всё о детстве в Ларк-Коув и о моём опыте в колледже. Я хотела услышать забавные истории из бара. Не проходило и минуты, чтобы один из нас не рассказывал другому что-нибудь интересное.
Возможно, я годами наблюдала за Джексоном издалека, но сегодня я по-настоящему узнала его. И всё, что я узнала, заставляло меня жаждать большего.
— Я отлично провёл время сегодня вечером, — сказал он, провожая меня вверх по лестнице.
— Я тоже. — На верхней ступеньке я оглянулась через плечо. Будь смелой. — Не хочешь войти?
— Конечно.
Я улыбнулась, волнение бурлило у меня в животе, когда я отпирала дверь.
— Чёрт. — Уже в дверях я резко обернулась.
— Моя машина всё ещё в лагере.
Джексон положил руки мне на плечи и развернул меня обратно, подталкивая внутрь.
— Я заеду за тобой утром и отвезу на работу.
Или ты можешь просто переночевать здесь.
Если бы я действительно была смелой, я бы произнесла это вслух, но, думаю, мне нужно больше практики. Тем не менее, мысль о Джексоне на моей территории снова вызвала прилив взвинченности внутри меня.
Была ли сегодняшняя ночь той ночью, когда я пойду до конца?
Мысль о потере девственности не пугала меня — не очень сильно. Когда мы вошли в лофт, я начала теребить застежку на моём розовом клатче. На что это похоже? Будет ли больно? Понравится ли Джексону?
Я взглянула на Джексона, когда вела его к дивану. Я действительно хочу, чтобы ему понравилось.
Больше всего на свете я боялась, что буду недостаточно хороша для Джексона в сексе. Было гарантировано, что я буду чувствовать себя неловко, и от волнения в первый раз никуда не деться. Но я больше беспокоилась о реакции Джексона, чем о себе.
Он бы позаботился обо мне. Просто я тоже хотела позаботиться о нём.
Мой рот был набит ватой; от волнения у меня пересохло во рту. Поэтому вместо того, чтобы расположиться на диване вместе с Джексоном, я направилась на кухню.
— Хочешь чего-нибудь выпить?
— Нет. Спасибо, — приближаясь к стене, он пригнулся, дабы не удариться головой.
— Тогда я… — я указала на кухню, затем проследила за своим пальцем.
Поспешив к шкафу со стаканами, я достала один, наполнила его из-под крана и опустошила его в три больших глотка. Затем я поставила его в раковину и глубоко вздохнула, глядя в кухонное окно.
Будь смелой.
Я могла сделать это.
Я вышла из кухни и села рядом с Джексоном. В комнате воцарилась тишина, когда мое плечо прижалось к его руке, но ни один из нас не пошевелился. Ни один из нас не произнёс ни слова. Хотя мы оба дышали тяжелее, чем обычно. Должна ли я прикоснуться к нему? Может быть, погладить его по ноге или ещё что-нибудь? Мои руки не хотели покидать моих колен.
Будь смелой.
Я могла бы поцеловать его. Держу пари, он бы очень удивился, если бы я оседлала его колени. Только в этом платье у меня не было возможности на оседлания. И если оставить в стороне проблемы с одеждой, я, вероятно, всё равно бы не сделала этого.
— Я слышу, как крутятся шестерёнки, Уилла. Что у тебя на уме?
— Ничего, — Я уставилась на свои колени. — Я, эм…
Будь смелой. Хоть раз в жизни будь смелой.
Я сделала глубокий вдох, затем выпалила:
— Тыхочешьостатьсянаночь?
— Повтори?
Я крепко зажмурилась. Смелость, которую я наскребла, чтобы сказать это однажды, почти истощила мои резервы, но я собрала ещё чуть-чуть.
— Ты хочешь остаться на ночь?
— Да.
Мои глаза распахнулись, когда я с удивлением посмотрела на него.
— Серьёзно?
— Да, но я не собираюсь этого делать.
— Ой, — мне хотелось заползти под диванные подушки и спрятаться. — Хорошо.
— Сначала нам нужно поговорить о нескольких вещах, — он повернулся всем телом, наклоняясь в мою сторону. Когда я не пошевелилась и не отвела взгляда от своих колен, он положил руки мне на плечи, мягко разворачивая к себе.
Я так и не пошевельнулась.
— Мне нужно, чтобы ты помогла мне, малышка.
Никто никогда раньше не называл меня малышкой, и я всегда считала, что мужчины используют это слово, когда не могут вспомнить имя женщины.
— Не знаю, нравится ли мне, когда меня называют малышкой.
Джексон рассмеялся.
— Тогда я придумаю что-нибудь другое. А теперь, может быть, ты повернёшься вот так и посмотришь на меня? Пожалуйста?
Я вздохнула и повернулась, неохотно поднимая глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Ты лучший поцелуй за всю мою жизнь.
Я? Я хорошо целовалась?
— Ни за что.
— Это так. И это говорит мне о том, что всё остальное, что мы делаем, будет иметь эффект в сотню раз круче. Но я испортил твой первый поцелуй. И я не собираюсь портить всё остальное. Если я останусь на ночь, сомневаюсь, что смогу держать руки при себе.
В моей голове столько всего пронеслось, что она чуть не взорвалась. Поэтому я начала обрабатывать его речь по кусочкам, начиная с самого начала.
Я хорошо целовалась? Я хорошо целовалась. Нет, лучше всех. Моя внутренняя дива была размером с мармеладного мишку, но сегодня она стояла во весь рост, придавая мне прилив уверенности.
Кончики моих пальцев оторвались от колен, чтобы провести по его бедру, обтянутому джинсами.
— Что, если я не хочу, чтобы ты держал руки при себе?
— Уилла, — простонал он, в звуке была доля удовольствия и доля истязаний. Прежде чем мои пальцы смогли зайти слишком далеко, его ладонь накрыла мою. — Прекрати.
Я, наконец, набралась смелости сделать шаг, и меня отвергли. Мой взгляд опустился, снова оценивая диванную подушку как укрытие.
— Хей, — рука Джексона коснулась моего подбородка, приподнимая его. — Мы можем просто поговорить об этом секунду?
Я кивнула.
— Хорошо.
— Я не собираюсь лгать тебе, — он глубоко вздохнул. — Я… нервничаю.
— Нервничаешь? — с чего бы ему нервничать? Не то чтобы у него раньше не было секса. — Почему?
— Я правда не хочу всё испортить. Ну знаешь, твой первый, — он сглотнул, — раз. Это должно быть что-то особенное. Не я, трахающий тебя на диване после ужина.
Его признание, хотя и грубое, растопило моё сердце. Мне нравилось, что он заботился о том, чтобы мне было комфортно. Мне нравилось, что он ставил мои чувства выше своих собственных потребностей.
Я обхватила его щёку ладонью.
— Спасибо.
— Могу я спросить тебя кое о чём?
— Конечно.
— Почему ты ждала?
Я опустила руку, затем посмотрела на свои колени, не в силах смотреть ему в лицо, во время этого разговора.
— Не то чтобы я планировала это. Моя девственность никогда не
