. Его губы прижались к моим, когда он поднял меня с пола, мои
