внутренних демонов, которые пожирали меня раз за разом. И как вишенка на тортике, саундтреком служила песня одиозной Лилит, и если на английском я ей не прониклась, то услышав на русском, влюбилась раз и на веки вечные, сравнив её с собой.
Символично… Чувственно… Понятно… Несмотря на то что Мария Георгиевна хотела видеть уязвимость, я хотела быть собой и не думать о том, что надо играть на льду, проживая чью-то жизнь. Я хотела показать всем и каждому свою собственную историю. Точно так же, чтобы зрители полюбили меня, как Лёша, сидящий на трибунах, каждое моё выступление. Вот так я мечтала кататься, чтобы от каждого шага, прыжка и элемента рождалось нечто новое, чему не было придумано имени, и перед чем я преклонялась каждый день, ради чего пахала, как проклятая, и ради чего дышала.
Я заняла позицию в центре льда и приготовилась вслушиваться в знакомые мелодичные переливы, которые щекотали изнутри огнём предвкушения. Мечтая выпустить своего дьявола на волю, смотрела лишь в порезанный коньками лёд и наслаждалась своей собственной свободой. Миром, который выстроила сама. И лишь я могла тут властвовать, творить и жить. Это был мой лёд и моя мечта, моя фантазия и мой полёт к свободе! Скрестила руки перед собой, готовясь открыть их, будто крылья, давая возможность прочувствовать всю трагичность этой композиции, её мощь и её силу. Себя… Лёд… Музыку… Танец…
«Я лёгким туманом стелюсь над землёй», — зазвучало в динамике, и фантазия ожила, становясь реальностью. Я ожила, вместе с этими короткими строками, которые так чувственно играли в груди на струнах моей души. Летела мелодия в такт их слов, а за ними летела и я. Развевая и ускоряясь, погружалась всё дальше в эту игру. Лёд словно давал мне силы, позволял жить и чувствовать, я вымещала на нём все эмоции, отдавала себя без остатка и проживала день за днём, всё новую и новую реальность, давая себе шанс на спасение. «Хотела быть равной мужчинам во всём»…
Сейчас, когда я больше не играла, когда не пыталась строить из себя кого-то до боли правильного и заурядного, а когда дышала и чувствовала, буквально сливалась с моментом и каждым прыжком, ощущала себя по-настоящему свободной. Такой лёгкой и невесомой. Словно в это самое мгновение весь мир за пределами стадиона перестал существовать, оставляя меня наедине с самой собой и тем призрачным взглядом внимательных глаз с трибун. Я кожей ощущала, как он следил за мной и болел, поддерживал и всегда готов был прийти на помощь, чего бы ему ни стоила такая выходка.
Тройной лутц… Тройной тулуп… Коронная связка, которую я прыгала раз за разом и ради которой готова была отдать всю себя на этом льду. Я выехала с каскада так, как будто летела над пропастью и не знала, сорвусь ли вниз или останусь дальше парить в небесах, пытаясь переварить собственную смелость. Это было сравнимо с тем, чтобы шагнуть из самолёта без парашюта и надеяться, что судьба убережёт от неминуемой гибели. В это мгновение на кону стояли не медали, а моя собственная жизнь, и я верила, что однажды она оборвётся вместе с тем, что я не смогу встать на лёд и больше никогда не увижу софитов, судей и трибуны, переполненные зрителями.
В отражении льда, кажется, я видела отражение самой себя. В этой прокатке жила и дышала, словно уже никогда не смогу обрести свои крылья. Дорожка шагов змеилась под ногами, становилась продолжением меня, рассеивала внимание и ускоряла сердцебиение. Самый колючий момент. Это утягивает за собой, окунает в самую гущу страстей и затягивает петлёй на дне безумного водоворота, но я не вижу ничего кроме, этого мира. Мне и не нужно видеть, знать или понимать… «Скрестили чёрные крылья»… Это тяжёлым грузом ложится на плечи, руки взметнулись во вращении, создавая иллюзию тех самых крыльев. Они тут, со мной, внутри меня… У сердца!
Я не сдерживала собственное тело и эмоции, позволяла всему выплеснуться наружу, прочувствовать эту фантазию вместе со мной. По щекам начали течь слёзы… На выступлении нельзя ни в коем случае, на пробной прокатке пусть так. Как будто в эту программу вложены воспоминания призрачного персонажа из мультфильма. Они перемежались моими собственными: первый лёд в жизни, первая тренировка, первое падение, первая победа, первое золото, первая любовь. Всё это я и в то же время кто-то другой, такой невесомый и лёгкий. Вся моя жизнь длиною в пять минут…
И Лёша — это тоже часть моей жизни, сейчас он такой же неотъемлемый элемент, как коньки, как соревнования, как желание победить и разорвать в клочья, стать лучшей, первой, чемпионкой… «Меня не казнишь — я ведь лёгкий туман…»… Оставалась финальная точка. Я подъезжала к тому самому каскаду, за который готова была продать душу дьяволу, лишь бы он вышел идеально. На правой ноге ребром назад-наружу, набирая скорость. Разворот за доли секунды, перенесла центр тяжести на другую ногу, слегка присесть. Продолжая скользить по дуге, сделала тормозящее движение коньком и одновременно с отталкиванием совершила мах вперёд свободной ногой.
«Быть кошмаром для вас я ещё не устала»… Сегодня я стала не только королевой льда. Докрутила, приземлила, выехала, и это финал… Последние аккорды взрывались в голове, в памяти трибуны буквально разваливались от криков и поддержки. Мысли обгоняли друг друга. Мой личный демон вышел наружу, растаял, принял совершенно иной лик и обрёл вес, осознанность и стал чем-то большим, нежели персонажем. Когда я завершила пробный прокат, не было бешеного сердцебиения, было только чувство выполненного долга перед собой и Разиной. С таким можно идти в бой, этого будет достаточно…
То, к чему я шла, свершилось… Финальная точка, за которой уже терялось будущее. Надевая чехлы на лезвия, я слышала, как меня хвалил весь тренерский штаб. Даже сдержанная Мария Георгиевна стояла со слезами на глазах, потому что то, что было показано сейчас — исповедь, моя история, моя жизнь, разложенная буквально по созвучиям. Честная и бескорыстная свобода, которой я упивалась на льду… Я бросила взгляд трибуны в поиске глаз, но с запозданием вспомнила, что мы в другой стране, на чужом льду, и тут не будет его улыбки и слов одобрения. В этот бой я шла одна…
Буря в душе понемногу успокаивалась, меня отпускало, и больше не хотелось прыгнуть в бездну. Всё же такие прокатки сильно выматывали, но они мне были нужны, чтобы оставаться в здравомыслящем состоянии. Когда тебе плохо, надо, чтобы остальным было ещё хуже.
