Не знаю, насколько это правда, потому как друзей Давида мне так и не удалось расположить к себе. Я была в их компании несколько раз и все время чувствовала себя неуютно.
Оставшийся путь мы с Давидом преимущественно молчали, в то время как Соня с Женьком бурно обсуждали недавно вышедший сериал. Антон жил в небольшом коттеджном поселке с закрытой территорией. Дом стоял в самом конце улицы с красивыми каменными постройками и потемневшими после грозы крышами. Через забор свешивался мокрый куст сирени. Давид открыл кованую калитку и пропустил нас вперед. По ухоженному огромному участку разносились басы. Компания незнакомых парней и девушек расположилась под навесом.
– Наш правильный мальчик Давид пришел с будущей невестой! – пошутил кто-то, и остальные громко рассмеялись. – Представь нам свою девушку…
Давид немного замешкался и все-таки представил меня. Я кивала всем, чувствуя себя не в своей тарелке из-за чужого внимания. Из нашей школы здесь были Перов и еще один парень, тоже одноклассник Матвея. Остальные ребята оказались гораздо старше. Соня, в отличие от меня, сразу влилась в компанию. Уже успела усесться с Женьком на качели и, хохоча, продолжила разговор. Видел бы Аверину сейчас Вова, у него бы точно сразу крышу сорвало. Пусть Соня ревнует и надумывает себе что-то, я брата отлично знаю: к Авериной он относится серьезно и никогда не завел бы отношения на стороне. Я уже решила, что зря мы сюда приехали. Дурацкая затея. Вова и Соня поссорятся теперь еще сильнее, а крайней точно останусь я – «затащившая» Аверину в чужую компанию.
Пока я подумывала вызвать такси, Давид взял меня за руку и повел в глубь участка. В руках у него был стакан пива, запах которого я не выносила, но ничего про это Перову не сказала.
В конце красивого зеленого сада находилась белая беседка. Музыка здесь звучала намного глуше. Нас обступили деревья, которые шумели на ветру. Небо по-прежнему оставалась грозовым. Вдалеке над лесом сверкнула зеленоватая молния, а через пару секунд послышался раскат грома.
В беседке я обнаружила раскрытую коробку с пиццей и напитки.
– Это кто-то оставил? – спросила я.
– Это для нас с тобой, – улыбнулся Давид. – Примирительное свидание. Я предупредил пацанов, чтобы нам никто не мешал.
И снова рядом с нами раздался удар грома.
Давид первым сел на скамейку с мягкими подушками и потянулся за пиццей. Я, поколебавшись немного, все-таки присела рядом. Мы молчали. Давид потягивал пиво, а я уставилась в свинцовое небо. Между нами явно возникла неловкость, но Давид делал вид, что все хорошо. Как и всегда, уверен в своей неотразимости и привлекательности. Когда порывистый грозовой ветер растрепал мои волосы, Перов протянул руку и поправил прядь, убрав ее за ухо.
– Даже не верится, что для меня школа закончилась, – сказал Давид, откусывая кусок пиццы. Я пока к еде не притрагивалась. – Сдам экзамены и наконец свалю отсюда.
– Будешь учиться в Москве? – спросила я.
– Я посвящу себя музыке, – важно сказал Давид. – В Москве больше связей и перспектив.
Только сейчас я поняла, что мы ни разу не обсуждали наше совместное будущее. Или хотя бы планы на это лето, а уже почти месяц считались парой.
– Хорошо, что у меня еще целый год, потому что я так и не определилась, чем хочу заниматься, – сказала я, чтобы поддержать беседу.
– А на каникулы какие планы?
Я неопределенно пожала плечами.
– Может, к родителям поеду. По крайней мере, хотелось бы провести лето с семьей.
– Ох, черт! – покачал головой Давид. – Неужели мы с тобой летом расстанемся?
Я не понимала, есть ли в его голосе сожаление, но на всякий случай сказала:
– Но у нас ведь друг перед другом нет никаких обязательств?
Давид как-то странно на меня посмотрел и широко улыбнулся.
– Точно. Сейчас мы оба просто нравимся друг другу, и нам не нужно клясться друг другу в вечной любви. Мне это нравится.
Я кивнула. По крыше забарабанили первые хлесткие капли дождя.
– А ты почему не ешь? – Давид пододвинул мне коробку с пиццей. – Хочешь, я тебя покормлю?
Я почувствовала себя очень глупо, но все-таки откусила пиццу, которую протянул мне Перов. Дождь зашелестел в листве, стало еще сумрачнее, и на территории зажглись фонари. Гром расколол небо, и со стороны дома послышался женский визг. Интересно, чем занята Соня? Почему-то перед глазами тут же всплыла картинка со свадьбы, когда мы танцевали под дождем.
Из-за ливня в беседке стало холоднее. Давид заметил, что я дрожу, и предложил:
– Может, зайдем в дом?
– Да, я, пожалуй, погрелась бы.
Перов уже успел выпить пару бокалов пива. Не знаю, сколько он пригубил до этого, но со скамейки он встал, слегка покачнувшись. Взял меня за руку и повел в дом. Участок уже опустел: все перебрались в тепло. Дождь хлестал по зеленому ухоженному газону, на котором валялись бутылки и коробки из-под пиццы. В доме было шумно и многолюдно. В коридоре в хаотичном порядке стояло несколько пар обуви. Из большой комнаты доносилась музыка, громкие голоса, женский смех.
– А где здесь туалет? – спросила я на ухо у Давида, случайно коснувшись губами его мочки. Наши взгляды встретились, и в полутьме глаза Перова показались стеклянными.
– Я тебя провожу.
Поднялись на второй этаж, и Давид толкнул одну из дверей. Я заглянула внутрь и обнаружила спальню.
– А-а-а… – начала я.
– Здесь хозяйские ванна и туалет, – сказал Давид.
– Тогда подожди меня в коридоре, – попросила я, уже решив, что потом отыщу Соню и попрошу ее уехать домой.
В спальне на стенах висели фоторамки с семейными снимками. На одном из них я узнала совсем маленького Антона. Не задерживаясь более, прошла в уборную, а когда вышла из нее, обнаружила в комнате Давида.
– Ты что здесь делаешь? – воскликнула я. За дверью ревела музыка.
– Жду тебя, – ответил Давид. Он развалился на кровати, вытянув ноги и закинув руки за голову.
– Да, но я просила подождать меня в коридоре, – с раздражением сказала я и подошла к двери, но та оказалась запертой. Я несколько раз дернула за ручку. Дверь закрыта на ключ. – Давид, что за ерунда? Это ты ее запер?
– Ну я, – Давид поднялся с кровати и направился ко мне.
– Зачем?
– Ну, Кать, чего ты как маленькая, – рассмеялся Перов, – чтобы нам никто не мешал.
– Давид, это не смешно, сейчас же открой дверь! – взмолилась я.
Но вместо того чтобы исполнить просьбу, Давид притянул меня к себе и стал с силой целовать. Я в панике схватилась за дверную ручку, но она не поддавалась. Мне не хватало воздуха, а сердце в груди колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
– Кать, Кать, ты чего? – шептал Давид между поцелуями, сильнее прижимая меня к двери. – Я ведь знаю, что ты этого тоже хочешь. Я все вижу. Сама сказала, что мы друг другу ничего не должны. Мы уже месяц вместе… Пацаны надо мной смеются.
Когда руки Давида проникли под мою футболку, я с силой начала его отпихивать, а за дверью вдруг послышался громкий голос Авериной:
– Кать, ты тут? Мне сказали, что вы наверх поднялись.
Мне удалось оторваться от поцелуев и прокричать:
– Соня! Помоги!..
Давид вдруг выругался и, кажется, мигом протрезвел. Закрыл мне рот ладонью, но тогда я продолжила громко мычать.
– Перов, ты там совсем сдурел? – завопила Соня и принялась пинать ногами дверь. – Я сейчас такое устрою, тебе мало не покажется! Звоню в полицию, слышишь меня?!
Я изловчилась и со всей дури укусила Давида за ладонь.
– Вы совсем больные? – закричал он, вытаскивая из кармана джинсов ключ. Открыл дверь слегка дрожащей рукой, и в комнату ворвалась перепуганная Соня.
– Ты что с ней сделал? – закричала Аверина.
– Да ничего я с ней не делал, детский сад! – огрызнулся Давид.
Соня внимательно вглядывалась в мое лицо, а я замерла на месте, будто окаменела.
– Пойдем отсюда, – попросила я одними губами.
Аверина схватила меня за руку, и мы выскочили из злосчастной спальни. По пути я больно налетела коленом на комод, который стоял у двери. На лестнице нам попался пьяный парень с двумя открытыми бутылками пива. Мы едва не сбили его с ног.
