поймет, что не так умен, как думает.
Я вынимаю кусочек металлаа с ее плеча, затем наклоняюсь, чтобы опустить стекло, прежде чем выбросить устройство на дорогу. Если его не раздавит вес проезжающего мимо автомобиля, не сомневаюсь, что он потеряется. Это как искать иголку в стоге сена.
— Как только мы окажемся в хижине, все будет хорошо. Она так далеко, что никто: ни твой надоедливый отец, ни властный брат, никто не сможет нас найти. — Когда я договариваю, мои губы касаются ее перепачканного грязью виска. — Наконец-то мы будем счастливы, какими и должны были быть всегда. Наконец-то моя королева будет рядом со мной.
СКАРЛЕТ
— Правильно. Возвращайся ко мне. Я так по тебе скучал…
Должно быть, я сплю. Это голос Рена; я бы узнала его где угодно. Его голос такой чистый, гораздо отчетливее, чем когда он мне обычно снится.
— Я тосковал по тебе все это время.
Вот откуда я знаю, что сплю. Он говорит все то, что я давно хотела услышать. Как он тоскует по мне и все такое. Я слегка улыбаюсь, крепче, чем когда-либо, зажмуриваю глаза и намереваюсь снова погрузиться в сон, угрожающий исчезнуть по мере приближения к сознанию.
Если бы только что-то не стучало в глубине моего сознания… Что-то, с чем мне нужно быть осторожней… неясное предупреждение.
— Скарлет? Ты не спишь?
Мое сердце замирает, когда реальность рушится.
Буря. Сад. Борьба в грязи. С Реном.
Как я могла забыть?
Шок от воспоминаний заставляет меня открыть глаза, и сразу же странное окружение добавляет новый уровень удивления и замешательства к тому, с чем я уже борюсь.
Исчезли мягкие цвета моей спальни дома, а вместе с ними и груда подушек на моей кровати. Стены, окружающие меня, из отшлифованного дерева, без каких-либо украшений, а кровать подо мной — немногим больше тонкого матраса. Я чувствую, как пружины давят мне на спину сквозь грубые простыни. Аромат Рена окружает меня, убаюкивая.
Он не вернул меня в дом. Он даже не оставил меня в саду. Он привел меня другое место.
Но он здесь… со мной.
Именно это заставляет меня повернуть голову на подушке и посмотреть смотреть в лицо, о котором я молилась с каждым вздохом за последние два года.
— Рен? Это действительно ты?
— Кто же еще, ангел? — Дрожь удовольствия пробегает по мне, пробуждая те части меня, которые, как я считала, мертвы. Оцепенение, холод, темнота. Как будто он щелкнул выключателем, и внезапно мир снова наполнился светом.
И все же.
Звучит как Рен. Выглядит как Рен.
Но есть что-то еще. Какое-то другое качество, которое я не могу определить. Чего-то не хватает.
Верно, и в саду его не было, да? Почему у меня в голове такой туман? Я не могу собрать все воедино. Я лишь помню, что боялась. Была готова драться, пинаться и кричать, лишь бы от него отвязаться.
Он всегда видел меня насквозь.
— Я понимаю твое замешательство — даже страх. Я не принимаю это на свой счет. Я выпал из твоей жизни на годы и внезапно появился снова перед тобой. Я уверен, что ты испытываешь множество эмоций, но я имел в виду то, что сказал тогда. Тебе никогда не нужно меня бояться.
Ему легко говорить. Это похоже на старый фильм, который я когда-то смотрела с мамой и Аделой, где людей в маленьком городке заменили инопланетяне, которые выглядели и говорили точно так же, как они. Не хватало человеческих чувств. За знакомыми словами не было ни теплоты, ни сострадания, ни доброты.
Должно быть, я схожу с ума. Такого не бывает.
Усмехнувшись, он проводит рукой по заросшему щетиной подбородку, прежде чем встать и подойти к маленькому окну напротив изножья кровати. Я слежу за его продвижением, осматривая остальную часть спальни. Маленький комод и шкаф занимают стену слева от меня, двуспальная кровать придвинута к стене справа, а корзина с грязным бельем в углу говорит мне, что он тут уже некоторое время.
За окном видны только деревья и короткие проблески голубого неба, проглядывающие сквозь листву. Он стоит ко мне спиной, руки в карманах, широкие плечи почти занимают всю ширину кадра. Его слишком длинные темно-каштановые волосы падают на воротник черной футболки, видавшей лучшие дни. О нем никто не заботится, и меньше всего он сам, это уж точно.
В глубине души вспыхивают эмоции. Я так сильно скучала и тосковала по нему, и вот как мы воссоединились?
— Это была настоящая буря, — размышляет он. — Но, похоже, сейчас все прояснилось.
Ничего не понятно. Ни черта. Рен бы обнял меня. Рен бы поцеловал меня. Он позволил бы себе все, что мы упустили.
Он не стал бы относиться к этому как к деловой встрече.
— Где ты был все это время? — спросила я.
Когда он пренебрегает ответом, я давлю сильнее, глядя ему в затылок.
— И почему ты никогда не связывался со мной? Неужели ты никогда не думал о том, что это могло иметь значение? Что я буду бояться за тебя? Я так волновалась, Рен. — Я стараюсь не ругать его, но нам нужно покончить с этим, прежде чем мы сможем перейти к чему-то другому.
Проходит секунда, потом другая.
Ничего. Никакого ответа. С таким же успехом я могла бы разговаривать сама с собой.
Тошнота подступает к моему горлу, и тревожное беспокойство проникает в мои кости.
Это все неправильно.
Если бы он только заговорил со мной, черт возьми.
Я сажусь медленно, осторожно, заставляя пружины скрипеть. Мое тело затекло, ноет, а в районе левого плеча ощущается странная боль. Наверное, я ударилась о камень в саду. Я опускаю взгляд на свою грудь и ноги, удивленная тем, что он переодел меня в чистые, но слишком большие спортивные штаны и тонкую рубашку от Хенли. Его одежда. Тень улыбки растягивает мои губы.
Он все еще заботится обо мне, иначе оставил бы меня в этой грязной ночной рубашке. Мне нужно цепляться за этот крошечный кусочек надежды.
— Знаешь, — бормочу я, внимательно наблюдая за ним в поисках каких-либо признаков неприятностей, — все только и говорят о тебе. О том, что ты якобы сделал. Плохие вещи. Я знаю, что они ошибаются, но как я могла заступиться за тебя, если ты никогда не связывался со мной, чтобы рассказать свою версию истории? Ты понимаешь, как это выглядело, когда ты сбежал? Как будто ты был виновен.
Я сглатываю, когда его плечи расправляются, подбородок приподнимается.
— Верно? — Я шепчу. — Но
